Сравнительное правоведение в странах азиатско-тихоокеанского региона-III (стр. 11 )

контрабанда товаров и предметов с уклонением от уплаты налогов, сумма подлежащих уплате налогов на которые составляет более 50 тыс. юаней, но менее 150 тыс. юаней, - наказывается лишением свободы на срок до 3 лет или краткосрочным арестом, а также штрафом от 2-кратного до 6-кратного размера сокрытых от уплаты налогов.

Если преступления, упомянутые в ст. 151 УК КНР совершены организацией, в отношении последней применяются штрафные санкции, а руководители организации и другие лица, несущие непосредственную ответственность, наказываются лишением свободы на срок до 3 лет или краткосрочным арестом. Совершение контрабанды при отягчающих обстоятельствах - наказываются лишением свободы на срок от 3 до 10 лет; при особо отягчающих обстоятельствах - лишением свободы на срок свыше 10 лет.

Кроме того законодательством КНР предусматриваются отдельные действия, носящие контрабандный характер. В соответствии со ст. 153 УК КНР они квалифицируются как преступления.

1) самовольная реализация на внутреннем рынке с целью получения прибыли без санкции таможенных органов и без доплаты соответствующей суммы налогов утвержденных к ввозу в страну с применением льготного налогообложения давальческого сырья, деталей для комплектации и сборки, являющихся предметом компенсационной торговли сырьем, запчастями, изделиями, оборудованием;

2) самовольная реализация на внутреннем рынке с целью получения прибыли без санкции таможенных органов и без доплаты соответствующей суммы налогов импортных товаров и предметов, в отношении которых было применено налогообложение по пониженной ставке или которые были освобождены от налогообложения.

По УК КНР квалифицируются как контрабанда и такие действия как:

незаконное приобретение непосредственно у контрабандиста товаров, запрещенных государством к ввозу в страну, или незаконное приобретение непосредственно у контрабандиста иных контрабандно ввезенных в страну товаров и предметов в сравнительно крупных размерах;

перевозка, покупка, перепродажа во внутренних морях и территориальных водах продукции, запрещенной государством к ввозу и вывозу из страны, или перевозка, покупка, перепродажа в сравнительно крупных размерах без наличия законного разрешения товаров и предметов, ввоз и вывоз из страны которых государством ограничен;

ввоз из-за границы на территорию страны твердых отходов без проверки таможенных органов.

Сговор с контрабандистом, предоставление ему кредита, денежных средств, номера счета, чека, свидетельства или оказание ему транспортных услуг, услуг по хранению и почтовой пересылке рассматриваются как участие в групповой контрабанде.

Вооруженное прикрытие контрабанды — наказывается в соответствии с УПК КНР наиболее строго.

Препятствование задержанию контрабандистов посредством угроз и насилия рассматривается и наказывается по совокупности преступлений как контрабанда и на основании ст. 277 УК КНР как препятствование работникам государственных органов в выполнении их обязанностей в соответствии с законом.

Анализируя УК РФ и УК КНР, можно прийти к выводу, о том, что российское уголовное законодательство в значительной мере более совершенно, в отличие от законодательства КНР. Это обусловлено следующим:

1) В России понятие контрабанды и привлечение за совершение этого деяния к уголовной ответственности предусмотрено только уголовным законом.

2) Норма об уголовной ответственности за контрабанду содержит законодательное определение понятия «контрабанда» и раскрывает признаки деяния, что исключает возможность применения закона по аналогии.

3) законодательное определение понятия «контрабанда» и размера перемещаемого через границу товара служит разграничению уголовно наказуемого и административно наказуемого видов контрабанды.

Однако на наш взгляд в уголовном законодательстве РФ необходимо произвести дифференциацию уголовной ответственности за контрабанду в зависимости от целей перемещения, размера и вида перемещаемого предмета. Учитывая международно-правовой опыт борьбы с контрабандой, предлагается в числе отягчающих обстоятельств при совершении всех видов контрабанды предусмотреть способ перемещения «путем прорыва, выразившегося в открытом перемещении через таможенную границу Российской Федерации вопреки прямому запрету присутствовавшего при этом должностного лица, осуществляющего таможенный контроль». Следует разграничивать перемещение «с сокрытием от таможенного контроля» и перемещение наркотических средств «в теле человека» [4].

Подводя итог, следует подчеркнуть, что под контрабандой практически во всех странах принято понимать незаконное перемещение через границу государства товаров или иных предметов, признаваемое преступлением.

Объекты контрабанды крайне многочисленны и разнообразны [5]. Особую опасность представляют контрабандный ввоз и вывоз таких предметов, как наркотические средства, оружие, культурные ценности. Сложились высокоорганизованные транснациональные рынки, связанные с контрабандой этих товаров. При незаконном перемещении через таможенную границу РФ товаров и предметов нарушается порядок государственного регулирования внешнеэкономической деятельности, который включает в себя общий, а в отношении отдельной группы товаров и предметов - специальный порядок перемещения за границу.

Объективная сторона контрабанды заключается перемещении через таможенную границу, т. е. в вывозе с территории государства (экспорте) или ввозе на территорию (импорте) указанных в ч. 1 или 2 ст. 188 УК РФ товаров или иных предметов любым способом, включая пересылку в международных почтовых отправлениях, использование трубопроводного транспорта и линий электропередач.

Субъективная сторона контрабанды характеризуется умышленной формой вины. Прямой умысел виновного включает сознание фактических обстоятельств преступления. В предусмотренных законом случаях виновный должен также сознавать соответствующие отягчающие обстоятельства (ч. 3 и 4 ст. 188 УК), стадию осуществления преступного намерения (ст. 30 УК), факт совершения преступления в соучастии с другим лицом (ст. 33 УК). Мотив и цель при контрабанде правового значения для квалификации преступления не имеют.

Литература:

1.  Уголовный Кодекс РФ [Принят Государственной Думой 24 мая 1996 года. Одобрен Советом Федерации 5 июня 1996 года] // По состоянию на 1 октября 2010 года.- Сиб. унив. изд-во,2010.-159с.

2.  Таможенный Кодекс РФ.- М.: Право.с.

3.  Уголовный Кодекс КНР [Принят 5-й сессией Всекитайского собрания народных представителей 6-го созыва 14 марта 1997 года, вступил в силу 1 октября 1997 года] // Под ред. , пер. с китайского . СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 20с.

4.  Контрабанда: история и современность / Г. Кисловский - М., 2007 – 320 с.

5.  Семенов право РФ / – М.: Юридическая литература., 2007.-480 с.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОПЫТ СТРАН АТР В БОРЬБЕ

С ПОДРОСТКОВОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ

,

Россия, г. Иркутск

Изучение современного опыта в борьбе с преступностью несовершеннолетних в странах Азиатско-Тихоокеанского региона можно сказать, что в вопросах создания системы профилактики этими государствами используются не только методы уголовной репрессии, но и меры административного воздействия, направленные на устранение негативных свойств и качеств личности несовершеннолетнего, причин и условий его преступного поведения.

Так, например, в Китайской народной республике насчитывается 680 исправительных заведений, которые делятся на три категории: 110 тюрем, 533 лагеря перевоспитания физическим трудом и 37 исправительных центров для молодых правонарушителей. Направление в трудовые лагеря и центры по перевоспитанию молодежи — это не уголовная мера, а административная. Правонарушители направляются в эти учреждения решением административной комиссии по ходатайству их семей или предприятия, где они работают, как правило, на 1—2 года (максимальный срок — 4 года). Следует отметить, что в воспитательные учреждения ежегодно направляются в среднем 50 тыс. человек.[42] Данная мера применяется в отношении несовершеннолетних лиц, которые совершили незначительные преступления.

Кроме этого, в Китае были созданы учебно-трудовые школы для трудных подростков, которые являются эффективной профилактической мерой в борьбе с подростковой преступностью. Так, несовершеннолетний направляется в данное учреждение по решению комитета соседей по собственной инициативе, по представлению директора общеобразовательной школы, по заявлению соседей или родителей. Пребывание несовершеннолетнего в такой школе 2-3 года по усмотрению администрации школы. Основной идеей профилактических мероприятий является трехступенчатый подход к исправлению трудного подростка. В первый период (до двух недель) у учеников формируют навыки исполнять указания учителей, раскрывают сущность и общественную опасность совершенных ими проступков или преступлений. В течение второго периода акцент делается на психотерапевтические методики: ученики анализируют свою личность, рассказывают учителям, кто и когда оказал на них дурное влияние, в чем оно выразилось, какие отрицательные качества в результате этого сформировались. Третий этап — основной. Подросткам раскрывают главные задачи, стоящие перед коллективом школы и перед каждым учеником, — избавиться от отрицательных качеств. Оставшееся время отводится формированию и закреплению социально полезных навыков. Иными словами можно сказать, что при надлежащем исполнении своих профессиональных обязанностей представителям разного профиля предоставляется возможность, мягко воздействовать на несовершеннолетнего, выравнивая имеющиеся деформации его личности. Более того, учебно-трудовые школы финансируются за счет взносов родителей и заработанных денег учеников этих школ. Криминальный рецидив после таких школ имеет место, но уровень его невысок: в первый год после выпуска — 1%, в течение второго года — 7%, в течение третьего — 5%.[43]

Анализируя современное законодательство Кореи, следует отметить, что одним из приоритетных направлений в предупреждении преступности несовершеннолетних в этом государстве является разработка уголовно - пра­вовых мер, адекватно реагирующих на преступное поведение несовершеннолетнего, особенно совершившего малозначительное деяние. К таким мерам относятся: помещение несовершеннолетнего на попечение покровителя; посещение лекций; общественные работы; кратковременная пробация (помещение под надзор на срок до одного года); пробация (помещение под надзор на срок до двух лет);  помещение несовершеннолетнего на попечение специализированного социального учреждения для детей; помещение в специальное лечебное учреждение; помещение в исправительное учреждение для несовершеннолетних на срок до одного месяца; помещение в исправительное учреждение для несовершеннолетних на срок до шести месяцев; помещение в исправительное учреждение для несовершеннолетних на срок до двух лет. Защитные меры в настоящее время применяются к подросткам, совершившим противоправные деяния более чем в 30% случаев.[44]

В Японии действуют семейные суды и пункты по руководству детьми, находящиеся в ведении Министерства народного благосостояния, призванные принимать активное участие в деятельности по ранней профилактике.

Практика этого государства свидетельствует, что семейные суды действуют очень эффективно. В них рассматривается весь комплекс проблем, связанных с семьей и детьми. Преимущество данных моделей юстиции заключается в объединении специалистов специализированных судов и общественных служб, имеющих не только профессиональные знания, но и опыт работы в этой области.

Появление в Российском уголовном законодательстве 1996г. норм, закрепляющих особенности уголов­ной ответственности несовершеннолетних, свидетельствует о последова­тельном воплощении в жизнь требований международных соглашений в области обращения с несовершеннолетними преступниками. Подтверждением этому является регламентация в УК РФ положение о том, что «несовершеннолетнему, совершившему преступление, может быть назначено наказание, либо к нему могут быть применены принудительные меры воспитательного воздействия» (ч.2 ст. 87 УК РФ). Т. е. система мер уголовно-правового характера, применяемых судом к несовершеннолетним правонарушителям, направленных на достижение целей уголовного наказания путем оптимального сочетания государственного принуждения и методов педагогического воздействия.

Часть 2 ст. 92 УК РФ предусматривает возможность изоляции подростка от общества пу­тем помещения его в специальное учебно-воспитательное учреждение закрыто­го типа органа управления образованием.

Несовершеннолетний может быть помещен в указанное учреждение до дос­тижения им возраста 18 лет, но не более чем на три года. Закон допускает возмож­ность, как сокращения определенного судом срока пребывания виновного в спе­циальном учреждении при достижении поставленных целей, так и его продления по причине необходимости завершения общеобразовательной и профессиональной подготовки.

Кроме этого в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа по решению суда могут быть направлены несовершеннолетние правонарушители в возрасте от 11 до 14 лет, совершившие общественно-опасные деяния, но не подлежащие уголовной ответственности в силу не достижения соответствующего возраста, и осужденные подростки старше 14 лет, совершившие деяния и освобожденные от уголовного наказания[45].

В соответствии с п.3 ст.15 Федерального закона к специальным учебно-воспитательным учреждениям закрытого типа органов управления образованиям относятся:

1. специальные общеобразовательные школы закрытого типа;

2. специальные профессиональные училища закрытого типа;

3.специальные (коррекционные) образовательные учреждения закрытого типа.

Анализ статистических данных свидетельствуют, что по Иркутской области за 11 месяцев 2009 г. из детских государственных учреждений совершило побег 838 подростов, что составляет 53 % от всех заявленных в розыск несовершеннолетних. Примерно каждый третий подросток совершает побег из детских учреждений повторно в 2009 г.

Более того, из специальной (коррекционной) образовательной школы закрытого типа, расположенной в г. Иркутске для мальчиков, наблюдается негативная тенденция самовольных уходов из школ. Так, в 2009 г. было зарегистрировано побегов подростков в 7 раз больше, чем в 2008 г. (с 15 до 80 воспитанников – 16 % от всех заявленных в розыск из детских государственных учреждений). Отмечается, что в этот период подростки, совершали преступления против личности, а также против собственности.

Представляется, что реабилитационная работа должна осуществляться в комплексе, т. е. во взаимодействии не только всего персонала школы, но и внешкольных институтов. Основной формой внутришкольного взаимодействия являются психолого-медико-педагогические совещания, в которых принимают участие врач, психолог, классные руководители, воспитатели, мастер производственного обучения. Образовательный и воспитательный процессы осуществляться в учебной и внеучебной деятельности воспитанников, с которыми работают опытные профессиональные педагоги – учителя, воспитатели. Особенности педагогического режима состоит в том, что должна исключатся возможность свободного выхода воспитаннииков за пределы территории, т. е. за ними осуществляется круглосуточный надзор.

Кроме этого, интервьюирования сотрудников ПДН, было выяснено, что возникают ситуации, когда специальное профессиональное учреждение закрытого типа временно не может принять несовершеннолетнего преступника направленного по приговору суда, причем объективные условия не позволяют оставить подростка и в прежнем социальном окружении. В таком случае несовершеннолетнего преступника помещают в центр временного содержания, где он находится не более 30 суток как временно ожидающий направления в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа, и прохождения повторного медицинского освидетельствования. Однако принятое судом положительное решение о направлении несовершеннолетнего в указанное учреждение остается неисполненным из - за волокиты со стороны органов управления образованием. Этому способствуют также ограниченное число таких учреждений, имеющихся далеко не в каждом субъекте Российской Федерации, а также их переполняемость. Поэтому необходимо создание специальных профессиональных учебно-воспитательных учреждений закрытого типа в каждом субъекте РФ. Этой же позиции придерживаются и судьи[46], так как, по их мнению, возникают проблемы с исполнением приговора. Отсутствие логического завершения уголовного дела приводит несовершеннолетнего преступника к совершению повторных преступлений.

Думается, что использование положительного опыта зарубежной практики предупреждения первичной преступности несовершеннолетних, совершенствование совместной работы отечественных и зарубежных ученых, практических работников представляется необходимым условием в достижении положительных результатов в борьбе с преступностью несовершеннолетних.

Думается, что осуществление подобных мер позволит повысить эффективность профилактики подростковой преступности, в том числе профилактики повторных преступлений несовершеннолетних.

ИНСТИТУТ СУДИМОСТИ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ КНР

Ли Гоцан

Китай, г. Пекин

Вряд ли кто в Китае не читал роман Ши Найаня «Речные заводи», в котором описывается крестьянское восстание во времена династии Сунн. В этом романе есть такой эпизод: повстанцам, пойманным и осужденным властями, сделали на их лицах татуировку, которая называлась «золотой печатью», и им пришлось жить всю жизнь с такой позорной печатью. Эта татуировка – знак судимости.

И по сей день лица, которые подвергаюся уголовному наказанию, всю жизнь носят на себе «золотую печать» судимости независимо от тяжести преступления, формы вины и исправности. Такая по существу пожизненная судимость лишает их многих важных прав и интересов, оказывает негативные влияния на их специализацию, иногда даже заставляет их повторно совершать преступления. Это связано с тем, что китайский уголовный закон пока не знает института погашения и снятия судимости.

Значение судимости в общественной жизни Китая.

1)  Существование судимости в уголовном законе КНР. В ст. 100 УК КНР предусматривает, что лица, в соответствии с законом подвергнувшиеся уголовному наказанию, при поступлении на работу, военную службу должны правдиво сообщить в соответствующие органы, что подверглись уголовному наказанию. Поэтому обязанность сообщения о судимости является для некоторых лиц значительным препятствием при трудоустройстве.

Под уголовным наказанием понимается осуждение по приговору суда. Разные формы освобождения от уголовной ответственности в понятие судимости не включаются. В случае совершения преступления лицом, имеющим судимость, оно признается рецидивистом. В ст. 65 УК КНР предусмотрено, что «осужденные к лишению свободы на определенный срок или к более строгому виду наказания преступники, в течение пяти лет после отбытия наказания либо амнистии, вновь совершившие преступление, за которое предусмотрено лишение свободы на определенный срок или более строгий вид наказания, признаются рецидивистами и подлежат более строгому наказанию, за исключением случаев совершения преступления по неосторожности». Статья 66 УК КНР гласит: лицо, совершившее преступление против государственной безопасности, отбывшее наказание либо амнистированное, в случае повторного совершения в любое время преступления против государственной безопасности рассматривается как рецидивист.

Рецидив в любом случае является отягчающим наказание обстоятельством, к рецидивистам не применяется ни условное осуждение, ни условно-досрочное освобождение. Установленный в первой части ст. 65 УК КНР срок в отношении условно-досрочно освобожденных от отбывания наказания исчисляется со дня истечения срока условно-досрочного освобождения.

2) пожизненные запреты, предусмотренные в других правовых актах для лиц, подвергшихся уголовному наказанию.

Некоторые законы Китая предусматривают пожизненные запреты или ограничения для лиц, подвергшихся уголовному наказанию. Так, в ст.11 Закона о судьях, в ст.11 Закона о прокуратуре и в ст.26 Закона о полиции предусматривается, что лица, повергнувшимся уголовному наказанию, не могут быть судьями, прокурорами и полицейскими. Закон об адвокатуре в ст. 9 говорится: «лицам, подвернувшимся уголовному наказанию за умышленное преступление, не допускается присвоение статуса адвоката». В ст. 14 Закона об учителе предусматривается: «лица, лишенные политических прав или подвергнувшиеся уголовному наказанию в качестве лишения свободы и более строгих видов наказания, не имеют права быть учителями, а учителя, подвергнувшиеся такому уголовному наказанию, должны быть лишены статуса учителя». Закон о бухгалтерии в ст. 40 устанавливает, что лица, привлеченные к уголовному ответственности за подделку бухгалтерских отчетов, подделку счетов, укрытие или уничтожение бухгалтерских документов и другие, связанные с бухгалтерскими операциями действия, не имеют права получить или заново получить бухгалтерское свидетельство. Ст. 27 Закона о коммерческих банках запрещает быть управленческими сотрудниками высших уровней в коммерческих банках лицам, подвергнувшимся уголовному наказанию за коррупцию, взяточничество, незаконное присвоение имущества, нарушение экономического порядка и т. д. Закон о ценных бумагах с ст. 102 предусматривает, что лица, уволенные за правонарушения или нарушение дисциплины из фондовых бирж, фьючерсных бирж, фондовых компаний, фьючерсных компаний и должностные лица, исключенные из государственных органов, не могут быть приняты на работу, связанную с ценными бумагами и т. д. и т. п.

3) запреты в определенные законом сроки

В ст. 10 Закон о бухгалтерии с говорит, о том, что выдача свидетельства бухгалтеру и регистрация его в качестве такового допускается только после истечения 5 лет со дня отбытия уголовного наказания; Закон о действующих медиках в ст.15 устанавливает, что новая регистрация действующих медиков допустима только по истечении 2 лет со дня отбытия наказания. Есть и другие правовые акты, предусматривающие соответствующие запреты и ограничения.

Все вышеизложенное на наш взгляд свидетельствует о том, что бессрочная, пожизненная судимость – это пережиток феодального права. В древние времена в Китае были некоторые виды наказания, направленные на унижение личности лиц, ставили на них позорную печать на всю жизнь. В настоящее же время в Китае встречаются случаи, когда отбывшие наказание по закону не могут заниматься многими видами занятий, не могут устроиться на самую простую работу и при всем желании стать полноправными членами общества, тем не менее, прибегают к преступным средствам существования.

Отрицательная оценка общества в отношении имеющих судимость лиц всегда служит для них препятствием к социализации. Как можно ожидать от лиц, подвергавшихся уголовному наказанию нормального отношения к окружающим людям и общепризнанным ценностям, когда люди смотрят на них подозрительным взглядом? Ведь на самом деле уголовный закон наказывает виновного за деяние, и не должен распространять свое пожизненное действие на его личность. Как можно говорить о гуманизации уголовного закона, если лицу, раз подвергнувшемуся уголовному наказанию, приходится всю жизнь носить на лице «золотую печать» дурного человека?

Действующее в Китае положение о судимости особенно несправедливо для лиц, совершивших преступление в несовершеннолетнем возрасте. По УК КНР, лица, достигшие шестнадцати лет и совершившие преступление, должны привлекаться к уголовной ответственности. Лица, которым исполнилось четырнадцать лет, но не достигшие шестнадцати лет, подлежат уголовной ответственности, если они совершили умышленное убийство, умышленное причинение вреда, повлекшее тяжкие телесные повреждения или смерть, совершили изнасилование, грабеж, сбыт наркотиков, поджог, взрыв, отравление.

Если четырнадцатилетний или шестнадцатилетний мальчик совершил грабеж и был осужден к 2 годам лишению свободы, то он в будущем никогда не может быть должностным лицом, судьей, прокурором, полицейским, адвокатом, учителем, не сможет служить в армии, работать в области высоких технологий. Ему просто навсегда закрыта дверь в жизнь, в общество. Поэтому ему остается либо жить максимально изолировано от общества, либо совершать преступление.

Пожизненная судимость не соответствует цели наказания, которая преследует восстановление социальной справедливости, исправление осужденного и предупреждение преступления.

Институт судимости – это большой пробел в китайском уголовном законодательстве. И Ученые и практики горячо обсуждают этот вопрос. При этом все единодушно приходят к одному мнению о необходимости искоренить из общественного сознания презрение к лицам, совершившим преступление, утвердить идею «Live and let live», по-настоящему претворить в жизнь правила исправления осужденных и предупреждения преступлений.

Наши юристы-практики сделали первый шаг. Сначала судьи в городе Шицзячжуан провинции Хэбэй и вслед за ними сотрудники правоохранительных органов других городов предложили отмену судимости несовершеннолетних. Это значит, осуждение за совершенное до достижения 18 лет преступление не учитывается при признании рецидива и не считается отягчающим обстоятельством. Такие действия были поддержаны общественностью.

В Китае предстоит пересмотр Уголовного кодекса. Можно ожидать, что станет меньше составов преступления, наказываемых смертной казнью, что, конечно, является важным шагом на пути гуманизации уголовных наказаний в Китае. При этом, безусловно, что для решения рассматриваемой проблемы надо внести дополнения в УК КНР и установить правила погашения и снятия судимости. На наш взгляд в этом отношении следует позаимствовать положительный опыт УК РФ. Надеемся, что в ближайшем будущем в УК КНР будут четко определены условия и сроки погашения и снятия судимости и тем самым будет создано больше возможностей для социализации осужденных.

СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ ЮВЕНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ И ЯПОНИИ.

Россия, г. Екатеринбург

Одна из важнейших задач судебного разбирательства дел в отношении несовершеннолетних - предупреждение новых преступлений подростков. Как справедливо подчеркивал профессор , раскрытием совершенных преступлений и наказанием виновных в них лиц не исчерпываются задачи уголовного судопроизводства. Важно не только наказать виновных, но и предупредить совершение иных преступлений. Именно поэтому на уголовный процесс и возлагается задача способствовать укреплению законности и правопорядка, предупреждению преступлений [1, с.8]. Подчеркнем, профилактическая функция суда существенно усиливается при рассмотрении дел в отношении несовершеннолетних. В соответствии с Международным Пактом о гражданских и политических правах уголовный процесс в отношении несовершеннолетних должен быть таков, чтобы учитывались их возраст и желательность содействия их перевоспитанию [2, с.132].

Уголовно-процессуальное законодательство России предусматривает особенности судопроизводства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, учитывая их возрастные и нравственно-психологические свойства, недостаточный жизненный опыт, эмоциональную неустойчивость, недооценку общественной опасности своих действий и тяжести их последствий. В свою очередь и особенность ведения судебного следствия по конкретному уголовному делу в отношении несовершеннолетнего должна строиться с учетом того, что внешнее поведение подростка нередко отражает действие тех причинных факторов, которые лежат в его основе [3, с.594].

Общественная жизнь в Японии, как и в Индии, Китае, в существенной мере испытывает влияние всеобщей идеологической установки на поддержание гармоничных социальных связей, группового единства, подчиненности личных интересов общим, а также эмоциональную сдержанность. Компромисс традиционно воспринимается как практически единственное средство принятия решений, позволяющее избегать судебных процедур и разбирательств, так несовместимых с пониманием японцами "нормальных отношений". Традиционными правилами общежития в японском обществе не поддерживается и открытое соперничество, соревновательность, ведь победа одного будет означать поражение для другого. Эти и другие аналогичные правила исторически сложились в японской общественно-политической жизни под влиянием синтоизма, буддизма, конфуцианства и в некоторой степени христианства и составили традиционные нормы поведения - гири. Они настолько авторитетны в японском обществе, что значение морально-нравственных установок для японцев сопоставимо со значением права, правовых норм для граждан других государств. Социальной нормой в Японии было и высокое гражданское, и правовое сознание, законопослушание [4].

В Японии на низком уровне по сравнению с другими странами находится преступность. Сравнительно невелики масштабы и отклоняющегося поведения несовершеннолетних. В этом плане значительную роль сыграли особенности национального характера японцев: групповая сплоченность, уважение авторитетов, прочность семейных уз и т. п. Но важное значение имеет также правильно сконструированное законодательство и его разумное применение.

Стержневая линия уголовной политики, осуществляемой в Японии, состоит в профилактике преступности − как первичной, так и повторной. Для предупреждения первичной преступности, в частности, выявляются и подвергаются индивидуальному воспитательному воздействию трудные подростки в школе (это дает положительный эффект, хотя в японских школах и семьях имеют место отдельные вспышки насилия со стороны учащихся в отношении других учеников, преподавателей и старших членов семьи); ведется широкая пропаганда законопослушания, проводимая силами полиции, школы, общественных организаций; принимаются меры для устранения условий для совершения преступлений (под особый контроль берутся неосвещенные в ночное время места, непросматриваемые закоулки, пункты скопления праздношатающейся молодежи, усиливается охрана финансовых учреждений и других подобных объектов вероятного преступного посягательства).

С целью предотвращения повторных преступлений в Японии стремятся не допускать излишнего «клеймения» лиц, преступивших закон, чтобы избежать формирования у них комплекса «преступной личности», «изгоя общества». Это достигается путем вывода (на стадии досудебного расследования) из сферы применения уголовного законодательства лиц, совершивших не столь тяжкие преступления; применения к подавляющему большинству подсудимых, признанных виновными, наказаний, не связанных с лишением свободы, или осуждения их к лишению свободы на непродолжительные сроки; дифференцированного подхода к обращению с заключенными; осуществления широкой программы контроля и воспитания в отношении лиц, условно осужденных и условно-досрочно освобожденных из мест заключения.

Японская система юстиции для несовершеннолетних предусматривает направление всех дел несовершеннолетних в семейный суд, процедура слушания в котором гуманизирована, проникнута идеей защиты несовершеннолетнего. В подавляющем большинстве случаев принимается решение о неприменении к несовершеннолетнему никаких мер или о принятии мер защитно-воспитательного характера; редкими являются решения о направлении дела в обычный уголовный суд.

Особый интерес представляют семейные и первичные суды. Семейные суды выполняют две основные функции: разрешение отнесенных к их компетенции определенных категорий гражданско-правовых дел, а также ведение дел несовершеннолетних. Как вспомогательные органы (для выполнения первой функции) при семейных судах существуют примирительные комиссии, в каждую из которых входят судья и представители населения. Осуществлению второй функции семейных судов способствует наличие в их штатах т. н. исследователей (тёсакан), в обязанности которых входит изучение на научной основе личности несовершеннолетнего, окружающей его социальной среды, обстоятельств совершения им преступления или иного антиобщественного деяния и т. п. При необходимости получить более полную и глубокую характеристику несовершеннолетнего семейный суд направляет его в классификационный пункт для несовершеннолетних (сёнэн камбэцусё). Эффективность семейных судов достаточно высока, однако их перегруженность мешает индивидуализации подхода к несовершеннолетним.

Первичные суды были задуманы при формировании послевоенной судебной системы как органы, наиболее близкие к населению и наиболее доступные в плане разрешения гражданско-правовых споров с относительно небольшой исковой суммой, а также уголовных дел (если речь не идет о тяжких преступлениях) и т. п.[5].

Российский законодатель отказался от института народных заседателей, как от неэффективного правового явления. Однако народные заседатели как представители общества, где подросток воспитывался и вырос, могли бы сыграть огромную воспитательную роль, в отличие от присяжных заседателей, которым уголовно-процессуальный закон Российской Федерации запрещает что-либо знать об обстоятельствах рассматриваемого дела до начала судебного разбирательства. Как известно, в нормах УПК РФ содержится запрет и на исследование характеристики подсудимого в полном объёме, а также сведений о его прежний судимостях, алкогольной (наркотической и т. д.) зависимости и пр.(ч.8 ст.335 УПК РФ).

Это положение входит в противоречие с особым порядком производства по делам о преступлениях несовершеннолетних, закреплённым в главе 50 УПК РФ. Упомянутое несоответствие делает невозможным рассмотрение данной категории дел судом присяжных — иначе расширенный предмет доказывания (ст.421 УПК РФ) не будет раскрыт в судебном заседании. В то же время, приговоры, постановленные на основании вердикта, как известно, не могут быть обжалованы по несоответствию выводов суда фактическим обстоятельствам дела (ч.2 ст.379 УПК РФ).

Участие в судебном разбирательстве по делам о преступлениях несовершеннолетних не только судьи, но и представителя общественности, а также специалиста — психолога, наряду с судьёй, представляется очень эффективной мерой проведения политики в отношении несовершеннолетних преступников. Необходимо вернуться к институту народных заседателей, от которых мы отказались под влиянием неэффективного (как показала практика) англо-саксонского права и учесть опыт японского традиционного подхода к проблеме преступности несовершеннолетних.

Литература:

1. Даев , сущность и задачи советского уголовного процесса// Советский уголовный процесс/ Под ред. , . - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1989.

2. Международный Пакт о гражданских и политических правах. Принят Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций 16 декабря 1966 года и вступил в силу 23 марта 1976 года// Права человека. - М: Изд-во ИПК и ПРНО МО, 1994.

3. Теория личности (Основные положения, исследования и применение) / Л. Хьелл, Д. Зиглер. - Санкт-Петербург: Питер Пресс, 1997.

4. Правовые системы Индии, Китая и Японии. Он-лайн библиотека [Электронный ресурс] — Режим доступа: http:///book_448_chapter_112_§_5._Pravovye_sistemy_Indii,_Kitaja_i_JAponii. html. Дата обращения: 19.03.2011.

5. Правовая система Японии [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://mirputesectwidw. *****/index/pravovaja_sistema_japonii/0-42. Дата обращения: 19.03.2011.

ИНСТИТУТ УСЛОВНО-ДОСРОЧНОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ В РФ И КНР: СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

Россия, г. Гусиноозерск

Что может власть, когда на благодати,

а не на казнях зиждется она!

Особенности законотворчества и правоприменения в странах АТР представляет серьезный научный и практический интерес, в том числе в плане сравнительного правоведения. Сравнительное право дает возможность лучше узнать национальное право и совершенствовать его [2].

Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания (далее - УДО) как правовой институт в КНР и РФ обладает многими общими чертами. Основной задачей данного исследования является выявление тех элементов, которые будут способствовать совершенствованию законодательства обеих стран, и эта задача весьма актуальна, злободневна и важна.

На второй сессии Всекитайского собрания народных представителей седьмого созыва 14 марта 2004 г. была принята поправка к Конституции КНР, в которую впервые включена формулировка «права человека» [14]. Так, согласно ст. 33 Конституции КНР предусмотрено, что государство уважает и гарантирует права человека. Принятие этой поправки имеет существенное значение для осуществления прав человека, в частности прав осужденного на УДО. Тем самым в китайском законодательстве обращено внимание на обеспечение прав человека, что коррелирует с принципами, изложенными в Уголовно-исполнительном кодексе РФ: «…Уголовно-исполнительное законодательство должно основываться на принципах гуманизма, демократизма, законности, равенстве всех перед законом…» (ст. 8 УИК РФ) [7].

Условно-досрочное освобождение представляет собой освобождение от уголовного наказания в виде лишения свободы или содержания в дисциплинарной воинской части, суть которого состоит в досрочном прекращении реального исполнения наказания в случаях, когда дальнейшее его исполнение становится нецелесообразным [11]; это один из самых эффективных и действенных способов предупреждения повторного совершения преступлений, способствующих возвращению в общество заключенного путем его планомерной и контролируемой ресоциализации [15].

Вопрос об условно-досрочном освобождении рассматривается судом в порядке исполнения приговоров и является одной из его стадий. Согласно п. 4 ст. 397 УПК РФ данный вопрос разрешается судом по месту отбывания наказания осужденным [8]. Согласно Закону КНР «О тюрьмах» предложение в народный суд об условно-досрочном освобождении вносится тюрьмой по итогам проверки заключенного, народный суд обязан в течение месяца (в исключительных случаях срок может быть продлен на 1 месяц) рассмотреть его и вынести решение [12]. Инициировать УДО, исходя из нормы закона, имеет право тюрьма. Однако неясно вправе ли осужденный или его адвокат (законный представитель) обращаться в суд с ходатайством об УДО от отбывания наказания? В процессуальных нормах китайского законодательства нет четкого ответа на данный вопрос, как это регламентировано ч. 1 ст. 175 УИК РФ [7].

Анализируя нормы порядка и условий условно-досрочного освобождения, содержащихся в законодательстве КНР и РФ, можно выделить немало сходств и различий, недостатков и совершенств. В законодательстве КНР условно-досрочное освобождение в отличие от российского законодательства возможно при отбытии половины и более срока наказания при срочном лишении свободы, при бессрочном лишении свободы на 10 и более лет наказания. При этом согласно законодательству КНР учитывается соблюдение следующих условий, равно как и в российском законодательстве: раскаяние и исправление осужденных. В свою очередь, ч. 3 ст. 79 УК РФ более конкретизировано регламентирует условия применения условно-досрочного освобождения, нежели УК КНР [5].

Согласно ст. 81 УК КНР осужденный может быть условно освобожден от отбывания наказания в случае, когда такое освобождение «не представляет опасности для общества» [6]. При решении вопроса о доказанности исправления осужденного суд учитывает: характер совершенного им преступления; причины и мотивы этого преступления; роль осужденного в совершении преступления; состояние здоровья; личность осужденного (в ходе процесса отбытия наказания изменения личности осужденного должны быть устойчивы, стабильны, необратимы). Необходимо принимать во внимание наряду с положительным поведением осужденного за время пребывания в местах лишения свободы свойства его личности, достоверность факта исправления, обстоятельства жизни до осуждения, а также вид и характер совершенного преступления.

В законодательстве КНР лишение свободы классифицируется на срочное и бессрочное. Так, из ст. 81 УК КНР следует, что «к осужденным рецидивистам, а также осужденным за преступления, приведшие к смерти людей, взрыву, ограблению, изнасилованию, похищению людей, и за другие насильственные преступления либо осужденным к срочному лишению свободы на срок более 10 лет, бессрочному лишению свободы, — условно-досрочное освобождение не применяется». Полагаю, что вышеуказанная классификация сроков лишения свободы является размытой и обобщенной, поскольку нет четкой категоризации преступлений исходя из чего, можно было бы исходить при назначении или отмене условно-досрочного освобождения от наказания.

На мой взгляд, данный подход оправдан, в виду того, что принятие решения об УДО обусловлено наличием сведений, свидетельствующих о том, что осужденный исправился и, будучи условно-досрочно освобожденным, не совершит нового преступления. Проверка преступников включает проверку восприятия идейного перевоспитания; проверку полученных политических, культурных и научно-технических знаний; проверку соблюдения заключенным тюремного распорядка; проверку хода перевоспитания трудом. В данном случае необходимо обеспечить строго индивидуальный подход к каждому осужденному [4].

Если осужденный показывает искреннее раскаяние или совершает достойный награды поступок во время отбывания наказания по приговору, за что он, согласно закону, должен получить смягчение приговора или условно досрочное освобождение, то исполнительный орган должен послать письменную рекомендацию в Народный Суд. Последний проводит проверку и отдает распоряжение (ст. 221 УПК КНР) [16]. Здесь процедура на УДО схожа с законодательством РФ. УПК КНР под понятием «исполнительный орган» имеет в виду органы, осуществляющие исполнение наказания, однако из норм статьи неясно каким образом Народный суд проводит проверку: основываясь на материалах дела, представленными исполнительным органом, либо проверяя реальное положение дела, к примеру, назначая выездное судебное заседание. Кроме того, приводят к волоките установленные УПК КНР процессуальные сроки на обжалование распоряжения суда об УДО: в течение 20 дней с момента получения копии письменного приказа, прокуратура должна отправить письменные рекомендации в Народный Суд, если считает его «неправильным». Следует отметить, что в случае обжалования распоряжения суда, его рассматривает тот же суд в течение месяца, формируя новую коллегию для рассмотрения дела и выдачи окончательного распоряжения (ст. 222 УПК КНР). Здесь следует отметить, что согласно Федеральному закону Российской Федерации от 01.01.2001 г. «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» на требования о присуждении компенсации за нарушение сроков рассмотрения вопросов, связанных с исполнением приговора, не распространяется правило о компенсации [9].

По своему смыслу ст. 83 УК КНР очень схожа с п. 9 ст. 86 УК РФ. Из смысла нормы ст. 83 УК КНР под испытательным сроком условного освобождения раскрывается понятие погашения судимости: «Испытательный срок условного освобождения для лиц, осужденных к срочному лишению свободы, устанавливается до окончания общего срока наказания; испытательный срок условного освобождения для лиц, осужденных к бессрочному лишению свободы, устанавливается в 10 лет. Испытательный срок условного освобождения исчисляется со дня условного освобождения». В то время как п. 9 ст. 86 УК РФ гласит: «если осужденный будет освобожден от наказания досрочно срок погашения судимости должен исчисляться исходя из фактически отбытого наказания с момента освобождения от отбывания наказания». Например, лицу назначалось наказание за преступление средней тяжести (три года лишения свободы), освободилось оно 15 декабря 2003 г. условно-досрочно на один год. Течение срока погашения судимости начинается с 16 декабря 2003 г. и заканчивается 15 декабря 2006 г. (три года после отбытия наказания со дня фактического освобождения) [3].

Уголовный кодекс обеих стран предусматривает возможность возложения на осужденного исполнения определенных обязанностей. Однако УК РФ не ограничивает обязанности имеющимся перечнем, в то время как в УК КНР перечень обязанностей ограничен (ст. 84 УК КНР): «1) соблюдать законы, административные правила, правила надзора; 2) в соответствии с правилами контролирующего органа докладывать о своей деятельности; 3)соблюдать правила контролирующего органа относительно приема гостей; 4) покидать уезд, город постоянного жительства или менять место жительства только с санкции контролирующего органа». Считаю, что для достижения цели наказания, а именно исправления осужденного необходимо возлагать такие обязанности, которые бы способствовали реальному его исправлению с учетом особенностей личности, его места жительства и др., либо дополнять ранее возложенные обязанности.

Безусловно, поведение лица, освобожденного условно-досрочно, должно контролироваться определенными органами. В КНР данная обязанность возложена на органы общественной безопасности (ст. 217 УПК КНР), в РФ – на уполномоченные на то специализированные государственные органы, а в отношении военнослужащих – командование воинских частей и учреждений. Очень схожи между собой по смыслу нормы, регламентирующие случаи нарушения порядка условно-досрочного освобождения и последствий его нарушения. Это касается нарушения общественного порядка, совершения нового преступления, что влечет за собой отмену условного осуждения и исполнения оставшейся не отбытой части наказания (по закону КНР – вводится в действие правило множественного преступления). Суд каждый раз решает этот вопрос строго индивидуально, с учетом всех имеющихся данных и личности самого осужденного, и вправе не отменять УДО [10].

Таким образом, проводя сравнительно-правовой анализ норм об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания в РФ и КНР, можно прийти к выводу о значительном логическом сходстве в порядке и условиях условно-досрочного освобождения. В настоящее время в национальном законодательстве заметна тенденция по демократизации и гуманизации уголовного законодательства. Несмотря на это, имеют место нарушения прав осужденного: часты случаи необоснованного наложения взыскания на момент подачи заявления на условно-досрочное освобождение (12 % обращений), ненадлежащая подготовка администрацией исправительного учреждения материалов на условно-досрочное освобождение (13 % обращений), вынесение судом решения, не основанного на материалах дела (24 % обращений) [12]. Практика УДО характеризуется отсутствием единообразного подхода к признанию осужденного не нуждающимся в дальнейшем отбывании наказания. Пробелы в законодательном регулировании снижают эффективность этого института уголовного права. Сейчас в России условно-досрочно освобождается 48% осужденных, т. е. фактически каждый второй. Однако уровень рецидива условно-досрочно освобожденных практически сопоставим с теми, кто освобождается по отбытию срока наказания. Это значит, что функцию исправления осужденных институт УДО не выполняет. Предлагаю направить усилия на повышение социальной значимости данного правового института, недопущения превращения его из средства инициации исправления в способ уклонения от отбывания справедливого наказания и условия для возникновения коррупции среди должностных лиц администрации мест отбытия наказаний и органов правосудия. Как говорил Ч. Беккариа, прощению и милосердию не должно быть места в совершенном законодательстве, где наказания умеренны, а суд праведен и скор [1].

Литература:

1.  Конституция КНР 1982 г. [Принята на 5-ой сессии Всекитайского Собрания Народных Представителей Пятого созыва в 1982 г.] [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://*****/constitutional_law /constitution_ch1. Дата обращения: 14.02.2011.

2.  Рекомендация Rec (20Комитета министров Совета Европы «Об условно-досрочном освобождении»: [Принята 24.09.2003 на 853-ем заседании представителей министров] // .] [Электронный ресурс] СПС «Консультант Плюс». Дата обращения: 14.02.2011.

3.  Уголовно-процессуальный кодекс КНР [Принят на 2-й сессии Всекитайского собрания народных представителей пятого созыва 1 июля 1979 года, с поправками, внесенными Постановлением, принятым на 4-й сессии Всекитайского собрания народных представителей восьмого созыва 17 марта 1996 года «О внесении изменений в «Уголовно-процессуальный кодекс КНР Китайской Народной Республики»] [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www. *****/law/law1/criminal/procedurallaw4/. Дата обращения: 14.02.2011.

4.  Закон КНР о тюрьмах [Принят на 11-м заседании ПК ВСНП восьмого созыва 29 декабря 1994 г.] [Электронный ресурс] // Режим доступа: http:// › diss/liter/103371.html. Дата обращения: 24.02.2011.

5.  Уголовный кодекс Китайской Народной Республики: [Принят на 5-й сессии Всекитайского собрания народных представителей шестого созыва 14 марта 1997 года] / ред. , пер. с китайского . - СПб.: Юридический центр Пресс, 20с.

6.  Уголовный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства РФ. – 1996. - № 25. Ст. 2954. С. 5.

7.  Уголовно - исполнительный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства РФ№ 2. Ст. 198. С. 9

8.  Уголовно - процессуальный кодекс Российской Федерации // Собрание законодательства РФ.- 2001.- № 52 (ч. I). Ст. 4921. С. 9

9.  Федеральный закон от 01.01.2001 г. «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» // Собрание законодательства РФ. - № 18. Ст. 2144. С. 9.

10.  Постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации от 01.01.2001 г. № 8 г. Москва «О судебной практике условно-досрочного освобождения осужденных от наказания и замены неотбытой части наказания более мягким» //Российская газета№ 75. С. 9.

11.  Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания / Ю. Александров // Альманах№ 2. - С. 10.

12.  О преступлениях и наказаниях / Ч. Беккариа. – М.: Стелс, 1995. – 303 с 9.

13.  Соответствие условно-досрочного освобождения основным принципам и целям наказания / В. Воронин // Назначение и исполнение наказания. – 2005. - № 4.- С. 9.

14.  Жоффре- Основные правовые системы современности: Пер. с фр. / Р. Давид, К. Жоффре-Спинози. – М.: Междунар. отношения, 1997. – 400 с. С. 10

15.  Нарушения прав осужденных, пытающихся воспользоваться правом на условно-досрочное освобождение [Электронный ресурс] / А. Зимбовский // Российский тюремный журнал. – Москва, 2009. – № 2. – Режим доступа: http://www. zagr. org/370.html. Дата обращения: 14.04.2011.

16.  Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / ред. , . - 3-е изд., изм. и доп. - М.: Инфра-М-Норма, 20с.

МЕНЬШЕ МИФОВ – БОЛЬШЕ СОТРУДНИЧЕСТВА.

ЗАМЕЧАНИЯ ПО ПОВОДУ ПОЗИЦИИ ИЗВЕСТНЫХ АВСТРАЛИЙСКИХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ, ВЫСКАЗАННЫХ В 2010 Г. НА 2-М МЕЖДУНАРОДНОМ СИМПОЗИУМЕ ПО ВОПРОСАМ КИБЕРПРЕСТУПНОСТИ ОТНОСИТЕЛЬНО ЕЕ СОСТОЯНИЯ В МИРЕ, АЗИИ, ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ, РОССИИ И УКРАИНЕ

,

Украина, г. Киев

Угрозы киберпреступности увеличиваются с развитием информационно-коммуникационных технологий, принося все более ощутимые потери[22]. Это особенно актуально для стран Азиатско-Тихоокеанского региона, где эти тенденции усиливаются экономическим ростом[26].. Поэтому ситуация с киберпреступностью в этом регионе становится все чаще предметом исследований ведущих научных и аналитических центров мира. Активизировались исследования и в Китае, Австралии, Индии, Японии, Корее и других странах, здесь происходят международные и региональные научные мероприятия, в том числе и под эгидой Интерпола, формируются исследовательские группы при университетах для исследования актуальных научно-исследовательских проблем киберпреступности, имеющие большую теоретическую и практическую значимость. Поскольку киберпреступность нередко является частью других, более сложных преступлений международного характера (терроризм, отмывание денег, торговля людьми и др.), то она рассматривается также в рамках научного исследования этих проблем. Такая ситуация характерна и для Австралии, которая принимает кардинальные меры, чтобы противостоять терроризму. Эта страна еще несколько лет назад была в списке самых подверженных киберпреступности, а после предпринятых решительных шагов показала очень высокие результаты в этом плане. Часть заслуги в этом - ученых, которые работают в специализированных исследовательских группах и центрах при университетах, разрабатывая стратегию и тактику противостоянию киберпреступности, активно исследуя ситуацию в контексте глобальном и Азиатско-Тихоокеанском. В мире известны работы австралийских киберкриминологов Р. Бродхерста, Г. Смита, П. Грабовски, Г. Демпси, Гр. Урбасы [19], специалиста по вопросам криптографии, защиты информации и методам противостояния киберпреступности Дж. Пепшика и др. Именно последний вместе со своими младшими коллегами С. Маккомби та П. Ваттерсом подготовили материал о состоянии киберпреступности в Австралии, Азиатско-Тихоокеанском регионе и мире в связи с угрозами, которые исходят из России, Украины и других стран Восточной Европы. Свои публикации и презентации они представили в рамках 7-й Австралийской конференции по компьютерным расследованиям (2009 г.) [12] и 2-го международного симпозиума по вопросам киберпреступности (2010 г.) [13] а также разместили презентационные материалы на эту тему в сети Интернет[14]

Анализ компьютерной преступности австралийские исследователи начинают с негативных дореволюционных времен, когда в России правил царь. Продолжая свой экскурс, цитируют работы, где речь идет об очень плохих ворах в законе, о преступных группировках Советского Союза, когда еще компьютеров и в помине не было[9]. Такие рассуждения были бы очень смешны, если бы не ложились на благодатную почву мифов и стереотипов, которые бытуют на Западе и подогреваются сенсационными публикациями в средствах массовой информации [9]. Эти мифы не раз опровергались как учеными постсоветских стран, так и рядом известных во всем мире практиков в сфере компьютерной безопасности (Евгений Касперский и др). Они далеки от корректного понимания региональной и страноведческой специфики. Говорить о строго выверенной научной объективности, всесторонности и глубине анализа не приходится. Наоборот, поиск корней киберпреступности в далеком историческом прошлом с негативным оттенком влечет за собой недоразумения и разногласия; разрушается главное, что можно противопоставить транснациональной киберпреступности – взаимное понимание и доверие, на основе которого и возможно эффективное сотрудничество. Следует признать, что к исследованиям австралийских ученых надо отнестись серьезно не только потому, что они идут в русле публикаций, которые наносят вред имиджу России и других постсоветских и постсоциалистических стран. Они подтверждают тенденцию, которая определена в результате исследований компанией Powerscourt (Великобритания, Лондон) по заказу Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЭК) [3]. Проанализировав изображение российской ИТ - и интернет-индустрии в контексте киберконфликтов в ведущих западных изданиях за последнее десятилетие —с начала 2000 года до конца марта 2010 года, аналитики пришли к выводу, что за последние годы образ нашей страны в сфере IT изменился в негативную сторону. Россию изображают, как родину опасных киберпреступников и одного из главных врагов США и Европы, способного вести противостояние на виртуальном поле битвы [3]. Это подтвердил контент-анализ всех крупнейших газет и журналов США (The Wall Street Journal, New York Times, Washington Post, USA Today, Time, Newsweek, The Economist, Fortune, Business Week, а также ведущих городских газет всех крупнейших американских мегаполисов, газет Великобритании, Германии, Франции, Италии и Испании. Канады, Ирландии, Южной Африки, Объединенных Арабских Эмиратов а также стран Азиатско-Тихоокеанского региона - Австралии, Новой Зеландии, Сингапура, Гонконга и др. Западный мир до сих пор воспринимает Россию, как страну дикой киберпреступности, угрозу для цивилизованного мира в сфере высоких технологий[17].

Принимая как факт наличие стереотипов и мифов, важной политической составляющей в их формировании и поддержании, все же стоит со всей серьезностью подойти к анализу того фактического материала, на котором выстраиваются умозаключения, формирующие негативный имидж России и постсоциалистических стран. Так же и в материалах австралийских ученых приводятся серьезные факты и аргументы, которые должны понуждать к более активному противостоянию компьютерной преступности как в постсоциалистических, так и в западных странах, поиску взаимопонимания и эффективных путей международного сотрудничества, на что обратим особое внимание[12].Тем более, что учеными и тех и других стран акцентируется внимание на плодотворности именно такого подхода. В современном мире важны усилия всего международного сообщества по противостоянию киберугрозам, что и подтверждено позицией, высказанной в рамках рабочего документа ООН к Двенадцатому Конгрессу Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и уголовному правосудию [9]. Необходимы адекватные ответы на современные вызовы, выработка эффективных шагов, методов и механизмов противостояния киберпреступности [16].Эту работу следует вести в нескольких главных направлениях. Во-первых – в политическом плане, формируя определенную современную политику. Во-вторых, очень важным есть формирование правового массива норм и правил, особенно – на международном уровне [21; 24]. В третьих – необходимо создавать и усовершенствовать надлежащее институциональное обеспечение, что и даст возможность проводить результативную оперативную и следственную работу[19; 25]. Для России, Украины, и других стран бывшего СССР это очень важно в связи с проблемами в законодательной сфере, недостаточностью опыта в плане противостояния киберпреступности, а также в связи с тем, что разные правовые режимы стран дают возможность уйти от уголовного преследования и наказания.

Понимая международное сотрудничество в противостоянии киберпреступности в широком смысле не только как те или иные мероприятия и действия органов одного государства по соответствующему запросу другого государства, регламентируемые соответствующими международными документами в данной сфере, обратим внимание на важность в этой связи гармонизации законодательных подходов с ориентацией на положения Европейской конвенции о киберпреступности, которую Украина, как и страны Прибалтики, Грузия, Азербайджан уже подписали. Учеными России, других стран бывшего СССР ставятся вопросы о насущной необходимости такого шага для повышения эффективности борьбы с транснациональной преступностью вообще и таким ее подвидом как киберпреступность в частности [2; 4].

Уголовное законодательство России, Украины и ряда других постсоветских стран требует усовершенствования в плане введения уголовной ответственности за ряд преступлений, которые четко определены в Конвенции. Речь идет, прежде всего, об умышленных действиях относительно цифровых данных – их изменении, уничтожении, сокрытии (ст. 7,8 Конвенции), незаконный перехват данных (ст. 3 Конвенции). Юридической наукой постсоветских стран все более настойчиво ставится вопрос о необходимости процессуальных нововведений относительно цифровых доказательств и всего комплекса вопросов их поиска, сохранения, использования в уголовном процессе[2; 10]. Ст. 16 и 17 Конвенции требуют процессуально закрепить полномочия органов дознания и следствия относительно срочного раскрытия компьютерных данных с целью раскрытия преступления и формирования надлежащей доказательственной базы. Также Конвенция предполагает необходимость введения в уголовно-процессуальное законодательстве положений относительно комплекса оперативно-следственных мероприятий по срочному розыску и установлению пользователей, подозреваемых в совершении киберпреступлений с возможностью работы с конкретными компьютерными системами и их базами данных, их обыска и изъятия. Проблемой не только для стран бывшего СССР, но и многих других стран актуальным остается вопрос сохранения информации о действиях пользователей в сети интернет с целью эффективности проведения расследований киберпреступности и получения доказательств. Этот вопрос очень деликатный с точки зрения прав человека и защиты персональных данных, но все настойчивее западными политиками, учеными и практиками ставиться вопрос о необходимости подобных действий, хотя это и требует значительных ресурсов[14, р.25]. На постсоветском пространстве речь идет о необходимости согласно требованиям Конвенции сохранения провайдерами информации о трафике на протяжении определенного времени, что требует определенных затрат и поэтому, как правило, не делается – таким образом уничтожается поисковая и доказательственная база.

Говоря о необходимости расширения международного сотрудничества в борьбе с киберпреступностью, многими учеными отмечается существующая ограниченность в связи с неиспользованием возможностей ведомственного взаимодействия[5].Особенно это важно в регионах, которые соседствуют с Азиатско-Тихоокеанскими странами. Представляется целесообразным установления действенных непосредственных связей правоохранительных органов – эта форма работы в плане противодействия киберпреступности доказала свою высокую эффективность в большинстве развитых стран Запада, в частности, в плане результативных оперативных взаимодействий национальных контактных пунктов противодействия кибепреступности. Заключение межведомственных и приграничных соглашений создаст новые возможности сотрудничества, которые будут способствовать налаживанию информационных и оперативных связей при расследовании преступлений[10]. В связи с этим следует отметить, что именно результативность международного сотрудничества правоохранительных органов разных стран по линии Интерпола тоже обусловлена возможностями, потенциалом и конкретной действенной работой полицейских органов государств [6]. Также необходимо законодательно закрепить как основание для осуществления информационного обмена и оказания правовой помощи принцип взаимности, уже успешно применяющийся в ряде постсоветских стран[7].

Развитие новых технологий дает возможности широкого трансграничного использования видеоконференцсвязи при дистанционном производстве следственных действий (допрос свидетелей, потерпевших, обвиняемых или подозреваемых и т. п.), что необходимо полно закрепить в процессуальном законодательстве постсоветских стран - это соответствует требованию Конвенции о защите прав человека и основных свобод о непосредственности уголовного расследования. Вышеизложенное свидетельствует о том, что глобальные тенденции развития информационно-коммуникационных технологий, необходимость адекватных ответов на современные угрозы вынуждают значительно активизировать международное сотрудничество в плане борьбы с киберпреступностью, обогатить его новыми направлениями и формами. При этом, следует иметь ввиду, что на восприятие России, постсоветских и постсоциалистических стран существенное влияние оказывают политические мифы и стереотипы о присущей населению этих стран агрессивности и коррумпированности[1]. Относительно Китая формируется стереотип закрытости и недемократичности. [26].  А образ и имидж страны в мире влияет на внешнюю политику, восприятие процессов, которые происходят внутри государства, является важным ресурсом его развития и консолидации общества[8]. Сгущения же негативных акцентов, ведет к трансформациям в направлении образа врага и возрождение мифов и стереотипов времен «холодной войны», что противоречит демократизму сетевой организации информационного общества.

Учитывая стремительный рост пользователей Интернета в России и других постсоветских странах, государствах Азиатско-Тихоокеанского региона, пугающий имидж российской и китайской кибепреступности, необходимо принимать меры по недопущению фактов, используя которые и конструируется негативный образ стран, обществ, народов. Негативный контекст в мировых СМИ и англоязычном контенте Интернет по поводу неподписания Китаем и Россией Европейской конвенции по борьбе с киберпреступностью не находит противодействия обычным обьяснением причин этого шага с сильной аргументацией, основанной на документах ООН 2010 г. [9]. Поэтому России, Украине, другим странам СНГ и Азиатско-Тихоокеанского региона важно более, активно доносить свою точку зрения мировой общественности, прежде всего через англоязычный сегмент традиционных и новых коммуникаций, включая и такую важную сферу как научная. Наполняемость англоязычного научного контента публикациями с обьективным анализом, фактами, аргументами и позициями – в условиях информационного общества играют очень важную роль.

Литература:

1.  Бондарева политического имиджа России в качественной прессе США : автореф. дис. ... канд. полит. наук: 23.00.02. - М., 200c.

2.  Волеводз основы новых направлений международного сотрудничества в сфере уголовного процесса: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук : 12.00М., 2002. – 41 с.

3.  Изображение России в западной прессе в связи с киберконфликтами последнего десятилетия /Исследование Powerscourt, London, специально для НП «РАЭК»,Москва., май 2010 [Електронный ресурс] // Режим доступа:http://www. *****/arc/_1635.pdf . Дата обращения:-1.04.2011.

4.  Використання модельних норм Конвенції Ради Європи "Про кіберзлочинність" (2001 р.) та Додаткового протоколу до неї (2003 р.) у нормотворчому процесі в Україні: практичні проблеми реалізації // Право УкраїниN9. С. 90-93.

5.  О. Информационно-коммуникативный потенциал имиджа Российского государства : автореф. дис. ... канд. полит. наук: 10.01.10 ,- М., 2008 - 24 с.

6.  Климова основы полицейского и судебного сотрудничества по уголовным делам в праве Европейского Союза : автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08, М., 2011. - 32 с.

7.  Лазутин помощь по уголовным делам как комплексное формирование в международном уголовном и уголовно-процессуальном праве: автореф. дис. ... докт. юр. наук : 12.00.10, M., 2009.- 41 с.

8.  Петкова ітичні імперативи позиціонування України в міжнародному інформаційному просторі: автореф. дис. ... канд. політ. наук : 23.00.04 / Ін-т світ. екон. і міжнар. відносин НАН УКраїни. — К., 20с.

9.  Последние тенденции в использовании научно-технических достижений правонарушителями и компетентными органами, ведущими борьбу с преступностью, в том числе применительно к киберпреступности /Рабочий документ, подготовленный Секретариатом /Двенадцатый Конгресс Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и уголовному правосудию (Сальвадор, Бразилия, 12-19 апреля 2010 года) [Електронный ресурс] // Режим доступа: http://www. unodc. org/documents/crime-congress/12th-Crime-Congress/Documents/A_CONF.213_9/V1050384r. pdf. Дата обращения:-1.04.2011.

10.  , Мурашин Українив системі міжнародного співробітництва // Вісник Національної академії прокуратури. України. – 2009. – № 1, С.23-28.

11.  Owen Matthews Breaking the Law. Why Russia fetes its criminals.//Newsweek October 15, 2010.

12.  Stephen McCombie, Josef Pieprzyk, Paul Watters,  Cybercrime Attribution: An Eastern European Case Study, , Edith Cowan University, Perth Western Australia, December 3rd 2009, рр. 41-51.

13.  Stephen McCombie, Josef Pieprzyk, Winning the Phishing War: A Strategy for Australia, In 2010 Second Cybercrime and Trustworthy Computing Workshop (CTC), Ballarat, Victoria Australia, July 19-July 20, Istitute of Electrical and Electronics Engineer, IEEE Computer Society Conference Publishing Services (CPS), Los Alamitos, CA, Piscataway, , NJ, Washington, DC, Tokyo, JP, pp. 79-86.

14.  Stephen McCombie, Josef Pieprzyk,Russian & Ukrainian Cybercrime in Australia, In Presentation Centre for Policing Intelligence and Counter Terrorism (PICT) and Department of Computing, Macquarie University, Sydney, Australia. [Електронный ресурс] // Режим доступа:http://www. aic. gov. au/events/aic%20upcoming%20events/2010/~/media/conferences/2010-isoc/presentations/mccombie. pdf . Дата обращения:-1.04.2011.

15.  Comparative Law in a Global Context. Publisher: Cambridge University Press | 2006, 694 p.

16.  Digital Forensics and Cyber Crime Second International ICST Conference on Digital Forensics and Cyber Crime, ICDF2C 2010, held October 4-6, 2010 in Abu Dhabi, United Arab Emirates 1st Edition. edition (April 12, 2011).

17.  Andrew E. Kramer, Hacker’s Arrest Offers Peek Into Crime in Russia// The New York Times, august 23, 2010.

18.  Octopus Interface 2007 »Cooperation against Cybercrime«, 11-12 June 2007, Palais de l’Europe, Strasbourg, France. ) [Електронный ресурс] // Режим доступа:http://www. coe. int/t/e/legal_affairs/legal_co-operation/combating_economic_crime/3_technical_cooperation/CYBER/Octopus_if_2007.asp#TopOfPage. Дата обращения:-1.04.2011.

19.  Russell G. Smith, Peter Grabosky, Gregor Urbas. Cyber Criminals on Trial Cambridge University Press 2004.

20.  M. Yar, Cybercrime and Society, Sage, London, 2006.

21.  K. Jaishankar, Bangkok International Summit (2007) Declaration on Policing Cyberspace - International Journal of Cyber Criminology January-June 2008, Vol 2 (1): 256–270.

22.  Jonathan Clough, The principles of cybercrime (Cambridge University Press, 2010. S. 19.

23.  D. L. Shinder., E. Tittel, Scene of the Cybercrime: Computer forensics Handbook. Rocklan: Syngress, 2002.

24.  S. Сhjolberg & A. M. Hubbard, Harmonizing National Legal Approaches in Cybercrime, 10 June 2005, International Telecommunication Union, WSIS Thematic Meeting on Cybersecurity, Geneva, 28 June-1 July.

25.  D. S. Wall (Ed.), Crime and the Internet, Routledge, 2001.

26.  Jiang Yu, Richard Li-Hua, China's Highway of Information and Communication Technology, Palgrave Macmillan 2010. S. 257.

Предупреждение процесса формирования субъекта уголовной ответственности в России, Японии и Китае: сравнительно правовой анализ

 О.

Россия, г. Новосибирск

Осмысление проблемы формирования субъектов уголовной ответственности имеет довольно длинные корни. Уже в глубокой древности стало очевидно, что простая запретительная норма и угроза наказания не могут стать причиной значительного снижения уровня преступности. Ещё в VI в. до н. э. Конфуций обозначил значимость этой проблемы и пути её решения. В частности мудрец отмечает: «Если руководить народом посредством законов и поддерживать порядок при помощи наказаний, народ будет стремиться уклоняться (от наказаний) и не будет испытывать стыда. Если же руководить народом посредством добродетели и поддерживать порядок при помощи ритуала, народ будет знать стыд, и он исправится». Конфуций в данном суждении указывает на необходимость поощрения морального развития человека, повышения уровня морали в обществе в целом и делает упор на самосовершенствование личности в рамках послушания общим правилам. Роль закона и его карательная функция, таким образом, уходит на второй план, ибо собственная мораль человека не позволит ему совершать преступления, вне зависимости от законов государства [1; 2].

На Руси проблема предупреждения преступности также обозначена довольно давно. Ещё в XI веке киевский митрополит Иларион в своём трактате «Слово о законе и благодати» изложил идею о том, что подзаконное состояние не делает людей свободными, так как фактически это слепое подчинение чужой воле. Только стремление к Богу и познанию Истины, согласно Илариону, даёт человеку свободу выбора, а на пути самосовершенствования, он уже сознательно никогда не свернёт на «кривую дорожку». То есть явно обозначено верховенство и первичность нравственности, как инструмента предотвращения формирования субъекта уголовной ответственности, перед законом. Тем не менее, существование Закона необходимо, так как он указывает границы моральности тех или иных деяний на пути самосовершенствования [3].

И до сих пор проблема возникновения субъектов уголовной ответственности не только не потеряла актуальности, но и пропорционально повышению уровня преступности приобретает всё большее значение в современном обществе.

Моя задача – определить причины и явления, влияющие на возможность формирования субъекта уголовной ответственности, выделить стадии этого процесса и описать превентивные меры Японии и Китая в этой сфере с целью выделить важнейшие и наиболее эффективные методы превенции и возможного применения опыта этих стран в российской действительности.

Прежде чем затрагивать конкретные меры, принимаемые государствами в целях предупреждения формирования субъектов уголовной ответственности, необходимо в более детальном приближении рассмотреть сам ход этого процесса.

В настоящее время этот вопрос один из важнейших в уголовном праве и криминологии. Нужно отметить, что исследователи расходятся во мнениях. Так, например, Лунеев рассматривает эту проблему с позиции реально действующих механизмов по раскрытию и предупреждению формирования субъектов уголовной ответственности. Он говорит о возможности предупреждения возникновения преступной личности путём выявления и учёта лиц, совершивших административные и иные правонарушения [4]. Другие исследователи (например, Антонян) склонны считать основным фактором, влияющим на формирование субъекта уголовной ответственности микросреду – непосредственное окружение человека, круг его общения и соответственно превентивные меры должны быть направлены именно на эту область [5, c. 95-100]. Однако мне наиболее близко мнение Кудрявцева и Эминова [6, c. 15-17], которые выделяют главенствующую роль личности человека в возможности формирования личности преступника.

В первую очередь необходимо указать, что непосредственно законопослушный гражданин (лицо) не может стать преступником при отсутствии двух приобретённых свойств (условий). Во-первых, это лицо должно совершить преступление. Однако только это свойство не делает лицо преступником в силу факторов, исключающих уголовную ответственность: необходимая самооборона, невменяемость и проч. Главным свойством, которое зачастую и служит причиной приобретения первого свойства, является перманентная способность лица сознательно совершить преступление. Это свойство следует характеризовать как психологическую способность нарушить требования уголовного закона с целью удовлетворения личных потребностей.

Можно выделить два фактора, влияющие на формирование данного свойства-состояния: объективный и субъективный. К объективному фактору следует отнести те условия, жизненные обстоятельства, силы, которые воздействуют на лицо извне и побуждают его к переходу в состояние перманентной сознательной психологической возможности совершить преступление. В свою очередь данный фактор можно разделить на влияние микросреды (семья, круг общения, воздействующие непосредственно на личность) и макросреды (условия жизни в государстве и проч. факторы, влияющие на значительное количество людей). К субъективному фактору следует отнести те личностные, психологические характеристики, которые определяют перманентную способность человека к сознательному совершению преступления. Причём стоит отметить, что в силу социальной, общественной природы человека, субъективный фактор неизменно формируется под действием внешних сил, то есть объективного фактора (воспитание, среда и проч. влияют на становление и развитие человеческой личности). В большинстве случаев, несмотря на необходимость присутствия обоих факторов, решающую роль играет субъективный. Например, находясь в крайне неблагоприятном материальном положении человек, имея возможность, не совершит преступление, возможно способное облегчить его ситуацию, лишь благодаря высокому уровню морали. В некоторых случаях даже возможно отсутствие ныне действующего объективного фактора (подразумевается, что неизбежно его влияние на формирование субъективного фактора изначально). Например, венценосный преступник, потакающий собственным низменным потребностям, или олигарх, совершающий экономическое преступление в отсутствии видимой нужды в этом (объективного фактора), переходят к состоянию перманентной способности совершить преступление только под действием субъективного фактора. С данной позиции нужно характеризовать субъективный фактор как некие внутренние психологические рамки, границы, определяющие преступность поведения человека по его собственной морали. Не следует забывать, что совершение преступления почти всегда лишь средство, а не цель. Субъективный фактор определяет соотношение цели совершения определённых действий и средств. Разум лица перманентно способного совершить преступление отличается способностью психологически принижать моральную преступность средств достижения цели.

Уровень преступности в России, увы, значительно выше, чем в Японии и Китае [7]. Какие меры в этих государствах обеспечивают эффективное предотвращение формирования субъектов уголовной ответственности?

Для начала рассмотрим Японию. Видится несколько причин, по которым в этой стране уже довольно длительное время самый низкий уровень преступности среди всех развитых государств мира. В первую очередь необходимо отметить, что Японское государство весьма эффективно проводит воздействие на объективный фактор возможности возникновения субъекта уголовной ответственности. Высокий уровень жизни, отсутствие резкого разрыва между богатыми и бедными, высокий уровень образования, высокий уровень технологического развития, крайне низкий уровень безработицы и система пожизненного найма в большинстве фирм всё это, несомненно, оказывает благотворное влияние на криминологическую ситуацию в стране. Что также немаловажно, Япония - моноэтническая страна, 98,4% всего населения составляют этнические японцы, что безусловно снижает уровень социальных конфликтов в обществе [8, 9].

Что же касается мер, непосредственно направленных на предотвращение формирования субъекта уголовной ответственности, они не менее многочисленны. Особая специфика японской системы воздействия на преступность выражается в том, что в ней почти идеально удалось совместить относительную мягкость с высокой эффективностью. В частности, несмотря на то, что в Японии сравнительно немного юристов (порядка 17 тысяч на 128 млн. человек [10]), уровень их квалификации исключительно высок. Это обеспечивает высокое качество юридических услуг и должный уровень раскрываемости преступлений, что в том числе косвенно влияет на предотвращение формирования субъектов уголовной ответственности (объективный фактор). Кроме того, в Японии действует уникальная система судов. Так называемые «первичные суды» занимаются исключительно разбирательством преступлений, за которые может быть назначен только штраф, а семейные суды занимаются преступлениями, совершёнными несовершеннолетними. Причём прокуроры в вышеуказанных судах наделяются особыми полномочиями, позволяющими им отказывать в возбуждении уголовного дела, если есть основания полагать, что на лицо можно эффективно воздействовать, не прибегая к помощи репрессивного механизма. Здесь уже кроме влияния на объективный фактор возможности возникновения субъекта уголовной ответственности прослеживается непосредственное воздействие на субъективный фактор. Кроме того, в Японии повсеместно действуют программы по содействию граждан работе полиции, проводятся семинары, обучающие население помощи в предупреждении и борьбе с преступностью (воздействие на микросреду) [11, 12].

Таким образом, Японское государство комплексно и рационально использует все возможности по сокращению уровня преступности и предотвращению формирования субъектов уголовной ответственности. И это даёт заслуженные плоды. В Японии самый низкий уровень убийств и самый низкий уровень насильственных преступлений на 100 тыс. населения среди всех анализируемых стран. Так, например, Токио - самый безопасный мегаполис в мире. Вдумайтесь, одно убийство в месяц при раскрываемости в 97%. А ведь население японской столицы - 13 миллионов человек [13].

Китай, в отличие от Японии, использует совершенно иную методологию предупреждения формирования субъектов уголовной ответственности. В отличие от относительно мягкого японского подхода, в Китае допустимы и применяются гораздо более строгие наказания. После недавней отмены смертной казни за экономические преступления [14], китайский УК всё ещё предусматривает данный вид наказания (всего 55 статей). Воздействие на объективный фактор усиливается также публичностью исполнения приговоров и общественным порицанием. Но главный залог успешности китайской системы воздействия на преступность видится мне в эффективном воздействии на микросреду (в первую очередь на семью), сочетаемом с общегосударственными кампаниями. В пример можно привести образцово показательную кампанию 1996 г. по борьбе с коррупцией в Китае, которая получила название "Три вопроса, одно обязательство". Лозунг кампании полностью отображает её сущность — "Честная китайская женщина без колебаний разоблачит мужа-коррупционера". Кроме того, стоит отметить, что подобные массовые кампании помимо всего прочего повышают уровень стабильности в государстве и поддерживают беззаветную веру населения в руководство страны [15, 16, 17, 18].

Ещё одна специфическая черта китайского воздействия на преступность - воспитательная доктрина Поднебесной, согласно которой с юных лет в жителях Китая воспитывается аскетизм и скромность, формируется не только умение, но и потребность подчиняться, поддерживать установленный порядок. Эта концепция китайца как уникального типа человека имеет свои корни в учениях конфуцианства и легизма, которые возникли в Китае ещё до нашей эры и успешно эксплуатируются до сих пор, будучи дополнены коммунистической идеологией современного Китая. Это мировоззрение имеет превентивное воздействие сразу на все факторы, допускающие возможность образования субъектов уголовной ответственности [11].

Оглядываясь на опыт описанных стран, стоит отметить, что в настоящее время Россия не идёт по пути, способствующему сокращению количества совершаемых преступлений и, как следствие, сокращающему формирование субъектов уголовной ответственности. Исключительная сфера воздействия государства – макросреда. В этих условиях неудивительно, что, несмотря на неуклонно растущий уровень жизни граждан России, уровень преступности не только сохраняется на высоком уровне, но и продолжает расти [19].

Субъект уголовной ответственности должен обладать двумя свойствами: а) перманентная психологическая способность сознательно совершить преступление; б) лицо совершило преступление.

Главную роль в формировании субъекта уголовной ответственности играет воздействие субъективного фактора, выражающееся в определённых внутренних моральных устоях лица и возможности их противоречия нормам уголовного закона, приводящее к девиантному поведению. В то же время на формирование субъективного фактора оказывает сильное влияние объективный фактор.

На опыте Китая и Японии можно ещё раз убедиться, что государство, заблаговременно обеспечивающее положительные социальные условия в стране, имеет возможность значительно понизить уровень преступности, пресекая ещё в стадии формирования образование субъекта уголовной ответственности посредством уничтожения влияния отрицательного объективного фактора. Причём необходимо не, только влияние на объективный фактор, но также, что немаловажно, воздействие на субъективный фактор и повышенное внимание к формированию благоприятной микросреды в обществе.

В настоящее время в России предупреждение формирования субъекта уголовной ответственности происходит исключительно воздействием на макросреду, что, как показывает действительность, крайне неэффективно. Более того, влияние отрицательных факторов микросреды, а также объективного фактора в России усиливается. В данных условиях видится рациональным использовать в борьбе с криминогенной обстановкой, складывающейся в РФ, положительный опыт Китая и Японии.

Литература:

1. Конфуций. Беседы и суждения [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://*****/. Дата обращения: 01.03.2011.

2. Конфуций - Китайские философы - Философия и религия - Культура и мировоззрение - Китай: Остальное - Китай [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. *****/content/564/623/625/647/836/11095.html. Дата обращения: 01.03.2011.

3.  О ЗАКОНЕ И БЛАГОДАТИ [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://krotov. info/library/i/ilarion. html. Дата обращения: 01.03.2011.

4. Криминология: учебник для вузов / науч. редакторы , . – М.: Волтерс Клувер, 20с.

5. Антонян . Избранные лекции / . – М.: «Логос», 2004. – 448 с.

6. Криминология: Учебник / Под ред. , . – М.: Юристъ, 19с.

7. NationMaster - World Statistics, Country Comparisons [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. /index. php. Дата обращения: 01.03.2011.

8. Население Японии [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://ru. wikipedia. org/wiki/Население_Японии. Дата обращения: 01.03.2011.

9. Шнайдер Г Зарубежная криминолигия[Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. pseudology. org/Crim/Crim_Abroad. htm. Дата обращения: 01.03.2011.

10. Акио Морита. Сделано в Японии. - Страница 137 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://deniso. info/1/bib/9/137. Дата обращения: 01.03.2011.

11. Иншаков криминология / . – М.: НОРМА, 1997 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. pravo. /book_z484_page_26.html. Дата обращения: 01.03.2011.

12. Особенности преступности в отдельных наиболее развитых зарубежных странах: [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. /beta3/html/1/13744/13795/. Дата обращения: 01.03.2011.

13. Неизвестные факты о Японии [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://*****/post/. Дата обращения: 01.03.2011.

14. Китай: отменена смертная казнь по 13 видам преступлений - новость в рубрике Политика на Newsland [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. *****/news/detail/id/643001/cat/94/. Дата обращения: 01.03.2011.

15. Тенденции преступности в мире [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. *****/viewpage. php? page_id=21. Дата обращения: 10.03.2011.

16. Judicial Inputs and Crime Prevention: What Can We Learn from China Data [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. /meta/p_mla_apa_research_citation/3/7/9/5/2/p379520_index. html. Дата обращения: 01.03.2011.

17. Communities, crime and social capital in contemporary China [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. bsos. umd. edu/gvpt/lpbr/subpages/reviews/zhong0210.htm. Дата обращения: 01.03.2011.

18. China Forms New Mechanism for Crime Prevention: Li Peng [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://english. . cn/english/200010/12/eng_52423.html. Дата обращения: 01.03.2011.

19. Виды и классификация мер профилактической деятельности // Право России // ***** [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. *****/library/doc4204p0/instrum6815/item6844.html. Дата обращения: 01.03.2011.

20. Full Text of Lun Yun - English [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. confucius. org/lunyu/lange. htm. Дата обращения: 01.03.2011.

21. Основные черты и тенденции преступности на современном этапе развития общества [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http:///kriminologija/297-15.-osnovnye-cherty-i-tendencii. html. Дата обращения: 09.03.2011.

СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ ПОНЯТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ ЯПОНИИ, КИТАЯ, СЕВЕРНОЙ И ЮЖНОЙ КОРЕИ

Россия, г. Улан-Удэ

Краткий сравнительный обзор действующих способов решения вопросов о преступлении и наказании в странах Японии, Китая и Кореи позволит по-иному осознать наше внутреннее право. Ведь историческо-правовой опыт России, граничащей с указанными государствами, несомненно, включает в себя их опыт.

В настоящее время действующие ныне в этих странах уголовные кодексы, хотя и были приняты в разное время, так или иначе приспособлены к современной действительности. Самый «молодой» кодекс — в КНР, хотя официально и считается, что он был принят в 1979 г., однако в марте 1997 г. он предстал в существенно переработанном и дополнен­ном виде. Самым же «старым» можно назвать УК Японии, принятый еще в 1907 году. УК Корейской Народной Демократической Республики (далее — УК КНДР) также сравнительно новый, поскольку действует лишь с 1987 г. УК Республики Корея (далее — УК РК) в перво­начальном варианте был принят в 1953 г., однако были приняты многочисленные изменения и дополнения.

Уголовные кодексы рассматриваемых стран в разной степени отличаются друг от друга и по размерам, и по структурному оформлению. Так, например, если УК КНР, УК Японии и УК РК выглядят вполне привычно для российских юристов, имея в своем составе Общую и Особенную части, то УК КНДР структурно не выделяет такие части. Хотя по существу первые два раздела УК КНДР содержат те нормы, которые принято относить к общей части, так как в первом разделе устанавливаются принципы действия уголовного права КНДР, а второй раздел посвящен общим положениям о преступлении и наказании.

Итак, вкратце представив себе структуру уголовных кодексов соседних стран, рассмотрим подробнее, каким образом подходят законодатели данных государств к вопросу о преступлении и наказании.
Несмотря на сходство культур в прошлом в результате огромного влияния Китая на Японию и Корею, в настоящее время законодатели этих стран вовсе не идут по пути слепого копирования законов друг друга, как случалось иногда на поворотах истории. Так, например, наличие Общей части в УК РК и УК Японии подталкивает российского читателя найти в ней и некое общее понятие о преступлении. Однако поиски напрасны, поскольку там такого понятия не содержится. Не исключено, что в этом проявляется древний подход в Японии и Корее к праву по принципу: «народ должен соблюдать законы, но не должен знать их» [3, с. 39-78].

За научной трактовкой преступления в РК, например, следует обратиться к юридической энциклопедии, изданной в Южной Корее. В статье о преступлении разъясняется, что существует «два понятия слова преступление», а именно обиходное и научное. Первое понятие имеет в виду всякое правонарушение, рассматриваемое как нарушение установленного общественного порядка, тогда как второе под­разумевает «посягательство на установленный законом общественный порядок, государственный суверенитет, личные права граждан и их жизнь, общественную и частную собственность и др.» [1].

Интересно отметить, что в японской энциклопедии статья «Преступление», так же как и в УК, не содержит толкования понятия [6], хотя исследователи отмечают, что в японской науке господствует точка зрения, согласно которой квалифицировать действие как преступное или непреступное надо в такой последовательности: 1) соответствие (несоответствие) признакам уголовного состава; 2) отсутствие (наличие) факторов, исключающих противоправность (необходимая оборона, крайняя необходимость и т. п.); 3) отсутствие (наличие) факторов, исключающих виновность (психические параметры, возраст и т. п.) [2].

А законодатель РК закрепил аналогичный подход даже в УК (ст. 51).
Законодатели КНДР и КНР решили облегчить задачу правоприменителям, поместив в уголовные кодексы разъяснение понятия «преступление». Так, ст. 9 УК КНДР устанавливает, что «преступлением признается опасное деяние, посягающее на государственный суверенитет и установленный законом порядок, совершаемое умышленно или по неосторожности, за которое может быть назначено уголовное наказание». Как видим, не только весь УК КНДР является компактным, но и понятие преступления очень емко содержит все его признаки, указывая и основные объекты посягательства — государственный суверенитет, и установленный законом порядок, а также обе формы вины: умысел и неосторожность. Вместе с тем такая формулировка хотя и отличается лаконичностью и определенной ясностью, однако не обнимает собой даже все те объекты посягательства, которые перечисляются далее в Особенной части УК (например, преступления против жизни, здоровья и личности граждан, ст. 141—154).

Данный недостаток китайский законодатель по-своему устранил. В частности, статья 13 УК КНР отличается большей подробностью, устанавливая, что преступлением являются все деяния, угрожающие государственному суверенитету, территориальной целостности и безопасности, направленные на развал государства, подрыв власти народно-демократической диктатуры, свержение социалистического строя, нарушение общественного порядка, посягающие на государственную или коллективную собствен­ность трудящихся масс, частную собственность граждан, их личные, демократические и иные права, а также иные деяния, наносящие вред обществу, за которые в Кодексе предусмотрено наказание. Явно малозначительное, неопасное деяние не признается преступлением. Отдельно и подробнее закрепляются и формы вины, например: преступление признается совершенным умышленно, если лицо сознавало общественно опасный характер своих действий и их последствий, желало их наступления и сознательно допускало это (ст. 14) [5, 8-9]. Законодатели соседних с нами стран примерно одинаково подходят к вопросу о влиянии степени виновности в совершенном общественно опасном деянии на виды и размеры наказания. Отмечается, что сознательное отношение лица к совер­шаемому им противоправному деянию и его последствиям представляет большую опасность для общества, а потому должно влечь за собой более суровое наказание, чем деяние, совершенное по неосторожности (ср., например, ст. 13 и 14 УК РК, ст. 38 УК Японии, ст. 14-16 УК КНР и ст. 9 УК КНДР). Разумеется, что несомненное желание совершения преступления, т. е. умысел (прямой или косвенный) в высшем своем проявлении, чаще может наблюдаться в групповых преступлениях или в соучастии в совершении преступлений, и законодатели рассматриваемых стран уделяют этой стороне внимание, хотя и по-своему. Как можно заметить из приведенных выше структур уголовных кодексов, все они связывают мягкость или суровость наказания со стадией преступления, поскольку в зависимости от составов преступ­ления реальную угрозу для общества может представлять не только завершенное преступление, но и действия, предшествовавшие его окончанию [4]. Именно поэтому законодатели стран-соседей устанавливают уголовную ответственность за покушение на преступление (ст. 43 УК Японии) и снисходительно относятся к лицам, добровольно прекратившим совершение преступления либо отказавшимся от его совершения. Как правило, случаи наказания за покушение определяются в статьях о соответствующих преступлениях (например, ст. 44 УК Японии). УК РК больше внимания уделяет стадии незавершенного преступления, чем УК Японии (ст. 25-29), хотя при установлении ответственности за покушение или отказ от завершения преступления ссылка дается на статью, предусматривающую конкретное преступление. УК КНДР (ст. 15, 16), например, вводит одновременно и термин «приготовление к совершению преступ­ления» (что отсутствует в УК Японии и УК РК), не раскрывая, однако, его содержания, а ограничиваясь оговоркой, что ответственность как за приготовление к преступлении, так и за покушение на него устанавливается в зависимости от степени опасности преступного деяния и тяжести последствий. УК КНР не просто вводит тот или иной термин, что характернее для «буржуазных» кодексов, а дает в этом направлении более или менее четкие разъяснения стадий совершения преступления. Так, в ст. 22 закреплено, что под приготовлением к преступлению следует понимать приискание орудий, создание условий для совершения преступления. Кроме того, в ст. 33 УК КНР законодатель специально оговаривает, что покушением следует признать действие, непосредственно направленное на совершение преступления, если при этом преступление не доведено до конца по причинам, не зависящим от воли преступника. Данное замечание существенно отличает УК КНР от иных рассматриваемых нами уголовных кодексов. Под добровольным отказом (ст. 24 УК КНР) в ходе преступления признается добровольное прекращение его совершения либо добровольное и эффективное предотвращение наступления последствий преступ­ления. Нельзя не согласиться, что такие более ясные определения представляют более удачный вариант, чем, например, ст. 43 УК Японии, где говорится буквально следующее: «Наказание лица, которое приступило к совершению преступления, но не смогло довести его до конца, может быть смягчено; однако если данное лицо по собственной воле прекратило совершение, то наказание смягчается или данное лицо должно быть освобождено от наказания» [7]. Возраст привлечения к уголовной ответственности в рассматриваемых кодексах оговаривается по-разному, однако минимальный возраст, как и в России - 14 лет. При этом УК Японии (ст. 41),УКРК(ст. 9) и УК КНДР (ст. 11) опять указывают лишь то, что лица, не достигшие возраста 14 лет, не привлекаются к уголовной ответ­ственности, тогда как УК КНР уточняет, что в возрасте от 14 до 16 лет виновное лицо может быть наказано лишь за определенные виды особо тяжких преступлений, например: умышленное убийство, умышленное причинение вреда человеку, повлекшее тяжкие последствия или смерть, изнасилование, ограбление и др. (ст. 17). В иных же случаях общий возраст привлечения к уголовной ответственности в КНР составляет 16 лет. Кроме того, в УК КНДР еще уточняется, что к лицам, совершившим преступ­ление в возрасте с 14 до 17 лет, применяются меры воспитательного характера (ст. 11), а также то, что в отношении лиц моложе 17 лет смертная казнь не применяется (ст. 23). УК КНР отодвигает эту планку чуть дальше — до 18 лет (ст. 49).

В рассматриваемых уголовных кодексов по - разному подходят к понятию системы наказания. Если в УК Японии, УК КНДР, УК РК, например, система наказаний излагается в порядке от более строгого наказания к менее строгому, то в УК КНР она расположена в противоположном порядке. Статьи 32—34 УК КНР перечисляют все виды наказаний, подразделяя их на основные и дополни­тельные. К основным видам наказания отнесены: 1) надзор, 2) уголовный арест, 3) срочное лишение свободы, 4) бессрочное лишение свободы, 5) смертная казнь; к дополнительным: 1) штраф, 2) лишение политических прав, 3) конфискация имущества. УК КНДР из пяти перечисляемых в ст. 21 видов наказаний — 1) смертная казнь, 2) исправительный труд, 3) лишение избирательных прав, 4) конфискация имущества, 5) лишение определенного права и отстранение от должности — к основным видам относит лишь первые два, отводя другим роль дополнительных (ст. 22). В УК РК и УК Японии виды наказаний весьма сходны. Так, в ст. 9 УК Японии перечислено: 1) смертная казнь, 2) лишение свободы с принудительным трудом (типа каторги), 3) лишение свободы без принудительного труда, 4) крупный штраф, уголовный арест и 6) малый штраф. В качестве дополнительного наказания установлена лишь конфискация имущества. В ст. 41 УК РК предусмотрено: 1) смертная казнь, 2) лишение свободы с принудительным трудом (типа каторги), 3) лишение свободы без принудительного труда, 4) лишение определенных прав; 5) отстранение от должности; 6) крупный штраф, 7) арест, 8) малый штраф, 9) конфискация имущества. При этом выделенные виды наказаний относятся к основным, а остальные — к дополнительным, хотя могут применяться и самостоятельно. Следует заметить, что такое понятие, как срочное и бессрочное лишение свободы, для УК Японии и УК РК также известно, но оно не выделяется в виде отдельного вида наказания, как это сделано в УК КНР.
Не остается не замеченным тот факт, что во всех рассматриваемых странах в качестве высшей меры наказания сохраняется смертная казнь. По УК Японии и УК РК она приводится в исполнение путем повешения, а по УК КНР — путем расстрела. В УК КНДР способ исполнения данного вида наказания не оговаривается, однако предусматривается расстрел. Что касается менее сурового, но более распространенного вида наказания — лишения свободы, то за исключением КНДР оно может быть в срочном и бессрочном варианте. Кроме того, УК Японии и УК РК называют и иные варианты лишения свободы, например, с применением принудительного труда или без такового. Срочное лишение свободы устанавливается в Японии и РК на срок от 1 месяца до 15 лет. В случае усиления наказания этот срок может быть продлен в Японии до 20 лет (ст. 13-14 УК Японии), а в Южной Корее — до 25 лет (ст. 42 УК РК); в случае же смягчения — сокращен до срока менее 1 месяца (ст. 14 УК Японии). В КНДР лишение свободы носит название «исправительный труд», который исполняется в исправительно-трудовой колонии принудительным путем, и его срок составляет от 6 месяцев до 15 лет (ст. 24). УК КНР устанавливает такой же срок (ст. 45), как и УК КНДР, оговаривая специально, что при замене смертной казни тюремным заключением этот срок может составить и 20 лет (ст. 50).
В рассматриваемых системах наказания всюду, кроме КНДР, широко пред­ставлено наказание в виде штрафа. КНР, Японии и РК такая мера позволяет в необходимых случаях воздействовать на преступника, избегая его изоляции от общества. Одновременно государство как бы пытается компенсировать материальный ущерб обществу, причиненный его деянием. Но не стоит забывать, что данная мера не всегда эффективна, особенно если она устанавливается за хищение и иные преступ­ления, когда преступник выплачивает штраф фактически не из своего кармана, а из кармана того же общества, возвращая лишь часть награбленного. Вместе с тем при умелом использовании данный вид наказания может давать положительные результаты [8]. А вот законодатель КНДР, в силу сложившейся внутренней ситуации в экономике, такую меру не счел возможным даже включать в УК. Далее, общим для этих стран (за исключением Японии) является и лишение определенных прав, и отстранение от должности, а для социалистического Китая и КНДР остается актуальной проблема зашиты строя с помощью лишения преступника избирательных (политических) прав (ст. 34 УК КНР и ст. 26 УК КНДР соответственно). Всем рассматриваемым странам известны также нормы отягчения и смягчения вины, условного наказания и условно-досрочного освобождения и иные. Хотя следует отметить, что в УК КНР отсутствует глава об освобождении от уголовной ответ­ственности и наказания, что можно считать его недостатком. Однако весьма удачным представляется включение в УК КНР понятия реституции, которое отсутствует в УК РФ.9

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15