Сравнительное правоведение в странах азиатско-тихоокеанского региона-III (стр. 10 )

Уголовная политика, направленная на принятие более жестоких мер, которая применялась много лет, не смогла снизить преступную волну, а наоборот, увеличила число рецидива.

Поэтому в последнее время Китай выдвигает новую политику, направленную на сочетание снисходительного наказания. То есть, по-разному относиться к легкому и тяжёлому преступлению.

Данная уголовная политика направлена на отбывание преступником наказания в обществе. В этом случае важен не только контроль и управление, а также позитивное исправление психического состояния и социального поведения преступника.

Существует потребность в расширении применения исправления осужденных без изоляции от общества, но в настоящее время ситуация связанная с исполнением данного института неудовлетворительна, в связи с чем проводится подготовительная работа по реформированию данного института.

В соответствии с «Сообщением Верховного народного суда КНР, Верховной народной прокуратуры КНР, Министерства общественной безопасности КНР и Министерства юстиции КНР о проведении эксперимента общественного исправления» от 10. июля 2003 г., содержание реформы главным образом включает нижеследующие вопросы и положения：

1. Улучшить систему управления и контроля над осужденными, что обеспечит успешное исполнение наказания.

2. Разными методами формировать у осужденного нравственное отношение к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям; отношение к идеологии, а также стимулирование осужденного к правомерному поведению.

3. Оказывать помощь в разрешении вопросов трудоустройства и иных проблем в социальной жизни.

В процессе эксперимента, районы должны исследовать проблемы исправления осужденных без изоляции от общества, а также выступать с новыми идеями и методами. В работе стараться поднять качество исправления осужденных без изоляции от общества.

Организационная работа исправления без изоляции от общества заключается в следующем:

1. Административный орган юстиции с помощью соответствующих организаций и общественных нижестоящих организаций осуществляют данную работу, а также совместно с органами общественной безопасности осуществляют надзор за выполнением работ.

2. Народный суд должен строго соблюдать УК и УПК, а также соответствующие толкования, и назначать наказания. Необходимо обратиться в соответствующие организации общественного исправления за мнением, а после вынесения приговора и провозглашения передать им копию.

3. В целях законного и справедливого исполнения наказания Народная прокуратура должна осуществлять надзор за соблюдением и исполнением наказания, связанного с исправлением осужденных без изоляции от общества.

4. Орган общественной безопасности должен координировать административный орган юстиции по закону укреплять контроль над осужденными и по закону исполнить соответствующий юридический процесс. Для осужденного, который нарушает правила о контроле ，по конкретной обстановке согласно закону применить необходимые меры, а для осужденного, который снова совершает преступление, должно вовремя согласно закону вести.

В ходе многолетнего применения экспериментального института исправления осужденных без изоляции от общества, данный институт получил одобрение в разных социальных слоях.

Хотя в настоящее время эксперимент реформы исправления осужденных без изоляции от общества в Китае имеет хорошую перспективу, однако еще предстоит решение нескольких вопросов, таких как:

1. Проблемы финансирования. Расходы на поддержание института исправления осужденных без изоляции от общества идут из государственного бюджета, при этом официальная система обеспечения финансирования до сих пор отсутствует, а так же повсеместно проявляются недостатки финансирования.

2. Проблемы кадров. Основная ответственность за выполнение работ по исправлению осужденных в районе проведения эксперимента возложена на административные органы юстиции и нижестоящие организации, но в этих организациях нехватка кадров, обладающих специальными знаниями и навыками.

Законодательные и исполнительные органы, уже осознав эти проблемы, прилагают большие усилия для их решения. При принятии поправки VIII к УК соответствующие законы будут реализованы. В будущем Китай обязательно расширит применение института исправления осужденных без изоляции от общества.

КРАТКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА УГОЛОВНОЙ

ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ В КИТАЕ.

Ван Чжичан

Китай, г. Пекин

Уголовная ответственность юридических лиц является понятием, противоположным преступлений, совершаемых физическими лицами.

Уголовный кодекс Китая, принятый в 1979 году, не содержал положений об уголовной ответственности юридических лиц, однако в дальнейшем, по мере экономического развития Китая, преступления юридических лиц стали проявляться в экономических и социальных сферах. В связи с чем, возникли вопросы о том, могут ли юридические лица рассматриваться как субъекты преступлений, могут ли юридические лица привлекаться к уголовной ответственности. Данные вопросы по настоящее время являются предметом горячих обсуждений и споров в кругах ученых и законодателей.

В 80-х годах ХХ века наблюдался рост контрабанды, осуществляемой юридическими лицами, и, в целях сдерживания указанной деятельности, 22 февраля 1987 был принят Закон КНР «О таможне», который заложил правовые основы уголовной ответственности юридических лиц. Так, в статье 47 данного Закона закреплено: «Если предприятия, учреждения, государственные органы, общественные объединения занимаются преступной деятельностью, связанной с контрабандой, то органы правосудия привлекают, в соответствии с законом, к уголовной ответственности их руководителей и лиц, имеющих прямую ответственность, и на данную организацию налагается штраф...». Кроме того, статьи 5 и 9 «Дополнительных правил о наказании за преступления, связанные с контрабандой», принятых 21 января 1988 года на 24 заседании Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей 6 созыва, еще раз закрепили, что юридические лица могут являться субъектами преступлений, связанных с контрабандой. После принятия указанных законов и Правил, в Уголовный кодекс Китая внесено 11 дополнений, которые установили нормы уголовной ответственности в отношении 60 видов преступлений, совершаемых юридическими лицами. Следует отметить, что дополнения внесены в статьи Особенной части Уголовного кодекса Китая, однако Общая часть Уголовного кодекса, в редакции 1979 года, не содержала определения преступления, совершенного юридическим лицом. В связи с этим, возникали затруднения в реализации норм Особенной части УК Китая, что приводило к путанице, разобщенности уголовного законодательства о преступлениях, совершаемых юридическими лицами. Изменения, внесенные в Уголовный кодекс в 1997 году, разрешили возникавшие ранее противоречия между положениями Уголовного кодекса Китая в редакции 1979 года и отдельными уголовными законами, об уголовной ответственности юридических лиц. Изменениями, внесенными в УК Китая в 1997 году, установлена система преступлений, совершаемых юридическим лицами. Автором статьи рассматривается Уголовный кодекс, в редакции 1997 года, по отношению к преступлениям, совершенных юридическими лицами.

1. Понятие преступления, совершаемого юридическим лицом.

Несмотря на то, что Уголовный кодекс, в редакции 1997 года, закрепил в параграфе 4 главы 2 Общей части положение о «преступлениях, совершаемых юридическими лицами», однако определение того, что же является преступлением, совершенное юридическим лицом не установлено, а определен лишь перечень юридических лиц, которых возможно привлечь к уголовной ответственности. Рассматривая положения указанной выше главы и статьи 13 Уголовного кодекса Китая, автор считает, что преступление, совершенное юридическим лицом, можно определить как деятельность компаний, предприятий, учреждений, либо их органов при которой юридическое лицо добывает незаконные выгоды, либо если посредством коллектива юридического лица или должностного лица принимается решение, которое наносит вред обществу, за данные деяния юридических лиц наступает уголовная ответственность.

2. Особенности преступлений, совершаемых юридическими лицами.

2.1 Субъектами преступлений, совершаемых юридическими лицами, являются компании, предприятия, учреждения, организации и объединения. Юридическое лицо является особым субъектом, осуществляющим общественную, экономическую, гражданскую и иную деятельность. Согласно ст. 30 Уголовного кодекса КНР, в редакции 1997 года, «юридическое лицо» представляет собой компании, предприятия, учреждения, организации и объединения. Однако законодательного разъяснения указанных образований юридических лиц отсутствует. Учитывая это, к компаниям считаем необходимым отнести только компании с ограниченной ответственностью, а также акционерные компании с ограниченной ответственностью, созданные на территории КНР и определенные в статье 2 Закона КНР «О компаниях»; к предприятиям необходимо отнести государственные предприятия, коллективные предприятия, частные предприятия и другие, созданные с целью извлечения прибыли, общественные экономические организации, занимающиеся производственной и хозяйственной деятельностью, за исключением компаний с ограниченной ответственностью и акционерных компаний с ограниченной ответственностью; к учреждениям необходимо отнести организации, занимающиеся производственной, хозяйственной деятельностью и иной коммерческой деятельностью, получающие финансовую поддержку от руководителей государственных органов или государства, создаваемых в соответствии с законами или административными приказами; под органами понимаются органы различных уровней власти, осуществляющих управленческие функции государства и партии, органы правосудия, партийные органы и военные органы; под объединениями понимаются самоуправляемые массовые организации, добровольно созданные в соответствии с законом в специальных отраслях и социальных слоях общества.

На момент внесения изменений в Уголовный кодекс КНР в 1997 году, в научных кругах возникло два противоположных мнения о том, могут ли частные компании и предприятия являться субъектами преступлений, совершаемых юридическими лицами. Противники этой точки зрения, считали, что в Китае частные предприятия, предприятия с 100% иностранным капиталом и другие, имеющие одинаковую форму собственности, принадлежат частным лицам. Частные предприятия, независимо от организационно-правовой формы, невозможно рассматривать как субъект преступлений, совершаемых юридическим лицами КНР. Если эти юридические лица занимаются преступной деятельностью, то собственник юридического лица должен привлекаться к уголовной ответственности. Но из истории развития законодательства о преступлениях юридических лиц необходимо сделать вывод, что частные предприятия постепенно входят в сферу субъектов преступлений, совершаемых юридическим лицами. Согласно разъяснениям по некоторым вопросам применения законодательства в отношении рассмотрения уголовных дел о преступлениях юридических лиц», принятых 18 июня 1999 года судебным комитетом Верховного Народного Суда Китая, установлено следующее: «определенные статьей 30 Уголовного кодекса компании, предприятия, учреждения, включая государственные, объединенные компании, предприятия, учреждения, а также созданные в соответствии с законом совместные предприятия и обладающие статусом юридического лица частные и другие компании, предприятия, учреждения». В соответствии с этим положением, частные компании, предприятия, учреждения, обладающие статусом юридического лица, могут являться субъектом преступлений, совершаемых юридическими лицами. Необходимо отметить, что вышеперечисленные компании, предприятия, учреждения, объединения и другие организации должны быть зарегистрированы в установленном законе порядке. Так называемые «подземные заводы», незаконные организации, даже если их деятельность влечет незаконное извлечение прибыли, либо их действиями наносится вред обществу, не могут являться субъектом преступлений, совершаемых юридическими лицами. Преступная деятельность сотрудников таких незаконных организаций или «подземных заводов», относится к преступной деятельности физических лиц (или преступлениями, совершенными группой лиц).

2. Преступная деятельность организаций, охватывающая составами преступлений, совершаемых юридическим лицами и приносящая вред обществу, должна быть запрещена китайским законодательством.

Так, в Особенной части Уголовного кодекса КНР (редакции 1997 года), 96 статей определили 116 видов преступлений, совершаемых юридическим лицами, среди них 1 статья об 1 виде преступления против государственной безопасности, 4 статьи о 5 видах преступлений против общественной безопасности, 60 статей о 69 видах преступлений против социалистического рыночного экономического порядка, 24 статьи о 34 видах преступлений против порядка общественного управления, 1 статья об 1 виде преступления против гражданских личных прав и демократических прав, 2 статьи о 2 видах преступлений против интересов государственной обороны, 3 статьи о 3 видах преступлений по даче взятки, 1 статья об 1 виде преступления о пренебрежении должностными полномочиями. Китай, в настоящее время, все еще находится в процессе непрерывного экономического развития, и некоторые сферы еще ожидают последовательного законодательного урегулирования, вопросы, связанные с уголовной ответственностью юридических лиц, все еще очень сложны. Поэтому роль Уголовного кодекса Китая в формировании практики уголовной ответственности юридических лиц, немаловажна. Однако не все преступления можно отнести к преступлениям, совершаемыми юридическими лицами. Только законодательством определяются преступления, по которым юридические лица могут стать субъектами преступления и нести уголовную ответственность.

3. Целью преступлений юридических лиц являются: приобретение данными лицами незаконных интересов, а также осуществление преступной деятельности юридических лиц обязательно должно быть связано с их работой и деятельностью. Если от имени юридического лица совершается преступление, последствием которого является нарушение частных интересов, то за это преступление не может нести уголовную ответственность юридическое лицо, и субъектом такого преступления является должностное лицо организации. Кроме того, если осуществление юридическим лицом преступной деятельности не имеет связи с деятельностью организации, то данное преступление также не относится к преступлениям юридических лиц. В соответствие с судебной практикой, закрепленной в «Разъяснениях по некоторым вопросам применения законодательства в отношении рассмотрения уголовных дел о преступлениях организаций», вышеуказанная деятельность юридических лиц не является основанием для привлечения юридического лица к уголовной ответственности, и считается преступлением, совершенным физическим лицом. Здесь нам бы хотелось подробнее разъяснить указанное положение: так, физическое лицо в целях осуществления преступной деятельности создает компанию, предприятие, учреждение [1 с. 67]; у компаний, предприятий, учреждений после создания, основной деятельностью является совершение преступлений [2 с. 20]; воспользоваться именем организации для совершения преступления, либо нарушить закон о доходе частного лица [3 с. 81]. Хотелось бы отметить, что не все преступления юридических лиц «доходят» до суда. Часто встречаются преступления, совершенные юридическими лицами, однако которые разрешаются коллективами организаций или руководителями организаций, а именно при совершении преступления должностным лицом организации.

3. Принципы наказания

Статья 31 Уголовного кодекса КНР 1997 года определила, в частности, принципы наказания и привлечения к уголовной ответственности юридических лиц, а именно: «при совершении преступления организацией в отношении нее налагается штраф, а также в отношении руководителей, имеющих прямую ответственность, и иных должностных лиц, несущих прямую ответственность налагается штраф. Если Особенная часть УК КНР и другие законы имеют иные положения, то применяются данные положения». Положения настоящей статьи Уголовного кодекса Китая установили принцип «двойной системы наказаний» за преступления, совершаемые юридическими лицами. Однако, если положения Особенной части Уголовного кодекса или других законов только указывают персональный состав, несущих прямую ответственность, то в соответствии с общими положениями осуществляется только одно наказание, например статья 107 Уголовного кодекса КНР о поддержании преступной деятельности против государственной безопасности, статья 244 УК Китая о принуждении работников совершать преступления и другие преступления, совершаемые организациями, наказание за которые получают персонал, несущий прямую ответственность, а организация сама по себе не наказывается.

Литература:

1. Лоу Юньшен. Преступления юридических лиц. Пекин, 1996.

2. Чэнь Синлиан. Преступления организаций// «Вестник Института политико-юридических управленческих кадров провинции Хэнань» (Чжэнчжоу). 2003. Вып. 1.

3. Ли Банйоу. Определение преступлений, совершаемых организациями// «Обзор юридической науки», 1998. Вып. 5.

КОМПЬЮТЕРНОЕ МОШЕННИЧЕСТВО В РФ И КНР

Россия, г. Улан-Удэ

Мошенничество имеет длительную историю. В современных условиях мирового экономического кризиса, галопирующей инфляции, и правовой нестабильности ущерб от экономических преступлений исчисляется миллионами рублей. И особенно компьютерные преступления, в частности компьютерное мошенничество видоизменяются, приобретают новые, порой еще неизведанные, качественные формы.

Интернет и компьютеры стали неотъемлемой частью жизни каждого человека, и навряд ли можно встретить человека, у которого дома или на работе нет компьютера. И поэтому, сейчас следует уделять большее внимание преступлениям, связанным с использованием компьютеров для получения незаконным путем выгод. Поэтому компьютерное мошенничество становиться уже международным преступлениям.

Согласно данным Австралийского института криминологии, около 10 % онлайновых операций в Азиатско-Тихоокеанском регионе связаны с различного рода мошенничествами.

В современной науке пока не выработано единого понятия компьютерного мошенничества. Так, одни авторы под компьютерным мошенничеством понимает корыстное преступное посягательство, в ходе выполнения которого осуществляются манипуляции с программами, данными или аппаратной частью ЭВМ [1, 23]. Другие считают, что компьютерное мошенничество – это компьютерное преступление, включающее умышленное искажение, изменение или раскрытие данных с целью получения выгоды (обычно в денежной форме) с помощью компьютерной системы, которая используется для совершения или прикрытия одиночного или серийного преступления. Компьютерная система может использоваться при неправомерном манипулировании исходными данными, входящими результатами, прикладными программами, файлами данных, работой компьютера, связью, оборудованием, системным программным или аппаратно-программным обеспечением[4, 26].

Таким образом, мы считаем, что уголовно-правовом смысле компьютерное мошенничество - это завладение чужим имуществом путем обмана, злоупотребления доверием, присвоения, растраты, а также причинение имущественного ущерба совершенные с использованием средств компьютерной техники.

Сравнивая уголовные кодексы РФ и КНР можно сделать вывод, что к компьютерному мошенничеству, относятся к преступлениям против собственности, а УК КНР также определяет как преступление против рыночного экономического порядка[7,70].

То есть компьютерное мошенничество как категория уголовного права, представляет собой особый вид преступления. Мы выявили: его виды, общую характеристику и квалифицирующие признаки.

Основным непосредственным объектом будут являться отношения охраняющие право собственности, а дополнительным объектом являются общественные отношения в сфере компьютерной информации.

Предметом компьютерного мошенничества будет только чужое имущество.

Объективная сторона компьютерного мошенничества может состоять в завладении чужим имуществом или правом на него, либо в причинении имущественного ущерба путем обмана или путем злоупотребления доверием, включая присвоение вверенного имущества с использованием средств компьютерной техники.

Целью преступления может быть получение финансовой прибыли или другой выгоды, результат преступления - причинение потерпевшему экономических убытков.

Субъективная сторона мошенничества выражается в прямом умысле, корыстных целей и мотивах.

Субъектом мошенничества является физическое вменяемое лицо, достигшее 16 лет.

Таким образом, в связи с постоянным ростом и развитием виртуального мира и мошенничества все виды компьютерного мошенничества описать невозможно, но согласно международному классификатору, исследуемые мошенничества классифицируются как:

1) манипуляции с программами ввода-вывода: мошенничества и хищения посредством неверного ввода или вывода в компьютерные системы или из них путем манипуляции программами;

2) компьютерные мошенничества и хищения, связанные с платежными средствами. К этому виду относятся самые распространенные компьютерные преступления, связанные с кражей денежных средств, которые составляют около 45% всех преступлений, связанных с использованием ЭВМ.

В России и Китае можно выделить следующие виды компьютерного мошенничества, которые объединяют в своем составе разнообразные способы совершения компьютерных преступлений:

1)  компьютерные мошенничества, связанные с хищением наличных денег из банкоматов.

2)  компьютерные подделки: мошенничества и хищения из компьютерных систем путем создания поддельных устройств (карточек и пр.). Главный объект преступления представляют собой денежные средства, банковские счета и иные финансовые документы. Были замечены случаи хищения чужого банковского счета и номера кредитной карточки с последующей кражей денег, а также хищение трафика с использованием чужого имени и пароля при регистрации. По статистике сумма, присвоенная путем хищения с использованием генерированных номеров кредитных карточек, в мире ежегодно превышает сотни миллионов долларов США.

3)  мошенничества и хищения, связанные с игровыми автоматами. Преступники используют Интернет в качестве инструмента.

Например, появились «виртуальные казино», предлагающие различные виды азартных игр.

4)  манипуляции с программами ввода-вывода: мошенничества и хищения посредством неверного ввода или вывода в компьютерные системы или из них путем манипуляции программами. В этот вид компьютерных преступлений включается метод Подмены данных кода, который обычно осуществляется при вводе-выводе данных. Это простейший и потому очень часто применяемый способ.

а) Фи́шинг (англ. phishing, от fishing — рыбная ловля, выуживание) — вид интернет-мошенничества, целью которого является получение доступа к конфиденциальным данным пользователей — логинам и паролям.

б) фарминг ("pharming" – производное от слов "phishing" и англ. "farming" – занятие сельским хозяйством, животноводством). Злоумышленник распространяет на компьютеры пользователей специальные вредоносные программы, которые после запуска на компьютере перенаправляют обращения к заданным сайтам на поддельные сайты.

в) Кликфрод — один из видов сетевого мошенничества, представляющий собой обманные клики на рекламную ссылку лицом, не заинтересованным в рекламном объявлении.

5) компьютерные мошенничества и хищения, связанные с платежными средствами. К этому виду относятся самые распространенные компьютерные преступления, связанные с кражей денежных средств, которые составляют около 45% всех преступлений, связанных с использованием ЭВМ.

6)  телефонное мошенничество: доступ к телекоммуникационным услугам путем посягательства на протоколы и процедуры компьютеров, обслуживающих телефонные системы. В последнее время большое распространение получили мошеннические схемы, в которых от жертвы "требуется" отправить SMS на короткий номер.

Таким образом, можно сделать вывод, что почти каждый из нас подвергался одному из приведенных видов компьютерного мошенничества. И эти компьютерные преступления принято считать обычным мошенничеством.

В настоящее время к компьютерному мошенничеству относятся преступные деяния, которые согласно Уголовному Кодексу РФ могут квалифицироваться по статьям: о мошенничестве (ст. 159 УК РФ), о присвоении или растрате (ст. 160 УК РФ), о причинении имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК РФ), об изготовлении или сбыте поддельных кредитных либо расчетных карт и иных платежных документов (ст.187 УК РФ) [8, 75].

УК КНР определяет мошенничество как преступление [7,95]:

1)  ст. 266 устанавливается ответственность за мошенничество с общественными, частными ценностями на значительную сумму, которое наказывается лишением свободы на срок до трех лет, арестом либо надзором;

2)  Статья 269 той же главы предусматривает квалифицированный вид мошенничества "с применением насилия для сокрытия украденного, оказания сопротивления задержанию или уничтожению улик", который карается лишением свободы на срок от трех до десяти лет.

А также законодатель предусматривает ответственность за[7,75]:

1)  незаконный сбор средств с помощью мошеннических способов с целью незаконного присвоения на значительную сумму (ст. 192 УК КНР);

2)  получение обманным путем кредитов от банка или других финансовых структур с целью незаконного присвоения на значительную сумму (ст. 193);

3)  мошенническую деятельность с финансовыми векселями на значительную сумму (ст. 194);

4)  мошенническую деятельность с аккредитивами на значительную сумму (ст. 195);

5)  мошенническую деятельность с кредитными картами на значительную сумму (ст. 196);

6)  мошенническую деятельность с использованием поддельных, переделанных облигаций государственного займа или иных ценных бумаг; эмитированных государством, на значительную сумму (ст. 197);

7)  мошенническую деятельность в сфере страхования на значительную сумму (ст. 197 УК КНР).

То есть можно сделать вывод, что до сих пор нет правого регулирования работы в сети Интернет, потому что сеть не имеет физически выраженных географических границ, а передаваемая по ней информация трудно поддается оценке и контролю. Поэтому преступления в сфере информационных технологий очень часто являются международными, то есть преступники действуют в одном государстве, а их жертвы находятся в другом государстве. И для борьбы с такими преступлениями особое значение имеет международное сотрудничество.

И, несмотря на все это в мире существует Европейская конвенция о киберпреступности, разработанная с целью создания международной структуры для борьбы с киберпреступлениями, которая была принята Комитетом министров Совета Европы в ноябре 2001 года[5,24].

На сегодняшний день конвенцию подписали 46 стран, но ратифицировали ее лишь 24 страны. Важно отметить также, что в число стран, не подписавших конвенцию, вошли Китай, Россия и несколько латиноамериканских государств.

Таким образом, следует сделать вывод о том, что Российское и Китайское законодательство, как и другие страны имеют несовершенство законов. И не успевают изменять, дополнять законодательство в связи с наступившей эрой технологий, где с каждым днем становиться все больше и больше преступлений связанных с использованием компьютеров как средство совершения преступления. Поэтому мы считаем, что следует дополнить уголовные кодексы РФ и КНР таким видом преступления, как «компьютерное мошенничество». Или квалифицировать как международное преступление, потому что это преступление приносит ущерб не только «законопослушному гражданину», но и подрывает международные отношения между странами. Тем более в последнее время становиться чаще ситуация, когда преступник в одном государстве, а жертва в другом.

Литература:

1. Компьютерные преступления. – М.: Мир, 1999. – 325 с.

2. Компьютерная преступность: учебник / пер. на кит. язык Хао Хайян / Н. Батлей// М.: Ляонинского просвещения, 199с.

3. Ганн Шувэй. Некоторые вопросы о законотворчестве в области компьютерных систем / Ганн Шувэй // Вестник Государственного института работников прокуратуры№ 3. – 110 с.

4. Черных вопросы уголовно-правовой квалификации компьютерных мошенничеств ///Советское государство и право. – 1989. – №6. – 71 с.

5. , Казанцев по делам о преступлениях в сфере компьютерной информации: проблемы получения и использования {Электронный ресурс}/, //Центр исследования проблем компьютерной преступности, 2010.-Режим доступа: http://www. crime-research. org/library/Zgaday. htm. Дата обращения: 15.03.2011

6. Международная "Конвенция о киберпреступности" {Электронный ресурс}// Convention on Cybercrime CETS.- №. 185, Режим доступа: http://stra. *****/library/national/34/evro/konv_kiber. Дата обращения: 20.03.2011

7. Уголовный кодекс КНР. - Пекин: Право, 2002. – 180 с.

8. Уголовный кодекс Российской Федерации. - Новосибирск: Сиб. унив., 2010.-160 с.

СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ДОРОЖНО-ТРАНСПОРТНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В РОССИИ И КНР

Россия, г. Улан-Удэ

Уровень аварийности на дорогах всего мира, несмотря на все принимаемые меры, остается высоким. Каждый год на земле в результате дорожно-транспортных преступлений погибают и получают ранения более 10 миллионов человек [2, с. 15]. В отличие от экономически развитых стран с высоким уровнем автомобилизации и высокой интенсивностью движения (Австрия, Германия, Франция, США) в Российской Федерации уровень дорожно-транспортных преступлений в 4-5 раз выше, чем в других странах.

За 2010 год в России произошло 199431 дорожно-транспортное происшествие, в результате которых погибли 26597 человек, а 250635 получили ранения [7]. Между тем, в Китайской Народной Республике (далее по тексту КНР), так же как и в России остается самый высокий уровень показателей смертности в результате дорожно-транспортных преступлений. За первые шесть месяцев 2010 на дорогах Китая погибли 27 тысяч человек, 117 тысяч получили ранения [8].

В Китае среднегодовые пробеги машин намного выше, так же как и отличное качество и состояния автомобильных дорог, чем в России. Чем же обусловлен такой высокий уровень дорожно-транспортных преступлений в этих совершенно разных государствах, которые представляют для нас научный и практический интерес.

Основными причинами дорожно-транспортных преступлений по-прежнему остаются нарушения водителями Правил дорожного движения (далее ПДД), установленных в этих двух государствах. Чаще всего водители нарушают скоростной режим, оказываются в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, под воздействием психотропных или одурманивающих веществ. В Китае преимущественное право движения часто определяется не сигналами светофора или требованиями дорожных знаков, а самим водителем. Пешеходный переход вместо того, чтобы стать гарантом безопасности пешехода при пересечении с проезжей частью, наоборот является местом повышенной опасности. А красный сигнал светофора часто воспринимается, как рекомендация быть осторожнее, а нередко вообще игнорируется. Водители выезжают на полосу встречного движения, не соблюдают правила маневрирования, и расположения транспортных средств на проезжей части. Все это свидетельствует о том, что подавляющее большинство данных преступлений происходит по вине нерадивых, безответственных, недисциплинированных водителях, которые сознательно, умышленно нарушают предписанные им нормы поведения, проявляя тем самым грубое пренебрежения к своему долгу [4, с.16].

Сравнительно-правовой анализ действующего уголовного законодательства России и Китая, предусматривающих уголовную ответственность за такой вид преступления, как дорожно-транспортные, помогает определить существующую разницу в регулировании данных отношений в разных государствах, выявить национальную специфику. Избрания подобного метода исследования связано с тем, что характер общественно опасных последствий дорожно-транспортных преступлений не ограничивается территориальными границами одного государства. Кроме того, изучения зарубежного права «открывает перед юристом новые горизонты, позволяет ему лучше узнать право своей страны, ибо специфические черты этого права особенно отчетливо выявляются в сравнении с другими системами. Сравнение способно вооружить юриста идеями и аргументами, которые нельзя получить даже при очень хорошем знании только собственного права» [1, с.38].

Соответствующий анализ указанных нормативных актов России и Китая свидетельствует об определенных различиях в формировании статей, предусматривающих уголовную ответственность за дорожно-транспортные преступления. В Уголовном кодексе КНР от 1 октября 1997 года [7] за данные преступления лицо несет уголовную ответственность по статье 133, которая относиться к разделу особенной части 1 главы – «Преступления против государственной безопасности». Данная статья предусматривает ответственность за «нарушения правил транспортных перевозок явившейся причиной серьезных аварий, повлекшие за собой человеческие жертвы – смерть или тяжелые увечья, либо причинивший значительный ущерб государственному или частному имуществу».

Уголовный кодекс Российской Федерации [6] предусматривает уголовную ответственность по статье 264 УК РФ Нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортного средства, которая относиться к 9 разделу Уголовного кодекса РФ – «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка». Далее законодатель в отличие от УК КНР еще более конкретизирует данные преступления, относя их к главе 27 – «Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта».

В диспозиции статьи 264 УК РФ законодатель выделяет 6 основных видов общественно опасных деяний, составляющих оконченный состав преступления. Данные изменения были внесены 21 февраля 2010 года Федеральным законом . Теперь законодатель предусматривает уголовную ответственность за следующие деяния:

1) нарушение лицом, управляющим автомобилем, трамваем, либо другим механическим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшие по неосторожности причинения тяжкого вреда здоровью человека;

2) те же действия совершенные лицом, находившимся в состоянии алкогольного опьянения;

3) деяния предусмотренные частью первой, повлекшие по неосторожности смерть человека;

4) те же действия, совершенные лицом, находившимся в состоянии алкогольного опьянения;

5) деяния предусмотренные частью первой, повлекшие по неосторожности смерть двух или более лиц;

6) те же действия, совершенные лицом в состоянии алкогольного опьянения.

Этим самым законодатель ужесточил уголовную ответственность водителей совершающих данные преступления в состоянии алкогольного опьянения. Санкция данной статьи предусматривает уголовную ответственность в виде лишения свободы и права управлять транспортным средством водителей на срок до трех лет, если в результате дорожно-транспортного преступления был причинен тяжкий вред здоровью человека. Увеличился с 5 до 7 лет срок лишения свободы, если в таком дорожно-транспортном преступлении погибли двое или более, то срок предусматривает до 9 лет лишения свободы. Применительно к дорожно-транспортным преступлениям задачи наказания определяются, прежде всего, целями общего предупреждения. Это означает, что общей превенции характерен принцип устрашения, «чем строже предусмотренное наказание, тем выше его общепредупредительная роль» и что пересмотр санкций в сторону смягчения наказания означает снижения роли общей и возрастания частной превенции данной нормы [3, с.53].

Санкция же статьи 133 УК КНР [7] предусматривает наказания за дорожно-транспортные преступления на срок от 3 до 7 лет. Но в связи с высоким уровнем показателей смертности на дорогах Китая, законодатель был вынужден ужесточить наказания. В 2009 году китайская полиция приняла закон, по которому автомобилисты могут быть приговорены к высшей мере наказания за дорожно-транспортные преступления, совершаемые в состоянии алкогольного опьянения, со смертельным исходом - к смертной казни (расстрелу). В настоящее время рассматривается законопроект, согласно которому вождение в нетрезвом виде будет включено в разряд уголовных преступлений. Китай, таким образом, ведет активную борьбу по сокращению данных преступлений на дорогах их государства, активно разрабатывая меры по снижению дорожно-транспортных преступлений.

Проанализировав уголовное законодательство двух государств, можно сделать следующие выводы:

- положения, на которых базируется конструктивные особенности уголовно-правовых норм России и Китая о дорожно-транспортных преступлениях, весьма схожи. В связи с этим свести их к единому знаменателю достаточно легко;

- в целом УК РФ, безусловно, не уступает УК КНР уровнем заложенного потенциала, эффективным использованием уголовно-правовых средств, необходимых для уголовно-правовой борьбы с дорожно-транспортными преступлениями;

- полученные выводы не исключают целесообразности дальнейшего совершенствования УК РФ, по нормам УК КНР, предусматривающие ответственность за дорожно-транспортные преступления. Такое совершенствование необходимо в принятии статьи в УК РФ, которая бы регламентировала уголовную ответственность лиц скрывшихся с места дорожно-транспортного преступления. Поскольку наш закон на сегодняшний день не усиливает наказания таких лиц, в отличие от Уголовного кодекса КНР, который наказывает их сроком свыше 7 лет.

Неследует забывать о том, что немалый вклад в меры борьбы с дорожно-транспортными преступлениями вносит своевременное и квалифицированное расследование преступлений. Однако по данной категории дел отмечается невысокое качество расследование. В определенной мере это связано с отсутствием опыта и доступных следователем научно обоснованных рекомендаций по выявлению и раскрытию дорожно-транспортных преступлений. Эти обстоятельства предопределяют необходимость разработки частной методики расследования с учетом их специфики.

Проблемы, связанные с дорожно-транспортными преступлениями в России и Китае остаются актуальными на сегодняшний день, несмотря на ряд принятых мер по борьбе с ними. Поскольку только добросовестное отношение водителей и пешеходов к данной ситуации может реально снизить уровень данных преступлений.

Литература:

1)  Методологические проблемы сравнительного права. В. Сб.: Очерки сравнительного права. М.: Прогресс, 198с.

2)  См., например: Квашин основы профилактики неосторожных преступлений: учеб. Пособие.- М.: Изд-во МГУ, 199с.

3)  Мешалкин борьбы с преступлениями в сфере безопасности дорожного движения; уголовно-правовые и криминалистические аспекты: Монография.- Домодедова: ВПК МВД России, 200с.

4)  Тамбовцев криминологическая характеристика дорожно-транспортных преступлений // Российский следователь.- 2007.- №6.- С. 14-17.

5)  Уголовный кодекс Российской Федерации: текст изм. и доп. на 10 июля 2010г. – М.: Эксмо, 201с.

6)  Уголовный кодекс Китайской Народной Республики под ред. , пер. с китайского - Спб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001.- с. 303

7)  http//www. *****/news/627345/8968 Дата обращения: 21.03.2011.

8)  http//www/china/org/cn/china/NPC_CPPCC_2011/2011-02/25/cjntect_. Дата обращения: 14.03.2011.

ПЕРСПЕКТИВЫ ПРИМЕНЕНИЯ ОПЫТА КИТАЯ ПРИ ВВЕДЕНИИ В РОССИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ

Россия, г. Улан-Удэ

Категория юридическо­го лица – одна из самых проблемных в современной науке. Общепризнанно, что юридическое лицо, как и лицо физическое, есть субъект права. Легальное определение указанного понятия закреплено в ст. 48 Гражданского кодекса РФ. «Юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде». [1, с. 81]

В современной России юридическое лицо может быть привлечено лишь к гражданско-правовой и к административной ответственности. При этом оно остается уголовно недосягаемым даже в случае совершения деяния, повлекшего, например, экологическую катастрофу.

Проблема уголовной ответственности юридических лиц за противоправную деятельность принадлежит к числу чрезвычайно спорных и сложных. В последние десятилетия в связи с движением общества по пути технократизации, в различных странах все чаще и настойчивее стал обсуждаться вопрос об уголовной ответственности юридических лиц за вред, причиненный личности, обществу и государству. [12]

Вопрос об уголовной ответственности юридических лиц был, затронут и в России. Так, 17 февраля 2011 г. глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин заявил, что Следственным комитетом был подготовлен законопроект о внесении ряда изменений в УК, который призван ввести в России уголовную ответственность юридических лиц. Как пояснил глава Следственного комитета, в последние годы наблюдается стремительный рост преступлений, совершаемых в интересах или с использованием юридических лиц. Масштаб этого явления позволяет говорить о том, что в России сформировался качественно новый вид преступности – преступность юридических лиц, которая тесно связана с такими опасными социальными явлениями, как корпоративная коррупция, корпоративная экологическая преступность, финансирование терроризма и организованной преступности.

В настоящее время институт уголовной ответственности юридических лиц существует в законодательстве Австралии, Англии, Бельгии, Венгрии (с 2001 г.), Дании, Израиля, Ирландии, Исландии (с 1998 г.), Канады, КНР (с 1997 г.), Нидерландов (с 1976 г.), Норвегии (с 1991 г.), Польши (с 2002 г.), Румынии (с 2004 г.), Словении (с 1999 г.), США, Финляндии (с 1995 г.), Франции (с 1992 г.), Швейцарии (с 2003 г.) и других стран, в том числе бывшего СССР. [2, с. 57]

Основным побудительным мотивом для признания уголовной ответственности юридических лиц стала необходимость борьбы с экологическими и хозяйственными преступлениями, поскольку, как выяснилось, индивидуальная ответственность служащих корпораций не может даже в малой степени возместить причиняемый ущерб и предупредить совершение новых аналогичных преступлений.

В российской научной литературе одни авторы законодательное урегулирование указанного вопроса оценивают как шаг в борьбе с преступностью (, , ). Другие высказывают сомнение либо полностью отрицают необходимость подобного решения (, Н. Н Полянский, , ). [12]

Предложения о возможности признания юридического лица субъектом преступления стали всерьез обсуждаться отечественными правоведами с 1991 г. Положительно этот вопрос был решен в обоих предварительных проектах УК, положенных в основу нового УК РФ 1996 г. Однако при обсуждении проекта и голосовании в первом чтении в Государственной Думе это предложение не прошло, и новый УК РФ в этом отношении остался на прежних позициях.

Противники уголовной ответственности юридических лиц в России приводят следующие доводы: во-первых, усилить материальную ответственность за незаконную де­ятельность вполне можно в рамках гражданского и административного права; во-вторых, у юридического лица отсутствует физическая природа чело­века, поэтому оно не может быть лишено свободы либо под­вергнуто аресту, а это основные виды уголовных наказаний; в-третьих, уголовная ответственность юридических лиц противоре­чит принципу личной виновной ответственности. [12]

В настоящее время принято считать, что субъектом преступления и уголовной ответственности может быть только вменяемое физическое лицо, достигшее определенного законом возраста (ст. 19 Уголовного кодекса РФ). [11, с. 22] Данное положение стало в теории российского уголовного права некой аксиомой. Одна­ко это не значит, что уголовное законодательство не нуждается в совершенствовании. Тем более что опыт некоторых зарубежных стран демонстрирует возможность и целе­сообразность уголовной ответственности юридических лиц.

Пожалуй, ключевым моментом при решении вопроса об уголовной ответственности юридических лиц является проблема вины. Ряд авторов полагают, что вина юридического лица проявляется опосредованно через поведение его работников, которые контролируют осуществление юридическим лицом его прав и обязанностей. [9, с. 43] Думается, что такое понимание соответствует укоренившемуся представлению о вине как о психическом отношении лица к совершенному им деянию. Однако при таком подходе следовало бы отвергнуть также гражданско-правовую и административную ответственность юридических лиц, поскольку эти виды ответственности также предполагают наличие вины. [3, с. 43]

В административном праве данный вопрос ранее был не менее дискуссионным, нежели вопрос об уголовной ответственности юридических лиц сегодня.  Тем не менее, с вступлением в силу Кодекса об административных правонарушениях РФ, [4, с. 9] решён он был позитивно, несмотря на огромное количество противоречий, и спорных вопросов, также связанных с принципом личной виновной ответственности. Согласно ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ, юридическое лицо считается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.  Из текста данной статьи видно, что при решении проблемы совместимости с принципом виновной ответственности законодателем было использовано объективное понятие вины, свойственное больше праву гражданскому, нежели уголовному или административному, но при этом проблема была решена.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод о том, что, вопрос внедрения института уголовной ответственности юридических лиц в национальное уголовное законодательство, несмотря на огромное количество противоречивых проблемных моментов, рано или поздно может быть решён позитивно. Сторонники концепции юридического лица как субъекта преступления аргументируют свою позицию следующим: во-первых, в случае нару­шения общественных отношений, охраняемых уголовным законодательством, гражданско-правовые и административные меры недопустимы, поскольку санкции других от­раслей права не отражают фактическую степень общественной опасности деяний, совершаемых юридическими лицами; во-вторых, юридическое лицо признается со стороны зако­на самостоятельным субъектом права, существующим неза­висимо от физических лиц, поэтому оно может быть признано виновным в совершении отдельных видов пре­ступлений и привлечено к уголовной ответственности; в-третьих, уголовная ответственность юридических лиц не исключает ответственности физических лиц, что в свою оче­редь сохраняет принцип личной виновной ответственности. [12]

Отметим также, что закрепление уголовной ответственности юридических лиц получает всё большую поддержку и на международном уровне. Ещё в 1929 г. Международный конгресс по уголовному праву, состоявшийся в Бухаресте, высказался за введение такой ответственности. В 1978 г. Европейский комитет по проблемам преступности Совета Европы вынес рекомендацию признавать юридических лиц ответственными за экологические преступления. В 1985 г. эта рекомендация была подтверждена Седьмым конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями. В Рекомендации Комитета министров стран - членов Совета Европы по ответственности юридических лиц за правонарушения, совершенные в ходе ведения ими хозяйственной деятельности, принятой 20 декабря 1988 г., были установлены основания применения уголовной ответственности юридических лиц.

Рекомендации по признанию уголовной ответственности юридических лиц изложены в Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря1999 г., Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 г., Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г., Конвенции ООН против коррупции от 31 октября 2003 г., [5] Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма от 16 мая 2005 г. [6] На сегодняшний день все указанные Конвенции ратифицированы Россией, поэтому в скором времени необходимо будет вносить соответствующие изменения и дополнения в национальное уголовное законодательство.

В связи с необходимостью изменения уголовного законодательства встаёт вопрос об использовании зарубежного опыта в регламентации уголовной ответственности юридических лиц. Так, в Китайской Народной Республике институт уголовной ответственности юридических лиц был закреплён в новой редакции Уголовного Кодекса КНР, [10] вступившего в силу 1 октября 1997 г.

Применительно к преступлениям юридических лиц законодатель употребляет понятие «корпоративное преступление». В двух статьях Общей части (ст. 30-31) определяются основания и порядок ответственности юридических лиц за корпоративные преступления. По статье 30, за деяние, совершенное компанией, предприятием, непроизводственной единицей, учреждением, организацией, причинившее ущерб обществу, в случаях, предусмотренных в статьях Особенной части, наступает уголовная ответственность. За совершение такого преступления юридическое лицо наказывается штрафом, а руководители и непосредственно ответственные лица за совершение указанных преступлений подлежат уголовной ответственности по соответствующим статьям УК (ст.31).

Ответственность за преступления юридических лиц также предусмотрена в гл. 1-4 и 6-8 Особенной части УК КНР. Подавляющее большинство преступлений юридических лиц предусмотрено в гл. 3 «Преступления против социалистического рыночного экономического порядка» и в гл. 6 «Преступления против общественного порядка и порядка управления».

В настоящее время в УК КНР предусматривается ответственность корпораций за 136 видов преступлений. [7, с. 32] Так, уголовная ответственность юридических лиц предусмотрена за незаконное производство, торговлю, перевозку оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ (ст.125), различные виды контрабанды (ст.151-153), использование при регистрации компании фиктивных документов, декларирование ложных сведений об уставном капитале (ст.158—159), различные преступления против порядка регулирования в сфере финансов, включая подделку государственных казначейских билетов и ценных бумаг (ст.174-182), и т. д.

Таким образом, в УК КНР 1997 г. дано обоснование уголовной ответственности юридических лиц и содержится развернутая система норм, предусматривающих ответственность юридических лиц за конкретные виды преступлений. Появление в Уголовном кодексе такой системы свидетельствует о стремлении законодателя поставить заслон широкому распространению в стране организованной преступности в области промышленного производства, кредитно-финансовых и валютных операций, таможенного контроля и т. п. Оно вызвано реальными условиями современного развития общества, состоянием преступности в сфере экономики в целом.

Однако приемлем ли для России тот подход к уголовной ответственности юридических лиц, который сложился в Китае? Стоит ли России закреплять в Уголовном Кодексе ответственность юридических лиц? Мы полагаем, что опыт Китая для России неприемлем, ведь тогда придётся вносить изменения в статьи Общей части о субъекте преступления, системе и видах наказаний, а также изменять санкции многих статей Особенной части. Не исключено, что попытки «разбавить» российское уголовное право подобными санкциями и мерами могут привести лишь к одному - ликвидации уголовного права как самостоятельной отрасли права и превращению его в свод различных правовых дисциплин, труднодоступных для понимания и правоприменения. [8, с. 69]

На наш взгляд, вопрос об уголовной ответственности юридических лиц нуждается в новом осмыслении, в глубокой, комплексной и междисциплинарной разработке, отвечающей современным реалиям. Естественно, что при таком подходе должны учитываться все разработанные криминалистами, в том числе и зарубежными, условия, позволяющие без существенных преобразований уголовно-правовой системы РФ решить проблему ответственности юридического лица.

Например, некоторые страны (Австрия, Албания, Испания, Мексика, Перу) в вопросе об ответственности корпораций за уголовные правонарушения пошли по «промежуточному» пути, при котором юридическое лицо формально не признается субъектом преступления.

Так, УК Австрии не предусматривает прямо уголовную ответственность юридических лиц, а говорит лишь о физических лицах. Вместе с тем в нем указано, что если какое-либо юридическое лицо обогатилось за счет совершения преступления физическим лицом или за счет имущества, полученного от преступления, то оно «приговаривается к выплате денежной суммы», соответствующей стоимости неосновательного обогащения. [2, с. 59]

Этот путь развития представляется наиболее приемлемым и для уголовно-правовой системы РФ. Особая роль при таком подходе может быть отведена гл. 15.1 УК РФ «Конфискация имущества». Уголовная ответственность юридических лиц должна быть закреплена как иная мера уголовно-правового характера, которая будет применяться к юридическим лицам, не исключая при этом ответственности физических лиц по конкретной статье Особенной части УК РФ.

Российскому законодателю необходимо своевременно и адекватно отреагировать на наметившуюся тенденцию расширения ответственности организаций в международном праве и зарубежном законодательстве, причём сделать это эффективно и безболезненно для уголовно-правовой системы РФ. Остаётся надеяться, что доводы в пользу квазиуголовной ответственности юридических лиц будут учтены новым законопроектом.

Литература:

[1]  Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: Федеральный закон от 01.01.2001 (в ред. от 01.01.2001) // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.

[2]  Додонов юридических лиц в современном уголовном праве / // Законность№ 4. - С. 56 – 59.

[3]  Епифанова лицо как субъект преступления / // Современное право№ 2. - С. 43-45.

[4]  Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях: текст с изм. и доп. на 10 июля 2010 г. – М.: Эксмо, 2010. – 304 с. – (Законы и кодексы).

[5]  Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции: принята 31.10.2003 г. Резолюцией № 58/4 Генеральной Ассамблеи ООН // Собрание законодательства  РФ№ 26. Ст. 2780.

[6]  Конвенция Совета Европы о предупреждении терроризма: заключена в г. Варшаве 16.05.2005 г. // «Правовые основы деятельности органов внутренних дел: Сборник нормативных правовых актов: в 3 томах» - Том 1. М.: «Москва», 2006.

[7]  Пан Дунмэй. Теория уголовной ответственности юридических лиц в КНР / Пан Дунмэй // Уголовное право№ 2. – С. 30-35.

[8]  К вопросу о целесообразности привлечения к уголовной ответственности юридических лиц / // Юридический мир№ 9. - С. 62-69.

[9]  Ситковский ответственности юридических лиц в уголовном законодательстве / // Уголовное право№ 4. - С. 42-44.

[10]  Уголовный кодекс Китайской Народной Республики: [Принят на 5-й сессии Всекитайского собрания народных представителей шестого созыва 14 марта 1997 г.] // Режим доступа: http://ukknr. *****/

[11]  Уголовный кодекс Российской Федерации (по состоянию на 1 апреля 2010 года). – Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2010. – 160 с.

[12]  Широков ответственность юридических лиц: Опыт зарубежных стран и перспективы применения в России [Электронный ресурс] / // Режим доступа: http://law. *****/doc/document. asp? docID=1252244

ГИПНОЗ В УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ (СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И РЕСПУБЛИКИ КОРЕЯ)

Россия, г. Иркутск

В настоящее время не только общественность, но и ученые-правоведы, и криминологи всё чаще обращаются к проблеме использования гипноза в противоправных целях. Если ранее средства массовой информации неустанно твердили об обмане экстрасенсов и гадалок, о зомбировании террористов-смертников и прочих подобных вещах, которые, казалось бы, далеки от рядового гражданина [6], то сегодня психологические приемы воздействия на психику человека в рекламе не нуждаются. Сегодня мы всё чаще сталкиваемся со случаями уличного мошенничества, совершённого с применением гипнотического внушения, с ситуациями, когда преступник доводит жертву до беспомощного состояния, используя различные психотехники, в том числе и гипноз, для того, чтобы совершить в отношении неё какое-либо преступление (чаще всего изнасилование или неправомерное завладение имуществом жертвы). В редких случаях техника гипноза используется даже для доведения до «запрограммированного» самоубийства, хотя данная категория преступлений относится к числу обладающих высокой степенью латентности, кроме того, возникают вопросы по поводу доказательственной базы. Проблема «криминального гипноза» затрагивает широкие массы населения, что обусловлено еще и доступностью методов гипноза даже для людей, несведущих в данной области.

Остро стоит вопрос о квалификации преступлений, при совершении которых в качестве способа был использован гипноз. Уголовное законодательство России не предусматривает такого способа совершения преступлений и официально не закрепляет ни сам термин «гипноз», ни его уголовно-правовое значение. Хотя в различных комментариях поясняется, что гипнотический транс является беспомощным состоянием [7, с. 296], но гипнотический транс – это последствие гипнотического внушения. В этой связи для нас представляет интерес также законодательство других стран, в частности Республики Корея. Как известно, уголовный закон Республики Корея достаточно подробно прописывает различные виды преступлений и их «вариации» (покушение на совершение преступления, умышленное и неосторожное совершение, «привычное»). Также уголовное законодательство Кореи большое внимание уделяет случаям воздействия на психику человека с целью совершить в отношении него или посредством него определенное противоправное деяние. Необходимо отметить, что в уголовном кодексе Республики Корея отдельная глава посвящена азартным играм и лотереям, где, как мы знаем, наиболее часто встречаются случаи применения гипноза в преступных целях.

Итак, каковы же различия в уголовном законодательстве двух стран и каков статус гипноза в уголовных кодексах России и Кореи. Попытаемся выяснить.

Как уже было сказано, гипнотический транс является беспомощным состоянием, вызванным в результате гипнотического внушения. Чем же тогда с точки зрения уголовного права является само гипнотическое внушение?

Изучив точки зрения известных ученых [4, 5, 12, 13], мы пришли к выводу, что по сути своей гипнотическое внушение – это психологическое воздействие на психику человека с целью подчинения его воли воле гипнотизера и некой «переорганизации» сознания, исключающей возможность адекватного понимания происходящего и восприятия окружающей действительности. В предложенном определении мы видим в некоторой степени сходство результата внушения – гипнотического транса - с другим понятием – «беспомощное состояние», которое является вполне определенной правовой единицей. Таким образом, гипнотическое внушение с уголовно-правовой точки зрения является приведением человека в беспомощное состояние.

Анализируя уголовный кодекс Республики Корея, мы пришли к выводу, что он не исключает возможности использования гипноза в противоправных целях, что следует из формулировки ч.3 ст. 10 УК РК, которая гласит о невозможности применения норм УК РК, предусмотренных для лиц с психическими расстройствами, к лицам, которые «… предвидели совершение преступления, однако, умышленно подверглись чьему-то психическому воздействию» [2]. Под психическим воздействием мы можем справедливо понимать и гипнотическое внушение.

Далее, рассмотрим главу XXIII УК РК «Преступления, относящиеся к азартным играм и лотереям». Данная глава, к сожалению, не предусматривает санкции за вовлечение в азартные игры с помощью гипноза, хотя такие случаи не редки. Тем не менее, значительный плюс корейскому законодательству дает уже само присутствие указанной главы в уголовном законе, тогда как в УК РФ ответственность за подобного рода деяния не предусмотрена.

Представляет интерес глава ХХХ УК РК «Преступления, связанные с похищением людей». В отличие от УК РФ диспозиции статей данной главы прописывают лишь два возможных способа похищения человека: силой или обманом, что на наш взгляд, не совсем верно. Во-первых, ограничен круг возможных способов совершения преступления, что в некоторых случаях затрудняет квалификацию деяния, либо способствует неправильной квалификации, в то время как УК РФ, исключая конкретизацию в диспозиции статьи 126, допускает использование самых разнообразных способов, в том числе, возможно, интересующего нас гипнотического внушения, которое в силу своих специфических свойств обманом не является. Хотя, необходимо отметить, что гипнотическое внушение может расцениваться как форма насилия, но, думается, законодатель под термином «сила» в УК РК подразумевал всё же физическую силу, применяемую к потерпевшему, выражающуюся во вполне конкретных действиях (избиение, перемещение и т. д.). Во-вторых, законодатель забывает о беспомощном состоянии потерпевшего, которое может достигаться также за счет применения гипнотического внушения, либо иметь место независимо от действий лица, совершающего похищение. УК РФ также не предусматривает в качестве квалифицирующего признака ст. 126 беспомощное состояние потерпевшего, но занимает более выгодную позицию в том плане, что допускает, как уже было отмечено, разнообразие способов совершения данного преступления.

Что касается преступлений, связанных с половой свободой человека, то, как УК РК, так и УК РФ не исключают использование гипнотического внушения, предлагая формулировку диспозиции ст. 131 УК РФ и ст. 299 УК РК, в которых имеет место словосочетание «… с использованием беспомощного состояния потерпевшей» [1, с. 347; 2].

Особого внимания заслуживает ст. 333 УК РК «Кража», диспозиция которой звучит следующим образом: «лицо, которое насильно отбирает имущество другого человека, или получает денежный доход от другого лица, или заставляет третье лицо сделать это путем применения к нему насилия или запугивания» [2]. Данная формулировка подразумевает возможность использования гипнотического внушения как формы насилия, что, по нашему мнению, является верным и позволяет давать правильную квалификацию такого рода преступлениям, как неправомерное завладение имуществом, совершенное с использованием гипноза в качестве способа. В России подобные случаи квалифицируются как мошенничество по ст. 159 УК РФ, что не совсем верно, поскольку ст. 159 УК РФ прописывает только два способа совершения мошенничества: путем обмана или злоупотребления доверием, ни к одному из которых гипнотическое внушение в силу своих специфических свойств не относится. Поэтому ряд российских ученых-правоведов предлагают квалифицировать подобные деяния как «кражу на доверии» [13, с. 47]. Хотя УК РК предусматривает также и состав мошенничества, где не предлагает конкретных способов совершения преступления, объединив их термином «мошеннические действия» (ч. 1 ст. 347 УК РК), среди которых, на наш взгляд, можно назвать и криминальную гипносуггестию.

Итак, рассмотрев основные составы преступлений, вызывающие вопросы о возможности использования при совершении преступлений гипнотического внушения, а также вопросы последующей квалификации подобных деяний в уголовном законе Республики Корея и в УК России, мы пришли выводу, что на данном этапе развития законодательства обеих стран не рассматривают гипнотическое внушение, используемое в противоправных целях как правовую единицу, заслуживающую внимания. Ведь если во времена шаманов и колдунов гипноз считался божественным даром или сверхъестественным явлением, то сегодня, основываясь на исследованиях А. Мессмера, Ж. Пиаже, Ж.-М. Шарко, , [3, 4, 14] и других выдающихся ученых, мы можем сказать, что гипнотический транс – это вполне объяснимое с точки зрения медицины и психологии состояние человеческого организма, а гипнотическое внушение – довольно опасное оружие, становящееся доступным для широких масс населения. Хочется отметить, что российское уголовное право, на сегодняшний день имеет положительные тенденции в изучении криминальной гипносуггестии, рассматривая ее как одну из форм насилия, как способ совершения преступлений, а также как одну из причин беспомощного состояния потерпевшего. В корейском законодательстве гипнотическое внушение рассматривается в рамках психического воздействия на психику человека как способа совершения преступления. Но отрицательным является тот факт, что легального определения гипноза нет ни в УК РФ, ни в УК РК, в связи с чем, у правоприменителей возникают определенные трудности, зачастую связанные с квалификацией преступного деяния.

Таким образом, сравнительный анализ показывает, что гипнотическое внушение в преступных целях пока является белым пятном в уголовном законодательстве, требует детального изучения и правового регулирования, не только в России и Корее, но в других государствах мира.

Литература:

1.  Уголовный кодекс Российской Федерации [Принят Гос. Думой 24 мая 1996 года, с изменениями и дополнениями по состоянию на 07 марта 2011 года] // Российская газета. – 1996. - № 000.

2.  Уголовный кодекс Республики Корея 1953 г. по сост. на 01.10.2003г. // под общ. ред. , перевод с корейского [Электронный ресурс]: Юридический центр Пресс. – СПбРежим доступа: http://www. crime. *****/index. php? p=1324&more=1.

3.  Бехтерев значение гипноза / – СПб., 1900.

4.  Гримак и преступность / . - М., 1997.

5.  Кандыба гипноз: Что такое криминальный гипноз и пр. / - СПб., 1999.

6.  Лебедев эксперимент на людях в масштабах всей страны / // Сов. культура

7.  Лебедев к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. , М.: Норма - 2007.

8.  Гипнотизм и преступность / под ред. . –Казань, 1893.

9.  Платонов (гипноз и внушение в практической медицине). Научная мысль / – Харьков, 1925.

10.  Райков и постгипнотическая инерция как модель исследования творчества / // Психологический журнал. -1992. - Т. 13. - № 3.

11.  Гипнотизм в праве / под ред. Я. Канторовича. – СПб., 1896.

12.  Особенности квалификации преступления, совершенного загипнотизированным лицом / Г. Чечель, Л. Седых // Уголовное право№ 3. – С. 54-57.

13.  Шарапов гипносуггестия: криминологические и уголовно-правовые аспекты / // Государство и право№ 11. – С. 44-51.

14.  Charcot J.-M. Hypnotism and crime / J.-M. Charcot // Forum of New-York.- 1890. - № 9. - P. 159-168.

УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ СРЕДСТВА ОБЕСПЕЧЕНИЯ АТОМНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАНАХ

Россия, г. Ульяновск

Средства уголовно-правового обеспечения ядерной безопасности в различных странах заметно отличается, что обусловлено, прежде всего, своеобразием национальных правовых систем. Единство между ними просматривается в основном в целях и задачах, которые ставит перед собой законодатель при конструировании соответствующих уголовно-правовых запретов. Главным образом они направлены на: охрану жизни и здоровья людей, окружающей природной среды, обеспечение сохранности имущества, а также охрану атомных секретов.

В США уголовно-правовые нормы о нарушении атомно-правового режима главным образом сосредоточены в Законе об атомной энергии 1954 г., в правилах, утвержденных Комитетом по атомной энергетике КАЭ и другими федеральными органами [4, С. 322-324]. В них можно выделить два вида преступных посягательств: 1) нарушение определенных предписаний Закона об атомной энергии 1954 г. и 2) нарушения атомно-правовых предписаний вообще.

К первому виду деяний отнесены тяжкие преступления, состоящие в нарушении правил лицензирования, установленных названным выше законом. Согласно ст. 222 это может быть деятельность по использованию атомной энергии без лицензии; либо нарушение условий лицензирования, которые касаются практически всех сфер взаимодействия человека с атомными объектами и ядерными материалами (владение, изготовление, передача, прием, экспорт, импорт и т. д.). За такие нарушения закон устанавливает наказание до пяти лет лишения свободы и штраф до 10 тыс. долларов. В ст. 223 очерчивается круг остальных преступлений, который объединяет нарушения атомного законодательства, кроме тех, которые указаны в ст. 222. По сути, здесь идет речь уже о нарушении предписаний, исходящих от КАЭ. Правда, следует отметить, что не всех, а только тех, которые опираются на положения все того же закона. Квалифицирующими указанные деяния обстоятельствами выступает наличие в деянии намерения причинить вред США или создать преимущество для какого-либо государство.

Отдельное место в системе уголовно-правовых запретов атомно-правового характера в США занимает норма об ответственности за выдачу атомной тайны, также содержащаяся в Законе об атомной энергии 1954 г. Выдача атомной тайны по смыслу этого нормативного акта представляет собой незаконные изъятие и передачу данных (документов, записей, паролей, моделей, актов и т. д.) о конструкции, изготовлении или применении атомного оружия либо информации о специальных ядерных материалах, используемых при производстве энергии. Наказание за это деяния в США довольно суровое – до 20 лет лишения свободы и 20 тысяч долларов.

Похожее положение дел наблюдается в Англии, где до сих пор отсутствует систематизированное уголовное законодательство. Здесь уголовно-правовые нормы атомно-правового характера также содержаться в основном в законах, регулирующих порядок обращения с источниками атомной энергии [4, С. 329-331]. Например, в Законе о радиоактивных веществах 1948 г., который до сих пор не утратил своего значения, предусмотрена ответственность за нарушение установленных правил изготовления, переработки, хранения и транспортировки радиоактивных веществ и т. д. Закон о ядерных устройствах 1959 г. возводит в ранг уголовно наказуемых такие деяния, как эксплуатация установки без специального разрешения; нарушение условий и норм лицензирования и т. д. Такие деяния караются денежным штрафом до 500 фунтов стерлингов или тюремным заключением на срок до пяти лет. Однако нарушения атомного законодательства, повлекшие конкретные материальные последствия в Англии наказываются еще и в рамках общеуголовных правовых норм. По идее английского уголовного права причинение вреда личности, обществу или государству одинаково возможно как с помощью атомной энергии, так и с помощью любых других орудий. Поэтому в случае атомной аварии ответственность на виновных возлагается за конкретно причиненный деянием ущерб.

В Уголовном кодексе Франции нет специальной нормы об ответственности за нарушение правил обращения с исследуемыми объектами, что обусловлено отсутствием систематизированного атомного законодательства в стране как такового. Здесь уголовная ответственность за нарушения порядка использования атомной энергии наступает как за совершение взрыва (ст. 435 УК), или учинение пожара (ст. 438), или за покушение на жизнь путем использования веществ, которые могут вызвать быструю смерть человека [2].

Соответствующие составы преступлений имеются и в уголовном законодательстве других зарубежных стран, в том числе, и не являющихся ядерными державами. Так в УК Польши предусмотрено довольно суровое наказание за действия, в результате которых происходит бурное высвобождение ядерной энергии или высвобождение ионизирующего излучения – ст. 163, § 1, п. 4 (гл. XX «Преступления против общей безопасности») [1]. В УК ФРГ в разделе 28 «Общеопасные преступные деяния» содержится ряд статей, предусматривающих ответственность за создание взры­воопасной ситуации при использовании ядерной энергии (§ 307), злоупотребление ионизирующим излучением (§ 309), высвобожде­ние ионизирующего излучения (§311), ошибочное производство ядерно-технической установки (§ 312) и др. [3].

Таким образом, уголовно-правовые средства обеспечения атомной безопасности в большинстве зарубежных стран, носят межотраслевой характер. Чаще всего они являются одновременно и уполномочивающим основанием и уголовной нормой и нормой общего порядка обращения с источниками ядерной энергии. При этом уголовная наказуемость деяний в большинстве стран определяется по существу формальным нарушением конкретных норм атомного законодательства, конструкция которого не подразумевает обязательного наступления какого-либо материально выраженного ущерба.

Литература:

1.  Уголовный кодекс Республики Польша / ред. , , пер. с польск. . – СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. – 234 с.

2.  Уголовный кодекс Франции / ред. , ; пер. с фр. и предисл. . – СПб.: Юридический центр Пресс, 2002.

3.  Уголовный кодекс Федеративной Республики Германия. – СПб.:Юридический центр Пресс, 2003.

4.  Иойрыш атомного права / – М., 20с.

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ЛЕГАЛИЗАЦИИ ДОХОДОВ, ПОЛУЧЕННЫХ ПРЕСТУПНЫМ ПУТЕМ ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РОССИИ И КНР

Россия, г. Улан-Удэ

В 2006 году в России был принят федеральный закон «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» [1], согласно которому с 1 июля 2009 года все игорные заведения должны переместиться в четыре специальные зоны, расположенные на территории следующих субъектов Российской Федерации: Алтайский край; Приморский край; Калининградская область; Краснодарский край и Ростовская область (данная игорная зона включает в себя часть территории каждого из указанных субъектов Российской Федерации). Однако пока легально действуют два казино в Краснодарском крае. Что же касается нелегальных казино, то в стране их предостаточно, так же как и подпольных залов с игровыми автоматами.

Известно, что в середине февраля 2011 года в Московской области была накрыта целая сеть казино, которая работала под патронатом представителей силовых структур[2, с. 12].И это не единичный случай. Мало того, в Интернете каждый может найти карту расположения подпольных казино в любом городе. Кроме тогоновые игровые автоматы отличаются от своих предшественников разве что названием - теперь вся страна играет в лотереи, об этом говорит статистика, раньше в стране вообще не было лотерейных клубов, а сейчас их более 290.Таким образом, можно говорить об эволюции игорного бизнеса в России.

Если же говорить о бурном развитии игорного бизнеса в Китае, то необходимо вспомнить об одной довольно важной поправке, имеющей большое значение. Дело в том, что Китай – государство консервативное и игорный бизнес развивается здесь несколько односторонне. Это происходит потому, что все игорные заведения располагаются в специально отведенной зоне в Макао. «Игорный рай» площадью всего 30 квадратных километров ежегодно посещают миллионы жителей Поднебесной. Доступ материковым китайцам туда открыт, но существенно ограничен: жители КНР могут посещать Макао не чаще двух раз в год и не дольше, чем на 14 дней [3, с. 14]. При этом в Макао играют не самые обеспеченные жители Китая. Большинство обладателей действительно крупных состояний предпочитают играть в США.

В целом, игорный бизнес в КНР, как и в России законодательно запрещен. Но особо остро в КНР стоит вопрос об интернет казино, которые в этой стране под строжайшим запретом. Власти Китая к этому бизнесу относятся крайне отрицательно и постоянно вводят в игорное законодательство новые дополнения для того, чтобы запугать тех, кто хочет начать бизнес в этой сфере. Вся мировая общественность была крайне возмущена тем фактом, что организаторы игорного бизнеса в сети Китая вынуждены рисковать не только огромными штрафами, но и даже своей свободой, так как в Китае решено организаторов этого вида бизнеса лишать свободы сроком на 10 лет. С одной стороны, данные меры уголовно-правового характера кажутся слишком суровыми, но они являются не безосновательными. Известно, что в июне 2010 года СМИ КНР сообщили о том, что правоохранительным органам удалось пресечь деятельность преступной группировки, организовавшей доступ к зарубежным интернет-казино для жителей Китая. Только в Пекине через нее с начала 2010 года прошло в виде ставок 308 миллионов долларов[4, с. 14].По китайским законам, уголовное наказание может грозить как игрокам, так и организаторам игорного бизнеса, и это при том, что согласно действующему регламенту, пять суток в изоляторе грозит лишь тому, кого поймают на том, что сделанные им во время игры ставки превысили 5 тысяч юаней (735 долларов). Задержание также может быть заменено штрафом в 500 юаней (74 доллара). Помимо этого, «граждане КНР, организовавшие игорный бизнес за границей с целью привлечения других граждан Китая, считаются преступниками и подлежат привлечению к уголовной ответственности», - гласит третья статья утвержденного в апреле 2005 года толкования закона об азартных играх Верховной прокуратуры Китая.

Безусловно, такие меры наказания, не идут ни в какое сравнение с законодательством России, где ответственность за незаконное открытие игорного заведения сегодня такая же, как за незаконное предпринимательство, - административная. За ужесточение законодательства в сфере игорного бизнеса выступают представители законодательной и исполнительной власти регионов, прокуратуры, МВД, которые видят необходимость исключения возможности спонтанного вовлечения человека в процесс игры, категорического не допущения к игре несовершеннолетних, выделении в законодательстве признаков игровых автоматов, так как сейчас их можно приобрести даже через Интернет, ввести уголовную ответственность за организацию незаконной игорной деятельности.

Три игорные зоны - в Калининградской области, в Приморье и в Сибири - пока только на стадии проекта. Бесспорно, для стимулирования экономического развития регионов России нужны игорные зоны, но они должны реально развиваться, для этого России необходимо использовать накопленный опыт других стран, в том числе и КНР, в этой сфере.

Литература:

1.  Федеральный закон российской Федерации [Принят Государственной Думой 20 декабря 2006 года]// Российская газета. – 2006. - № 000.

2.  Соколова можно, но по правилам / // Парламентская газета. – 2011. – №13. – С. 12.

3.  Евстифеев играючи. [ Электронный ресурс] / // Известия. – 2011. - № 48. – Режим доступа: http://www. *****/obshestvo/article3149099. Дата обращения: 22.03.2011.

4.  Чаплыгина . [ Электронный ресурс] / // РИА Новости. – 2011. - № 16. – Режим доступа: http://www. *****/economy//. Дата обращения: 12.03.2011.

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КВАЛИФЫИКАЦИИ ПРЕСТУПНОГО ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ УГОЛОВНОМУ ПРЕСЛЕДОВАНИЮ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКЕ

Россия, г. Улан-Удэ

Развитие правовой системы любого государства невозможно без взаимодействия с международной правовой системы. При этом взаимодействие, как правило, носит позитивный характер, внедряя наиболее ценные и усовершенствованные положения отдельных норм права. Не исключение и противодействие уголовному преследованию, данное явление присуще правовой системе любого государства. Борьба с таким негативным явлением должна носить целенаправленный и обязательный характер, поскольку противодействие противопоставляет себя правоохранительной функции государства, вне зависимости от географического положения и национальной принадлежности, обусловленное объективными и субъективными факторами. Соответственно, изучению и анализу достижений в области права зарубежных государств должно уделяться значительное внимание.

Противодействие уголовному преследованию оказывает негативное влияние на весь процесс установления истины по уголовному делу, в результате чего могут быть по разным основаниям прекращены уголовные дела, сокращена доказательная база, вынесены оправдательные приговоры. Поэтому изучение данной проблемы имеет большое практическое значение, позволяя правоохранительным органам своевременно реагировать на акты противодействия и успешно их преодолевать.

В данной статье рассматриваются уголовно-правовые меры преодоления противодействия уголовному преследованию, а именно квалификация преступного противодействия по УК Китайской Народной Республики.

В настоящее время нормы, фактически направленные на преодоление целого ряда способов противодействия уголовному преследованию, содержаться в уголовном законодательстве. Они закрепляют признаки состава конкретных преступных деяний, которые по существу являются различными видами (формами) противодействия и определяют объективную сторону этого деяния, субъекта и субъективную сторону [1, с. 142]. Данные нормы предусматривают уголовную ответственность за деятельность, связанную с актами противодействия на стадиях уголовного судопроизводства. В Уголовном кодексе РФ большинство норм закреплены в главе 31 «Преступления против правосудия». Уголовное наказание предусмотрено: за воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст. 294); за посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295); за угрозу или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296); за клевету в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст. 298); за принуждение к даче показаний (ст. 302); за фальсификацию доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником (ч. ч. 2 и 3 ст. 303); за вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305); за провокацию взятки в отношении должностного лица в целях искусственного создания доказательств совершения преступления (ст. 304); за заведомо ложный донос (ст. 306); за заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод (ст. 307); за отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст. 308); за подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу (ст. 309); за разглашение данных предварительного расследования (ст. 310); за разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 311); за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313); за укрывательство преступлений (ст. 316).

В Уголовном кодексе КНР указанные нормы закреплены в главе 6 «Преступления против порядка общественного управления», в параграфе 2 «Преступления против судебного порядка», всего 13 составов общественно-опасных деяний. Рассмотрим наиболее интересующие нормы уголовного закона. Санкции за совершение данных преступлений идентичны и предусматривают лишение свободы на срок до 3 лет либо краткосрочный арест. Исключением является статья 316, уголовная ответственность предусмотрена за бегство из-под ареста арестованных в соответствии с законом преступников, обвиняемых, подозреваемых в совершении преступления - наказывается лишением свободы на срок до 5 лет.

Статья 305 УК КНР устанавливает уголовную ответственность за умышленную дачу ложных показаний, ложных заключений, неправильный перевод с намерением причинить вред третьему лицу или сокрыть улики. Ответственность за аналогичные деяния в УК РФ предусмотрены статьей 307, при этом составы данных преступлений весьма схожи. Но, тем не менее, в ст. 307 УК РФ есть примечание, согласно которому свидетель, потерпевший, эксперт, специалист или переводчик освобождаются от уголовной ответственности, если они добровольно в ходе дознания, предварительного следствия или судебного разбирательства до вынесения решения или приговора суда заявят о ложности данных ими показаний, заключения или заведомо неправильном переводе. Установление в ст. 307 УК РФ такого основания освобождения от уголовной ответственности преследует цель стимулировать субъектов данного преступления на предотвращение возможных общественно опасных последствий совершенного преступления.

Представляется интересным в УК КНР наличие ответственности адвокатов и представителей истца за уничтожение или подделку улик, помощь сторонам уничтожить или подделать улики свидетелей, отступив от реальных фактов, изменить свои показания или дать ложные показания (статья 306 УК КНР). Выделение данного состава преступления в отдельную норму в уголовном законе КНР свидетельствует о существовании проблемы противодействия уголовному преследованию со стороны защиты, а именно адвокатов и представителей истца. В УК РФ ответственность за схожие общественно-опасные деяния предусмотрены сразу в двух статьях – 294 и 309. Соответственно основным отличием статей УК РФ от статьи 306 УК КНР является субъект преступления, которым может выступать любое вменяемое лицо, достигшее 16 лет. Тем не менее, в УК КНР уголовная ответственность общего субъекта также предусмотрена статьей 307 «Воспрепятствование даче свидетелем свидетельских показаний или принуждение его к даче ложных показаний путем насилия, угроз, подкупа и иными способами». Квалифицирующим признаком данной статьи является совершение указанных действий специальным субъектом – работником органа юстиции.

Норма, предусматривающая уголовную ответственность адвокатов очень важна, данные преступления обладают высокой степенью общественной опасности, привлечения к уголовной ответственности носят исключительный характер. По мнению профессора , «наиболее квалифицированные и трудно вы­являемые факты подкупа и понуждения не обходятся без участия адвока­тов» [2, с. 155]. Преступный сговор адвоката с подзащитным позволяет выбрать оптимальную линию защиты на основе заведомо ложных показаний и избежать уголовной ответственности.

В статье 310 УК КНР уголовная ответственность предусмотрена за предоставление лицу, заведомо совершившему преступление, убежища, финансовой помощи, содействия в побеге, выгораживание его путем дачи ложных показаний. В статье 316 УК КНР уголовная ответственность предусмотрена за бегство из-под ареста арестованных в соответствии с законом преступников, обвиняемых, подозреваемых в совершении преступления

Анализируя уголовный закон КНР, необходимо отметить, что уголовная ответственность, за преступления против правосудия, предусмотрена и в других главах УК КНР, соответственно не исключены ошибки в установлении видового объекта преступлений. Правильное установление видового объекта преступлений против правосудия имеет большое значение для отграничения преступлений против правосудия от иных преступлений, совершаемых должностными лицами органов суда, прокуратуры, дознания и следствия. Преступления против правосудия – это посягательство на нормальную деятельность органов предварительного следствия, дознания по всестороннему и объективному расследованию преступлений, судебных органов по правильному разрешению уголовных дел, уголовно-исполнительных органов по надлежащему исполнению судебных решений. Родовым объектом преступлений против правосудия в УК РФ являются общественные отношения по осуществлению государственной власти. Видовой объект - совокупность общественных отношений, обеспечивающих специфический вид государственной деятельности суда и органов, содействующих ему, по реализации целей и задач правосудия [3, с. 394].

Непосредственный объект преступлений против правосудия - конкретные общественные отношения, обеспечивающие реализацию конституционных принципов правосудия по правильной деятельности судов, органов прокуратуры или следствия, дознания или уголовно-исполнительных органов по осуществлению правосудия. Дополнительным непосредственным объектом могут выступать конституционные права и свободы личности, здоровье, жизнь, честь, достоинство, отношения собственности и др. Каждый из перечисленных объектов самостоятельно охраняется уголовным правом. Применительно же к рассматриваемой группе преступлений эти общественные отношения неизбежно ставятся под угрозу причинения вреда при воздействии на основной непосредственный объект посягательства.

Например, статья 247 УК КНР предусматривает уголовную ответственность работников юстиции за применение к подозреваемым в преступлении или обвиняемым допроса под пыткой, с целью получения вынужденного признания или с помощью насилия, вымогающие свидетельские показания. При этом непосредственным объектом данных преступлений являются общественные отношения, обеспечивающие демократические права и право граждан на жизнь. Конкретные общественные отношения, обеспечивающие нормально функционирование государственных органов по осуществлению правосудия здесь являются дополнительным непосредственным объектом. По нашему мнению, работник юстиции, применяющий допрос под пыткой, причиняет вред, прежде всего, интересам правосудия, а затем уже посягает на отношения, обеспечивающие право граждан на жизнь и демократические права.

В главе 9 УК КНР «Должностные преступления», статья 399 предусматривает уголовную ответственность сотрудников органов юстиции извративших закон, позволившие подвергнуть преследованию и обвинению заведомо невиновного, выгораживающие и помогающие избежать преследования и обвинения заведомо виновному лицу, либо в процессе судебного разбирательства по уголовному делу, отступившие от реальных фактов и от закона, вынесшие приговор на основании вольного толкования закона. Непосредственным объектом должностных преступлений являются права и законные интересы граждан или организаций либо охраняемые законом интересы общества или государства. Конкретные общественные отношения, обеспечивающие нормально функционирование государственных органов по осуществлению правосудия здесь являются дополнительным непосредственным объектом.

Проведенное сравнительно-правовое исследование квалификации преступного противодействия уголовному преследованию в КНР и России показало, что уголовно-правовые меры преодоления противодействия обеих стран в значительной мере сходны. Однако оба уголовных закона нуждаются в совершенствовании, при этом законодателям России и КНР следует обратить внимание на возможность использования опыта в данной сфере каждого из государств при дальнейшем совершенствовании уголовного законодательства.

Литература:

1. Бабаева теории и практики преодоления противодействия уголовному преследованию [Текст]: монография / . – М.: Юрлитинформ, 2010. – 280 с.

2. Гармаев деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве. Средства предупреждения и нейтрализации: монография / . – М.: Юрлитинформ, 2010. – 440 с.

3. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник (2-е издание, переработанное и дополненное) / под ред. -Хегай, , . - М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2008.

СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ЗА КОНТРАБАНДУ В РОССИИ И КИТАЕ

Россия, г. Улан-Удэ

Уголовная ответственность за контрабанду в России и Китае в плане сравнения и выявления сходств и различий представляет определенный научный и практический интерес.

Зачастую на территории Российской Федерации и Китая производится незаконное перемещение через таможенную границу товаров, ценностей и иных предметов, то есть перемещение их с нарушением требований таможенного законодательства.

Полностью разделяя точку зрения адвоката Международной коллегии адвокатов , мы хотели бы отметить, что и в Российской Федерации и Китае контрабанда по праву признана одним из самых опасных видов преступной деятельности. Это не случайно, так как контрабанда наносит наибольший ущерб экономическим интересам любой страны. Подобная разновидность преступлений появилась с момента появления государственных и таможенных границ. В настоящее время принято считать, что контрабанда существует практически во всех государствах. Во всех странах существует перечень предметов, перемещение которых через границу запрещено или ограничено. Соответственно необходимость их перемещения проецирует появление такого явления как контрабанда. И естественно, что побороть ее навсегда, скорее всего не удастся ни одному государству. Пока в мире существуют запреты и ограничения, государственные, таможенные и административные границы, будет существовать и такое пагубное явление как контрабанда.

Контрабанду можно разделять на экономическую и контрабанду запрещенных предметов. Предметом первой является любой товар, не запрещенный к гражданскому обороту внутри страны и не запрещенный в принципе к перемещению через границу, но ограничен наличием запретительных пошлин или иными экономическими методами. Контрабанда запрещенных предметов, предполагает контрабанду оружия, вооружений, наркотиков и других запрещенных предметов. Ни одно государство не избежало такого вида преступной деятельности как контрабанда драгоценных металлов, оружия, наркотиков, других запрещенных и ограниченных к обороту товаров.

Отметим, что и в настоящее время и на протяжении всей истории существования государственных и таможенных границ  деятельность контрабандистов являлась очень прибыльной. Даже в странах, которые нам привычно называть «развитыми» существует контрабанда. Искоренить такое явление как контрабандное перемещение товаров через границу вероятно действительно невозможно. Можно лишь сократить ее до определенных пределов, когда доля контрабандного перемещения товаров и доля так называемого "белого" импорта - экспорта будет находиться в более-менее адекватных пропорциях.

Из Уголовного кодекса РФ [1] следует, что контрабанда - это перемещение в крупном размере через таможенную границу Российской Федерации товаров или иных предметов, за исключением указанных в части второй статьи 188, совершенное помимо или с сокрытием от таможенного контроля либо с обманным использованием документов или средств таможенной идентификации, либо сопряженное с недекларированием или недостоверным декларированием. Совершение указанного деяния наказывается штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

Перемещение через таможенную границу Российской Федерации наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов, инструментов и оборудования, находящихся под специальным контролем и используемых для производства и изготовления наркотических средств и психотропных веществ, сильнодействующих, ядовитых, отравляющих, взрывчатых, радиоактивных веществ, радиационных источников, ядерных материалов, огнестрельного оружия, взрывных устройств, боеприпасов, оружия массового поражения, средств его доставки, иного вооружения, иной военной техники, а также материалов и оборудования, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения, средств его доставки, иного вооружения, иной военной техники, в отношении которых установлены специальные правила перемещения через таможенную границу Российской Федерации, стратегически важных сырьевых товаров или культурных ценностей, в отношении которых установлены специальные правила перемещения через таможенную границу Российской Федерации, если это деяние совершено помимо или с сокрытием от таможенного контроля либо с обманным использованием документов или средств таможенной идентификации либо сопряжено с недекларированием или недостоверным декларированием, - наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи 188 УК РФ должностным лицом с использованием своего служебного положения, с применением насилия к лицу, осуществляющему таможенный контроль, - наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового. Деяния, предусмотренные частями первой, второй или третьей настоящей статьи, совершенные организованной группой, - наказываются лишением свободы на срок от семи до двенадцати лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового.

Процесс изменения и обновления российского таможенного законодательства отразился и на редакции ст. 78 УК, предусматривающей ответственность за контрабанду.

Таможенный кодекс России (далее ТК РФ) [2], принятый Верховным Советом Российской Федерации в 1993 г., по-новому сформулировал понятие уголовно наказуемой контрабанды и контрабанды, влекущей ответственность по соответствующим статьям этого закона. В силу того, что состав - уголовно наказуемой контрабанды, сформулированный в ст. 219 ТК РФ, в значительной мере не совпадал с диспозицией ст. 78 УК, в Постановлении Верховного Совета РФ о введении в действие Таможенного кодекса РФ было особо оговорено, что ст. 219 ТК вводится в действие с момента внесения соответствующих изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР. Вместе с тем Федеральный закон РФ от 1 июля 1994 г., изменив содержание ст. 78 УК, буквально не воспроизвел текст ст. 219 ТК, а существенно (в первую очередь, по предмету преступления) сузил пределы контрабанды, наказуемой в уголовном порядке.

В УК Китайской Народной Республики [3] норма об ответственности за контрабанду достаточно детально разработана. Контрабанда отнесена к хозяйственным преступлениям, ответственность за нее закреплена в семи статьях. Из их анализа можно сделать вывод, что контрабанда разделена, в зависимости от предмета, на различные виды. Предусматривается также дифференцированный подход к уголовной ответственности за содействие и соучастие в контрабандной деятельности. Законодатель КНР выделяет в самостоятельный состав контрабанду наркотических средств и психотропных веществ, помещая ее в главе, объединившей преступления против здоровья населения и общественной безопасности. Особенностью УК КНР является то, что субъектами контрабанды могут выступать и юридические лица, которые наказываются штрафом. В УК КНР спектр наказаний широк, и санкция носит особо карательный характер. Контрабанда в зависимости от тяжести сопутствующих обстоятельств влечет за собой следующие виды наказания:

контрабанда товаров и предметов с уклонением от уплаты налогов, сумма подлежащих уплате налогов на которые составляет более 500 тыс. юаней, — наказывается лишением свободы на срок свыше 10 лет или бессрочным лишением свободы, а также штрафом от 2-кратного до 6-кратного размера сокрытых от уплаты налогов или конфискацией имущества; при особо отягчающих обстоятельствах наказание определяется и соответствии с частью четвертой статьи 151 УК КНР;

контрабанда товаров и предметов с уклонением от уплаты налогов, сумма подлежащих уплате налогов на которые составляет более 150 тыс. юаней, но менее 500 тыс. юаней, - наказывается лишением свободы на срок от 3 до 10 лет, а также штрафом от 2- кратного до 6 - кратного размера сокрытых от уплаты налогов; при особо отягчающих обстоятельствах наказывается лишением свободы на срок свыше 10лет или бессрочным лишением свободы, а также штрафом от 2- кратного до 6 - кратного размера сокрытых от уплаты налогов или конфискацией имущества;

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15