Конкуренция: теория и практика (стр. 11 )

Рассмотрим конкретный пример.

Во время знаменитых нефтяных кризисов 70-х гг. цены на нефть выросли в общей сложности более чем в 11 раз. Однако спрос на этот товар долгие годы продолжал расти. Его сокращение началось лишь через 7 лет после первого «нефтяного шока».

Замедленность реакции объясняется просто. Потреб­ление нефти, как одного из главных энергоносителей, опреде­ляется экономичностью многочисленных массовых, типовых изделий: разнообразных двигателей, электроприборов, отопи­тельных и технологических систем и пр. Быстро перевести их текущее производство и, тем более, весь накопленный парк на новые экономичные модели нельзя. Другими словами, нефтяные шоки обрекали потребителей энергоемкого обору­дования на длительный период угнетенного существования в условиях повышенных издержек, а его производителей на долговременное снижение спроса.

Многие мелкие и средние компании (патиенты и комму­танты), чей бизнес был связан с энергоемким производством, разорились. В полосу долговременных трудностей попали и виоленты, использовавшие или выпускавшие неэкономичную продукцию. Но благодаря колоссальной мощи они в своем большинстве смогли устоять (хрестоматийный пример – амер­иканские автомобильные концерны).

Однако, и энергетический кризис был выгоден части фирм. Уже в первые годы после изменения цен на нефть ком­мутанты занялись переделкой существующего оборудования, выпуском средств индивидуального утепления домов и т. п. Выиграли и те из патиентов, которые еще до шока специали­зировались на экономичных моделях для отдельных групп клиентов, которые уже тогда были особо заинтересованы в энергосбережении. Рынок для их продукции стал массовым. Больше капиталов стали также получать фирмы-пионеры, ко­торые продвигали нововведения, обещавшие экономию энер­гии.

Виоленты же смогли приспособить свое крупное производство к новым условиям лишь с большим запозданием. За­то результат их действий оказался мощным и долговремен­ным. Парк энергопотребляющего оборудования претерпел та­кие перемены, что потребление нефти продолжало падать даже в 80-90-е годы, когда цены на нее снизились.

В засуху поле пшеницы выгорает дотла. Лес же – сооб­щество растений – выживает. Жухнет трава, гибнут влаголю­бивые деревья, но наделенные глубокими корнями сосны пер­еносят ее, а засухоустойчивые растения даже отвоевывают дополнительное место под солнцем.

Легко видеть, что даже на затяжные и значительные по размаху потрясения, мир компаний реагирует не как уязвимая монокультура, а как сложное, и потому живучее сообщество.

В его рядах есть «части быстрого реагирования» – ком­мутанты, мгновенно приспосабливающиеся к любой обстанов­ке. Среди узкоспециализированных фирм-патиентов хотя бы часть развивала свою активность в том направлении, которое пригодится в новых условиях и потому также готовы к переме­нам. Мощный, инерционный производственный аппарат виолентов медленно адаптируется к изменениям, но гиганты дос­таточно устойчивы, чтобы не погибнуть от первого удара и до­вести этот процесс до конца. Наконец, фирмы пионеры ведут столь глубокий поиск, что не только способны найти ради­кальные решения уже вставших проблем, но могут найти ключ даже к проблемам завтрашнего дня.

Сообщество фирм и кризисы

Особо, как важный специальный слу­чай, оговорим, что сложная организация конкурентного сообщества повышает устой­чивость хозяйства и к регулярно повторяющимся циклическим кризисам. Наибольшее падение спроса во время кризисов пер­епроизводства обычно приходится на массовую стандартную продукцию. Сильнее всего сокращается производства (и ин­тенсивней увольняются рабочие) на крупных предприятиях-виолентах. Массами исчезают и локальные потребности, со­ставляющие рынок мелких фирм-коммутантов.

Судьба этих двух типов фирм, впрочем, неодинакова. Коммутанты разоряются тысячами (как, впрочем, и вновь соз­даются при малейшем улучшении обстановки или просто в другой сфере – см. главу 6).

Виоленты же, принимая на себя основную тяжесть кри­зиса, гибнут при этом редко. «Львов», в частности, спасает то, что новые, быстрорастущие отрасли, в которых они действу­ют, мало страдают от кризисов. «Слоны» и «бегемоты» выжи­вают за счет отраслевой и географической диверсификации. Среди производящих разные продукты в разных странах до­черних обществ у этих гигантов всегда находятся такие, ко­торых не затронула плохая конъюнктура, на продукцию ко­торых сохранился сильный спрос. Они-то и стабилизируют по­ложение всего концерна в целом.

Патиенты, напротив, относительно невосприимчивы к кризисам (разумеется, если те по каким-то особым причинам не достигают пика своей остроты именно на том сегменте рынка, на котором действует данный патиент). Богатые потребители их качественной и специализированной продукции, как правило, достаточно крепко стоят на ногах, чтобы не прекра­щать закупок даже во время кризиса.

В целом все сообщество работает как амортизатор кри­зиса. Его основной удар принимают самые мощные фирмы (виоленты), лучше всего приспособленные к тому, чтобы вы­держать спад, и самые гибкие компании (коммутанты), без особых потерь способные выйти из бизнеса. Причины такого положения наукой пока недостаточно исследованы. Сущест­вует, в частности, гипотеза, что здесь действовал естествен­ный отбор. Компании, наиболее страдающие от кризисов, выработали способы его смягчения для себя лично. Те же, ко­торые не смогли этого сделать, просто не выжили.

Некоторые ученые в этой связи указывают на особую глубину Великой депрессии 30-ых годов, поставившей капита­лизм на грань гибели и вызвавшей разорение ряда крупных и знаменитых фирм. В то время крупные фирмы еще не имели эффективной антикризисной стратегии. Известно, в частно­сти, что объединенные в картели крупные предприятия того времени, реагировали на падение спроса свертыванием про­изводства при сохранении высокого уровня цен. То есть, опираясь на свою монополистическую мощь, пытались прину­дить потребителя покупать товары на продиктованных ими условиях несмотря на кризис. Итогом этого отпугивающего мас­сового покупателя и потому противоречащего принципам виолентной стратегии поведения гигантов было дальнейшее уг­лубление падения спроса.

Если эта гипотеза верна, то логично допустить, что и катастрофический размах кризиса в реформируемой экономи­ке России по крайней мере отчасти связан с незавершен­ностью формирования в ней конкурентного сообщества ком­паний. Ведь многие наши предприятия реагируют на кризис точно также как и западные картели: свертывают производст­во и повышают цены.

Конкуренция и качество рынка.

Остановимся теперь на проблеме взаимосвязи конкуренции и качественных показателей состояния рынка: его насы­щенности разнообразными товарами и полноте ассортимента во всех его точках: от крупного города до небольшого поселка. Вернемся для этого еще раз к диаграмме распределе­ния спроса на товар, отразив на сей раз на ней положение всех типов фирм, придерживающихся четырех основных ти­пов стратегии.

Мы уже подробно обсуждали неудобства, испытывае­мые фирмами при пересечении (или наложении) их реализо­ванных ниш. Конкуренция на соответствующих сегментах рынка приобретает характер ожесточенной борьбы на вытес­нение. Ведь принцип конкурентного исключения гласит: из двух или многих схожих товаров, если они ориентированы на одних и тех же потребителей, предъявляющих к ним одинако­вые требования, на рынке обычно удерживается только один (лучший). Напротив, незанятые сегменты рынка исключитель­но привлекательны для фирм – здесь вообще нет конкурентов, а значит можно быстро наращивать продажи и устанав­ливать высокие цены (т. к. нет нужды в поддержании большого запаса конкурентоспособности).

Рис. 17. Варианты стратегического положения компаний на рынке

Макроэкономическим следствием такого сочетания сти­мулов и анти-стимулов, действующих на фирмы, является тенденция к равномерному освоению всего рыночного простр­анства фирмами-конкурентами. На нашем рисунке не занятое никем рыночное пространство в левой части графика распре­деления спроса, наверняка будет привлекать патиента С; ком­мутанта Д (для которого смещение на этот сегмент рынка вдвойне важно, поскольку позволит избавиться от пересече­ния реализованных ниш с могущественным виолентом О): и даже для лидера отрасли О. Очевидно, что в реальной жизни такой сегмент рынка не будет долго пустовать.

Равномерность заполнения рыночного пространства повышает качество снабжения потребителей в географиче­ском и ассортиментном плане. Так, для конкурентного рынка не свойственен резкий разрыв в снабжении товарами крупных центров и периферии. Конечно, в столице спрос покупателей более высок, чем в мелком городишке, и потому столичный рынок – лакомый кусок для поставщиков. Но именно в силу этого он привлечет массу фирм и их ниши пересекутся. Нач­нется взаимное отталкивание конкурентов, вытеснение их части сначала в крупные города, а затем во все более мелкие населенные пункты.

В России, печально отличавшейся долгие годы пусты­ми полками деревенских сельпо, процесс выравнивания ур­овня снабжения разных городов и поселков, принял очень за­метные формы. Улучшение снабжения периферии – одно из немногих достижений первых лет трудных (и не всегда удач­ных) реформ, которое непосредственно почувствовал рядо­вой потребитель. В основе же этого благотворного сдвига ле­жит давление конкуренции, «расталкивающей» поставщиков даже в самые глухие медвежьи углы, если они не заняты со­перниками.

Но рыночное пространство имеет не только географи­ческое, но и ассортиментное измерение. Производитель ло­жек, первый догадавшийся (далее следует реальный, а не придуманный пример), что стоит изогнуть, особым образом искривить их, и они сразу станут удобными для ребенка, не­медленно вырвался за пределы конкурентного противостоя­ния с прежними соперниками. Никто больше не делал ложек для детей, только еще учащихся есть, а он перестал делать обычные столовые приборы. Прежние конкуренты теперь ме­шали ему не в большей мере, чем сапожник мешает булочни­ку: предприятия обоих без всякой конкуренции могут разме­щаться в одном и том же доме.

Мы сознательно привели пример нехитрой выдумки: чтобы сделать кривую ложку вместо прямой, не надо ни инже­нерного таланта, ни нового оборудования, ни дополнитель­ных денег. Зато надо думать о потребителе, постоянно ис­кать, какая мелочь повысит для него потребительскую цен­ность вещи. И конкуренция заставляет делать это каждую фирму, заставляет ее непрерывно обогащать палитру пред­лагаемых на рынке товаров.

Крайнюю форму расширения ассортиментного богатст­ва рынка представляет собой радикальные нововведения. На рис. 17 мы не случайно показали положение эксплерентов в виде взрывов, разрывающих устоявшуюся ткань рынка данно­го товара. По существу, каждое из них создает новый рынок, что и будет рассмотрено в следующем параграфе.

7.2. Конкуренция и научно-технический прогресс

Сообщество компаний и механизм НТП.

Обратимся теперь к важнейшему процессу, определяющему развитие современной капиталистической эконо­мики, – научно-техническому прогрессу. Учет специфики конкурентной страте­гии разных типов компаний позволяет описать его механизм с особой полнотой и конкретностью, ус­тановить, на каких этапах решающей оказывается роль тех или иных фирм.

Первый этап

Роль первопроходцев, как мы виде­ли, играют мелкие фирмы-эксплеренты. Свойственное их основателям сочетание одержимости идеей с полной финансовой ответственностью за исход дела, обеспечивают предельную эффективность пионерских разработок. А небольшие размеры компании и ее невовлеченность в текущее производство создают организа­ционные предпосылки успеха. Напомним и роль венчурного (рискового) капитала. Благодаря нему пионеры получают под­держку со стороны финансовой элиты страны, а последняя – доступ к прорывным инновациям и связанным с ними сверх­прибылям.

Роль гигантских компаний на этом первом этапе НТП сравнительно мала. Они не приспособлены к подобному рис­кованному научному поиску. История знает мало примеров прорывных инноваций, которые бы родились в лабораториях виолентов и перевернули судьбу соответствующей отрасли промышленности. Но все же не следует и преувеличивать – в порядке исключения такое тоже бывает. Химики гигантской американской корпорации «Дюпон», например, первыми синте­зировали найлон – родоначальника всех искусственных воло­кон.

Второй этап

В целом же лидерство в осуществ­лении НТП переходит к виолентам на втором этапе. Для него типично (каким бы несправедливым это не казалось!) оттеснение новаторов от дальнейших стадий продвижения нового продукта на рынок.

Дело в том, что массовое тиражирование уже оправ­давшего себя новшества по самому своему смыслу лучше ре­шается крупной организацией. При благоприятных условиях (одновременное возникновение многих новых отраслей) эту задачу может решить и сам эксплерент, постепенно перерож­даясь в крупную фирму-виолента. Но экономика только выигрывает от того, что чаще ей не приходится ждать, пока фирма-пионер дорастет до нужных размеров: массовое про­изводство новинки с успехом осуществляет поглотивший пер­вопроходца (или вытеснивший того с рынка) гигант.

Третий этап.

Дальнейшее развитие процесса происходит на массовом, контролируемом виолентами рынке, где недавняя новинка уже превращена ими в стандартный товар. Эти условия за­ставляют все остальные фирмы искать способы избежать смертельно опасной прямой схватки с гигантами. То есть воз­никает тенденция к поиску ниш, к адаптивному научно-техни­ческому прогрессу, приспосабливающему товар к специаль­ным запросам отдельных групп потребителей.

На рынок приходит разнообразие. Вместо одного (пусть самого хорошего!) товара появляется широкая палитра изде­лий на все вкусы. Здесь центральная роль принадлежит патиентам. Они же способствуют распространению новой техно­логии, материалов и т. п. в другие отрасли. Ведь основная за­дача фирмы-специалиста состоит в том, чтобы выискивать и применять в своей отрасли, для блага собственных придирчи­вых клиентов лучшие достижения, где бы и кем бы, они пер­воначально не были сделаны.

Четвертый этап

Рынок данного продукта достигает зрелости. Несмотря на это, четвертый, завершающий этап НТП, не равносилен тех­ническому застою.

Гиганты-виоленты продолжают те­кущее совершенствование товара. В этом – помимо его массо­вого тиражирования – состоит их важнейший вклад в НТП. Только постоянное улучшение характеристик продукта позво­ляет крупным фирмам сохранять свои позиции на острокон­курентных массовых рынках.

Если же гиганты пытаются затормозить прогресс, мощ­ный удар им наносят коммутанты, в частности, компании-ко­пиисты. По существу, в борьбе с ними у крупных фирм есть только один надежный способ: постоянно быть на шаг вперед от подражателей, предлагать все новые и новые поколения товаров, пока те копируют предыдущие. Но роль фирм-подра­жателей не сводится только к стимулирующему воздействию на ведущих производителей. Она гораздо сложнее и крайне неоднозначна. С одной стороны, дешевые копии делают но­винку доступной для небогатых потребителей. С другой стороны, сбивание цен уменьшает прибыль производителей оригинальных товаров и, следовательно, затрудняет финан­сирование разработок новых продуктов.

Рис.18. Этапы научно-технического прогресса и типы фирм играющих на них решающую роль.

Выигрывают от любых заминок лидеров в деле улучше­ния товаров и фирмы-патиенты. Пользуясь растущей неудов­летворенностью потребителей качеством стандартных то­варов, они захватывают все новые сегменты рынка. Так по­степенно сужается сфера господства виолентов, вынуждая тех возобновить усилия по модернизации товара.

А тем временем новое поколение эксплерентов тяжким путем проб и ошибок готовит очередной прорыв в принципи­ально новой области и создает условия для нового цикла на­учно-технического прогресса.

Каждый тип компаний выполняет наиболее свойствен­ные ему функции, а система в целом достаточно эффективно обеспечивает общественные потребности в основных видах технического прогресса: текущем, адаптивном и пионерском.

Виды нововведений

Можно ли уточнить сравнительное значение этих направлений НТП для эко­номики? Обратимся для ответа на этот вопрос к предложенной уже упоминав­шимся германским исследователем Рольфом Бертом (и слег­ка видоизмененной нами) классификации инноваций по двум признакам:

1)  степени новизны (малой, средней или большой)

2)  происхождению идеи нововведения (собственной или заимствованной).

На рис. 19 показаны возможные комбинации обоих при­знаков.

Рис. 19. Виды инноваций

В зоне А показаны собственные достижения малой сте­пени новизны – это уже знакомые нам улучшающие иннова­ции. Их примером может служить та же гнутая ложка для де­тей или чемодан с колесиками.

В зоне В мы видим реализацию средних по новизне собственных идей. Их можно назвать инновациями с предска­зуемым риском. Сюда относятся все значительные новинки, реакцию рынка на которые, однако, легко предвидеть. Напри­мер, шина, которая не спускает при проколе: что автолюбите­ли примут ее с восторгом, можно не сомневаться, но неясен технический способ решения задачи.

Зона С – прорывные инновации. Они и новы и ориги­нальны в высшей степени. Но риск здесь непредсказуем ни в каком отношении. Напомним уже использованный пример: можно ли просчитать сроки, бюджет, да и принципиальную осуществимость возрождения дирижаблестроения?

Зона D – чистый плагиат. Чужая инновация слепо ко­пируется. Примером может служить мебельный цех, руково­дитель которого ставит на поток виденную где-то и понравив­шуюся ему модель буфета.

Зона Е – применение чужих идей средней степени но­визны к собственному бизнесу. Так, перенося идею мелкооптовой продажи на русский рынок, занявшиеся этим предприниматели, безусловно и вводили нововведение, и рисковали. Но и новизна, и риск были умеренными – в конце концов, магазины мелкого опта есть во всем мире и шансов, что они не приживутся в России не так уж много.

Зона F – перенос инноваций из другой сферы, сопря­женной с прорывным эффектом для собственной деятельно­сти. Риск и новизна здесь велики – никто не знает, как примет такой перенос рынок.

Степень распространенности разных нововведений.

Рассмотрим теперь фактическое распределение нововведений по типам. Соответствующие данные были получены Р. Бертом в ходе уникального обследования более чем 3000 инноваций, проведенных в 80-ые годы в ФРГ – см. рис. 20.

Рис.20. Распространение разных типов нововведений и полученная от них прибыль

Улучшающие инновации

Первое, что обращает на себя вни­мание при анализе распределения ново­введения по типам – это огромное значе­ние улучшающих инноваций (на рис. – зо­на А). На этот тип нововведений, осуществляемый в основном виолентами и патиентами, пришлась почти половина (46 %) всех обследованных инноваций. Другими словами, наиболее часто встречаются на рынке текущие инновации со сравни­тельно низкой степенью заключенной в них новизны.

Улучшающие инновации – рабочие лошадки техниче­ского прогресса в рыночном хозяйстве. Бесчисленные сооб­щения производителей о том, что в шоколадных батончиках теперь на 30 % больше шоколада, чем раньше; что стираль­ный порошок впервые выпущен в практичной непромокающей коробке; что жевательная резинка отныне производится в форме подушечек, а не пластинок, – все эти и подобные им усовершенствования на первый взгляд оставляют впечатле­ние недостойных внимания мелочей. Но это не так. На самом деле, в улучшающих нововведениях проявляется постоянный поиск оптимальной по всем параметрам разновидности то­вара.

Именно огромные исследовательские подразделения виолентов, способные «посадить» на улучшение каждого из многочисленных свойств товара по группе специалистов, име­ют здесь явные преимущества (впрочем, в более узкой сфере тех же результатов успешно достигают и патиенты). В итоге возникают те отработанные и сбалансированные по своим характеристикам продукты, которые свидетельствуют о высоком профессионализме их изготовителей, и, не случайно, в русском бытовом жаргоне получили наименование «фирмы», «фирменных товаров».

Большой распространенностью (31 % всех ново­введений) отличается также перенос полученных дру­гими новшеств в собственный бизнес. При этом речь опять идет об улучшениях неради­кального и, благодаря этому, надежного, безрискового харак­тера.

Это значит, что бесспорные улучшения стремительно распространяются из отрасли в отрасль. Обеспечивают такой перенос специальные исследовательские подразделения патиентов и все тех же виолентов, занятые анализом достиже­ний в смежных областях производства.

Наконец, неизвестную (ни одна фирма не даст о себе такую информацию), но, несомненно, большую долю всех но­вовведений составляет прямой плагиат. Для коммутантов он представляет основную форму участия в техническом прогр­ессе, но в той или иной степени им занимаются и все осталь­ные фирмы.

Будучи предосудителен сам по себе и к тому же снижая доходы (а значит, и стимулы) тех, кто осуществлял нововве­дения своим трудом, плагиат, тем не менее служит еще од­ним каналом переноса и широкого распространения новинок.

Роль мелких инноваций в целом

На улучшающие инновации и пере­нос нерадикальных нововведений взятые вместе приходится 77 % от общего числа инноваций. Если бы существовала возмож­ность количественно оценить размеры пла­гиата и добавить их к этой цифре, то итог явно превзошел бы 90 %, а то и 95 %.

Следовательно, текущая практика технического прогр­есса в рыночной экономике состоит почти исключительно из «нововведений с низкой степенью новизны»: собственных ма­лых улучшений продукции и заимствованных чужих достиже­ний нерадикального свойства. Очевидны и причины такого перекоса. Малые, банальные улучшения идут от непосредст­венного наблюдения процесса потребления товара и/или тех­нологии его производства. Каждое из них обещает безриско­вое повышение потребительской ценности продукции (и/или снижение издержек) и потому непременно реализуется.

Понимание вытекающей из этого вывода решающей важности «мелочей» для успешной конкуренции в сфере НТП, представляется не только важным в теоретическом плане, но и практически абсолютно необходимым для только вступаю­щих в рынок российских предприятий, традиционно именно мелочам и не уделяющих никакого внимания.

Радикальные формы нововведений.

Прорывные инновации, базирую­щиеся на собственных достижениях или переносе чужих радикальных нов­шеств, (зоны С и F, соответственно) со­ставляют, как мы знаем, сферу преоб­ладания эксплерентов. На них прихо­дится лишь 14 % от общего числа инноваций. Но отдача от таких нововведений непропорционально значительна. Вместе они приносят почти треть всех прибылей, получаемых за счет инновационной деятельности (точнее. 29 %. см. правую диа­грамму на рис. 20).

Но даже и эти цифры не отражают всего значения прорывных инноваций. Не следует забывать, что именно они стоят у истока всех последующих улучшений, совершенство­ваний, приспособлений к интересам отдельных групп потре­бителей и прочих модернизаций товара; именно прорывные идеи в дальнейшем применяются в других областях, копиру­ются и даже просто воруются. Без прорывных инноваций весь поток научно-технического прогресса остановился бы на мес­те или двигался черепашьими темпами.

Очевидно, видимое противоречие в области прорыв­ного НТП (малая доля, но большое значение) носит неслучай­ный характер – слишком много сверхрадикального прогресса экономика не в состоянии ни обеспечить, ни переварить. Зато те редкие, ценнейшие нововведения прорывного характера, которые все же удается реализовать, используются много­кратно и очень эффективно всеми действующими на рынке типами фирм.

Последняя разновидность инноваций (зона В) – само­стоятельные разработки сравнительно высокой степени но­визны, не носящие, однако, прорывного характера, осуществ­ляются преимущественно виолентами. Разработка нового по­коления компьютеров, самолетов, лекарств при надлежащем упорстве обязательно завершаются успехом (и в этом их от­личие от прорывных, принципиально непредсказуемых инноваций). Но требуют огромных сил и средств.

Поэтому эта разновидность радикального НТП также сравнительно редка в рыночной экономике (9 % всех нововве­дений), но по уровню отдачи близка к прорывным инновациям (приносит 17 % всей прибыли). Не полагаясь на озарения, виоленты достигают почти того же концентрацией усилий, так сказать, компенсируют отсутствие гениальных идей высоким профессионализмом. Принципиальная возможность такой «замены» очень важна для практики развития многих стран. Так, «молодые промышленные нации» (например, Южная Корея и даже, в значительной мере, более зрелая Япония) почти не генерируют прорывных идей. Но это не тормозит их бурного технического прогресса, почти исключительно базирующегося на мало рискованных нововведениях виолентов.

7.3. Фирмы и конкурентоспособность наций

Государства, как и фирмы, обладают различной конкурентоспособностью на мировом рынке. Достаточно бросить взгляд на современное состояние мирового хозяйства, чтобы выделить страны, отличающиеся повышенной конкурентоспособностью и заметно теснящие других в экономической сфере (Япония); лидеров, уверенно удерживающих уже завоеванные позиции (США, Германия); и в значительной мере утративших их (Великобритания); а также множество стран (в первую очередь развивающихся) со сравнительно низкой конкурентоспособностью.

В настоящем пособии может быть затронута только часть обширной проблематики конкурентоспособности наций, а именно та ее сторона, которая непосредственно связана с деятельностью фирм.

Кластеры – сообщества ведущих фирм страны.

М. Портер обратил внимание на то, что наиболее конкурентоспособные в международных масштабах фирмы одной отрасли обычно не бессистемно разбро­саны по разным развитым государствам, а имеют свойство концентрироваться. Часто сразу несколько из них или даже все крупнейшие базируются в одной и той же стране, а порой даже в одном и том же регионе страны.

Так, созвездие наиболее конкурентоспособных автомо­бильных фирм современности («Тойота», «Ниссан» и др.) про­исходит из Японии. В крохотной Швейцарии расположены сразу три ведущих фармацевтических фирмы (а в очень похо­жих на Швейцарию малых высокоразвитых странах Западной Европы, за исключением Дании, – почему-то ни одной). Знаме­нитые компьютерные фирмы, преимущественно, базируются в США, а гиганты аудио - и видеотехники – в Японии. Швеция породила несколько очень мощных машиностроительных ком­паний, но ни одной химической. В Германии расположены три мощнейших химических фирмы и оба крупнейших в мире про­изводителя дорогих автомобилей.

Концентрация сильных фирм при этом обычно не огра­ничивается одной отраслью, а затрагивает несколько смеж­ных. Например, лидерство фирм США наблюдается не только в компьютеростроении («ИБМ», «Юнисис», «Хьюлетт-Паккард», «Эппл»), но и в производстве программного обеспечения к ним (мировой лидер – «Майкрософт»), и в изготовлении микропро­цессоров («Интел», «Моторола»).

Такое положение является не случайностью, а следствием того, что достигнутая одной или несколькими фирмами высокая конкурентоспособность имеет свойство распростра­няться на ее ближайшее окружение: поставщиков, потребите­лей и конкурентов. В свою очередь, успехи окружения оказы­вают положительное влияние на дальнейший рост конкурен­тоспособности данной компании. В итоге формируется «кластер» – сообщество фирм тесно связанных отраслей, взаимно способствующих росту конкурентоспособности друг друга.

Для всей национальной экономики кластеры выполня­ют роль точек роста внутреннего рынка и базы международ­ной экспансии. Так, быстрое развитие японской экономики в 50-60-е годы во многом связано с формированием мощного кластера металлургия - судостроение. Он же положил начало успехам страны на мировом рынке.

Вслед за первым в экономике часто образуются новые кластеры и международная конкурентоспособность страны увеличивается. Высокая конкурентоспособность страны дер­жится именно на сильных позициях отдельных кластеров, то­гда как вне них даже самая развитая экономика может давать весьма посредственные результаты.

Та же Япония, например, имеет мощные автомобиль­ные и электротехнические фирмы, но существенно слабее в химико-фармацевтическом и совсем отстала в аэрокосмиче­ском комплексе.

Механизм формирования кластеров.

Возникновение кластеров объяс­няется передачей по технологическим цепочкам товаров с высокой потреби­тельской ценностью, а также иных пре­имуществ высокой конкурентоспособ­ности от фирмы-родоначальницы кла­стера (или группы фирм, если их было несколько) к предприя­тиям-смежникам.

Конкретнее, высокая потребительская ценность произ­веденного конкурентоспособной фирмой товара и/или услуги непосредственно способствует росту конкурентоспособности у фирмы-потребителя.

Например, особые качества шведской железной руды, обусловившие высокую конкурентоспособность фирм добы­вающей промышленности, создали конкурентные преиму­щества не только для них, но и для потребителей руды – ком­паний, выпускающих качественные стали. Последние, в свою очередь, способствовали международному успеху производителя шарикоподшипников «СКФ», получившего для своих из­делий уникальный конструкционный материал и т. д.

Конкурентоспособность распространяется и вверх по технологической цепочке. Дело в том, что достигшие между­народнозначимых результатов компании обычно являются очень требовательными заказчиками. Они заставляют под­нять качество поставляемых им полуфабрикатов и, тем са­мым, вынуждают своих поставщиков также повысить конкур­ентоспособность.

Выигрывают поставщики и от быстрого роста лидера конкурентоспособности. Для них расширение деятельности этого лидера оборачивается ростом потребности в их собственной продукции.

Более сложно складываются отношения с прямыми конкурентами. Рост конкурентоспособности лидера для его соперников в первую очередь, разумеется, означает угрозу вытеснения с рынка. Но если им удалось справиться с ситуа­цией (а полное вытеснение конкурентов, как мы видели, обыч­но невозможно), то это означает, что уже на внутреннем рынке они приобрели опыт успешного противостояния сильнейшей фирме мира, создали продукты конкурентоспособные в сравнении с ее изделиями. Тем самым закладывается фун­дамент международных успехов. Ведь тому, кто одолел (или, по крайней мере, нейтрализовал) сильного, легко теснить бо­лее слабых.

Поэтому ожесточенная конкуренция фирм кластера на внутреннем рынке, за рубежом часто выливается в совмест­ную экспансию. Фирмы кластера благодаря взаимной при­тирке становятся носителями одной и той же «коммерческой идеологии» и, опираясь на нее, за границей побеждают чужа­ков.

Скажем, успех всех японских автомобильных фирм на мировом рынке строился по формуле «дешевизна + безотказ­ность автомобиля». А швейцарские производители шоколада обыгрывали формулу «качество + экологическая чистота (аль­пийское молоко)».

Состав кластера

Центром кластера чаще всего бывает несколько мощных компаний-виолентов. Значительно реже – прежде всего из-за меньших размеров – в этой роли способны выступить специализированные фирмы-патиенты. Впрочем, порой патиент преображается в виолента в ходе формирова­ния конкурентоспособного в международных масштабах кластера. Дело в том, что даже узкий сегмент, обслуживаемый патиентом, на гигантском мировом рынке может быть так ве­лик, что создаст основу для массового стандартного произ­водства.

Так, японские производители бытовой электроники пер­воначально вышли на мировой рынок со специализированной продукцией: миниатюрными или портативными радиоприем­никами, магнитофонами и т. п. И только огромные продажи этих товаров в разных странах принесли им средства, позво­лившие наладить массовое производство всего ассортимента аудио - и видеотехники.

Между ведущими виолентами сохраняются конкурент­ные отношения. Поэтому кластер не следует путать с карте­лем или финансовой группой: входящие в него фирмы связы­вает не сговор или общий хозяин, а конкурентные преиму­щества, которые перетекают от одной фирмы к другой даже независимо от их желания в силу территориальной близости и непрерывных контактов.

Далее кластер предоставляет исключительно благо­приятные условия для развития специализированных произ­водств, прежде всего обслуживающего и поддерживающего характера. Лидирующие на мировом рынке гиганты-виоленты нуждаются в большом количество приспособленного к их тех­нологиям оборудования, материалов и т. п., что создает емкий рынок для патиентов. Так, в США ряд всемирно известных рекламных агентств вырос на заказах «Проктер энд Гембл» (крупнейший рекламодатель мира) и других фирм кластера моющих средств, гигиенических продуктов и косметики, по­скольку рыночный успех в этих отраслях сильно зависит от рекламы.

Входящие в кластер отрасли пользуются повышенным общественным и государственным вниманием. На фундамен­тальные исследования в соответствующих областях знания выделяются бюджетные ассигнования, возникают научные институты и ВУЗы. Связанные с кластером профессии стано­вятся престижными, а достижения вызывают патриотический подъем. Такие условия весьма плодотворны для появления фирм-эксплерентов, т. к. изобретательский потенциал нации фокусируется на кластере и именно в его рамках находит мак­симальную материальную и моральную поддержку.

Наконец, кластер дает работу множеству коммутантов-поставщиков простых комплектующих.

Таким образом, структура кластера в принципе копир­ует структуру всего национального сообщества фирм, но с од­ним важным отличием: в нем собраны элитные предприятия страны, которые определяют международную конкурентоспо­собность нации. Можно выразить ту же мысль и по-другому. Носителем высокой конкурентоспособности в конечном счете является не отдельная фирма, а целое сообщество. От нали­чия в стране эффективно действующих сообществ во многом зависит конкурентоспособность нации в целом.

Транснациональные корпорации.

Обсуждение взаимо­связи конкурентоспособности фирм и экономики в целом будет не полным, если не подчеркнуть тот факт, что в послевоенный период практически все значительные компа­нии (прежде всего ведущие виоленты и патиенты конкурентоспособных кластеров) вышли за рамки одной страны, пре­вратившись в транснациональные корпорации (ТНК).

Транснациональными корпорациями называют фирмы, ведущие производственную деятельность в нескольких стра­нах. В число ТНК в настоящее время входит 80-90 % крупнейших корпораций развитых капиталистических стран. При этом степень интернационализации этих фирм очень велика: к началу 90-х годов доля продукции, продаваемой средней ТНК за рубежом, примерно равнялась ее реализации внутри страны. Причем около трети товаров не только продавалось за границей, но и производилось там же – на зарубежных фи­лиалах ТНК.

Широкое распространение транснациональных корпор­аций является крупнейшим качественным изменением соста­ва фирменного «населения» капиталистической экономки в по­слевоенный период. Не случайно, феномену ТНК посвящена в последние годы огромная литература, пожалуй, превышаю­щая по объему все, что написано об остальных типах фирм вместе взятых.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13