Можно отметить, что ярким примером лингвистических трудностей в расшифровке мифов являются сюжеты о Нюйва 女娲 – той, что по одной из версий создала людей, и Нюйва 女娃 – той, что погибла в море и превратилась в птичку Цзинвэй精衛. Это героини совершенно разных по содержанию историй, их имена хотя и омонимичны, но записываются разными иероглифами. Однако данных героинь мифов часто путают не только те, кто изучает культуру Китая, но и её носители.

Еще одним препятствием в трактовке древнекитайского текста является  отсутствие в нём окончаний или же поясняющих слов, указывающих на род, число или время, знаков препинания. В этой связи какой-либо фрагмент текста любой исследователь может интерпретировать различными способами, каждый из которых может быть при этом грамматически верным. Однако в данном случае велика роль контекста, многие заблуждения может рассеять небольшой абзац, встретившийся позднее.

Роль института государства играет определяющую роль во всех аспектах жизни человеческого общества. Культурная её составляющая тому не исключение. Всегда получается так, что в той или иной мере оказываются политизированы и история, и искусство. В истории Китая огромное значение имеет 221 год до нашей эры, он «явился великим водоразделом древней китайской истории, потому что он увидел окончательное объединение "феодального" Китая в полностью централизованную империю».25 Как известно, до этого времени страна была разделена на независимые государства, недоброжелательные и непримиримые в отношениях между собой, каждое из которых управлялось наследственными аристократическими домами и, в свою очередь, подразделялось на более мелкие владения, также возглавляемые знатными семьями. С политической точки зрения, почти все эти доимперские века охватываются временем династии Чжоу周 (1027 − 221 г. до н. э.). Последующие столетия  характеризуются, напротив, закреплением новых форм централизованной империи, где чиновничья бюрократия является не наследственной, а назначается из центра. Именно она и заняла место владетельной аристократии времен Чжоу. Имперские порядки впоследствии сохранялись вплоть до XX века.

Считается, что с точки зрения культуры династия Чжоу была периодом создания великой китайской классической литературы. Что же касается периода династии Хань汉 (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.), то его отличает стремление систематически собирать, представлять, комментировать сочинения прошлого. До сих пор предметом дискуссий является вопрос о том, насколько ханьские ученые изменяли публикуемые тексты, добавляя к ним идеи их времени, а не описываемого. Существует версия, что ханьские ученые в определенной мере сами подделали тексты, отнесенные потом к Чжоу и более ранним временам. Естественно, что резкие отличия между двумя династиями имеются и в области мифологии. Все то, что в чжоуской литературе выступает в виде фрагментов и сильно эвгемеризировано, в ханьское время нередко так разработано, что хотя действующие лица мифов остаются теми же, но рассказы о них могут быть совершенно новыми. Ученые предполагают, что ханьские авторы часто использовали новые источники в народной передаче, что презиралось чжоускими авторами. «Выдающимся примером нового направления образного осмысления мира» Дерк Бодде называет «Шань-хай цзин»26, или «Книгу гор и морей», в которой не только собственно Китай, но и области, простирающиеся до отдаленных пределов земли, населены новыми странными богами и чудовищами. Существа, встречающиеся в этой книге, настолько фантастичны и многочисленны, что возникает вопрос, действительно ли все персонажи взяты из народного творчества.

С другой стороны, мы можем часто видеть, как ханьские ученые мужественно пытаются освоить основы старой традиции, уже, по-видимому, утратившей связь с реальной жизнью. Они силятся согласовать кажущиеся расхождения, заполнить лакуны, привести в порядок (согласный с их собственными идеологическими представлениями) материал, который они уже и сами плохо понимают. Особенно резко их усилия проявляются при расхождении в мнениях, нередко встречающемся в ханьских комментариях на классиков чжоуского периода.

Описанные выше закономерности четко прослеживаются в том, о чем ранее уже упоминал Бодде: из народного сознания постепенно исчезали древние боги в большей своей части.

Таким образом, в науке сформировалось два направления относительно мифологии Китая – историческое и  социологическое. Бодде выделяет наиболее ярких представителей данных течений: Бернхарда Карлгрена27 и Вольфрама Эберхарда28. Согласно Карлгрену, главной причиной записи преданий древнего Китая был тот факт, что персонажей этих преданий многие знатные дома периода Чжоу считали своими предками. Учитывая культ предков, это объяснение представляется мне вполне логичным. Таким образом, о предках в культуре сохранялось живая память, чего, собственно, и желали потомки. Этот же факт объясняет то, почему герои текстов предстают «не как божества в полном смысле и не как обычные смертные, а, скорее, — если можно так выразиться — как "сверхлюди", как "культурные герои"»29. Т. е. это, без сомнения, были исторические фигуры, но в то же самое время они обладали «не совсем обычными человеческими свойствами.»30  Однако ситуацию опять же изменило разрушение прежнего общественного порядка в конце III в. до н. э. Культ предков знатных домов потерял свою общественную значимость, и, как следствие этого, память о старых легендах и героях стала всё дальше отделяться от живой традиции. Это и явилось почвой для невероятных переработок имеющихся текстов ханьскими авторами.

Оценивая эти легенды и героев, Карлгрен поэтому строго различает то, что он называет «свободными» текстами времени и  «систематизирующие» тексты времени Хань. По этой причине Карлгрен полагает, что для изучения подлинно ранних мифов и легенд реальную ценность представляют только доханьские «свободные» тексты.

Теория Эберхарда противоположна предыдущей. Этот учёный  рассматривает возникновение китайской цивилизации как результат взаимодействия различных культурных компонентов, которые в ранние времена отличались один от другого этнически и регионально. Поэтому, несмотря на явное безразличие к вопросам исторического развития, основные его интересы сосредоточены на попытках изолировать то, что он считает основными культурными составляющими. Отсюда следует, что для поставленной цели имеет ценность и указывает на пучки культурной общности как то, что записано в чжоуских текстах, так и то, что было сказано писателями на столетия, а то и на целое тысячелетие позже.

Эберхард указывает на недостатки теории Карлгрена, в частности, ошибочным он считает полагать, что большая часть существ в мифах первоначально были героями-людьми, которые лишь позднее в ряде случаев приобрели признаки богов и даже животных, поскольку это вступает в противоречие с современной этнологической и социологической теорией. «Если бы это мнение было верным, то китайская мифология была бы величайшим исключением из всего, что известно доныне в области этнологии: китайцы сначала создавали героев и только потом превращали их в богов и даже в животных!»31

Подчеркнуто исторический подход Карлгрена действительно кажется несколько замкнутым, догматичным, если можно так выразиться. Он либо принимает, либо отвергает какой-либо текст только по принципу даты его написания – до или после того самого 221 г. до н. э. Получается, что автор данной теории совершенно не учитывает детали, присущие каждому конкретному литературному памятнику. Кроме того, возможно, что его жесткий подход не принимает во внимание возможности устойчивости или повторяемости одного и того же мотива в течение очень долгого времени.

С другой стороны, когда Эберхард использует для реконструкции какого-либо мифа данные, слишком далеко отстоящие друг от друга (что противоречит его главному устремлению; изолировать пучки устойчивых культурных компонентов), это явно таит в себе опасность. Эберхард, несомненно, прав в своем утверждении, что «миф, упомянутый только в поздних текстах, может быть представлен в форме, отражающей очень раннюю стадию развития». Тем не менее, сам же он далее оговаривается: «Конечно, мы должны применять этот метод лишь в единичных случаях»32. К несчастью, доказательства, приводимые последователями этой методологии, ни в коем случае не могут считаться убедительными, а иногда у них даже и нет серьезных доводов. В ряде случаев они и в самом деле не имеют возможности ничего реально доказать по той причине, что имеющиеся данные сами по себе делают это неосуществимым.

Глава 2. ХАРАКТЕРИСТИКА НЕКОТОРЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ КИТАЙСКОЙ МИФОЛОГИИ

2.1 Нюйва

Нюйва女媧 – не будет преувеличением заявить, что это один из самых известных персонажей традиционной китайской мифологии, «архаическое женское божество»33.

В более ранних исследовательских работах, посвященных мифологии, акцент делается на происхождении, описании образа конкретного персонажа, его действий и функций. Так, профессор Юань Кэ пишет, что в раннем китайском словаре иероглиф «Ва 媧 – это женщина-дух, в давние времена сотворившая все вещи в мире»34. Внешний облик Нюйва вариативен в разных источниках, однако общим является то, что верхняя часть тела данного персонажа является женской, хотя в некоторых описаниях у неё присутствует «голова быка»35. Традиционно Нюйва изображалась как «полуженщина-полузмея или полудракон»36, но уже в иллюстрациях XX века, а в особенности последних десятилетий, можно проследить эволюцию данного образа и встретить изображение Нюйва как прекрасной молодой девушки (например, сейчас данный персонаж популярен в компьютерных играх).

Нюйва была наделена уникальной божественной силой, согласно некоторым трактовкам она принимала непосредственное участие в создании людей и животных. Существуют различные варианты мифа о Нюйва. По одной из версий она порождала людей как «бесформенную, нерасчленённую массу»37, при этом ей помогали другие мифические персонажи.

«В те времена, когда земля отделилась от неба, на ней еще не было людей, и поэтому мир был пустынен и безмолвен. По этой безмолвной земле бродил великий дух – Нюйва. В сердце своём она ощущала необычайное одиночество и понимала, что, для того, чтобы оживить землю, необходимо что-то еще сотворить».38 В интерпретации Юань Кэ Нюйва – это страдающее одинокое существо, которое решает создать людей для того, чтобы земля не была более пустынной, словно покинутой и оставленной.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10