Промысловые крабы прикамчатских вод (стр. 6 )

В северной части Авачинского залива краб-стригун Бэрда распределяется относительно равномерно на глубинах 25–130 м, а наиболее плотные его скопления отмечены на глубинах 70–110 м. Повышение плотности скопления обычно наблюдается в районе с координатами 52°55'–53°05' с. ш. В южной части залива промысловые скопления не обнаружены, уловы самцов этого вида здесь не превышают 1–2 экз. на ловушку в сутки (рис. 61).

В весенне-осенний период краб-стригун Бэрда встречается преимущественно на глубинах 70–100 м между параллелями 53°00'–53° 10' с. ш. В южной части залива промысловые скопления не обнаружены.

В начале 90-х годов в ловушечных уловах краболовных судов преобладала группа самцов размерами 85–140 мм по ширине карапакса, а самок — 75–95 мм. У самцов мода приходилась на размерные классы 120 и 135 мм. Позже, в 1995–1996 гг., основу популяции составляли самцы с шириной карапакса 110–135 мм, а преобладающая группа имела размеры 130–150 мм (рис. 62).

Более широкий диапазон размеров самцов и прилов самок, наблюдавшийся в начале 90-х годов, объясняется сбором материала из специализированных ловушек для лова волосатого краба, оснащенных делью с ячеей 30 мм. Позже материал собирали из стандартных ловушек (ячея 60 мм), поэтому доля молодых самцов менее 100 мм по ширине карапакса уменьшилась до уровня 1%. Недостаточная репрезентативность (от фр. данных из стандартных орудий лова для учета молоди может привести к искаженному представлению о том, что основу популяции составляют только самцы старших возрастных групп (рис. 62, Б).

По сравнению с камчатскокурильской популяцией, у Восточной Камчатки этот краб-стригун обитает в более суровых условиях среды. На это указывают меньшие (на 10–15 мм) средние размеры самцов у Восточной Камчатки, по сравнению с Камчатско-Курильским районом (см. рис. 59, 62). Надо полагать, что на узком шельфе Восточной Камчатки трофические условия и термика придонных вод для этого вида менее подходящие (Кузнецов, 1959).

В Авачинском заливе рассматриваемый вид распространяется на площади шельфа около 3,5 тыс. км2. Продуктивность популяции, обитающей на такой сравнительно небольшой акватории, при оптимальных условиях ее эксплуатации, позволяет добывать около 100–300 т промысловых самцов в год.

На шельфе Кроноцкого залива среди крабов-стригунов Бэрда преобладает над опилио как 9:1. Основные его скопления располагаются севернее и южнее центрального каньона, проходящего по параллели 54° 10' с. ш. и 160°30' в. д. (рис. 63). На участке шельфа в координатах 53°40'–54°00' с. ш. отмечаются его повышенные уловы. Летом промысловые самцы преобладают на глубинах 70–95 м, зимой — на глубинах 95–140 м. В декабре–январе краб-стригун Бэрда образует компактное скопление в координатах 54°15'–54°20' с. ш. на глубинах 100–120 м. На узком шельфе южной части залива плотность скоплений его резко сокращается.

В 1993–1994 гг. наибольшие уловы (до 45 экз. на ловушку в сутки) отмечались в центральной и северной частях залива на глубинах 80–130 м. Промысловые скопления Бэрда на шельфе залива занимали площадь около 5,5 тыс. км2.

В 80-е годы и ранее промысел крабов-стригунов в Кроноцком заливе, как и в других заливах Восточной Камчатки, проводился нерегулярно. В 90-е годы добыча их постепенно нарастала, и в 1999 г. вылов превысил 400 т.

До середины 90-х годов размеры самцов краба-стригуна Бэрда возрастали. На графике размерного состава доминирующая группа имела размеры 120–160 мм. С 1992 по 1995 гг. групповой прирост размеров, судя по смещению мод, составил 9–10 мм. Средние размеры промысловых самцов возросли со 134 мм в 1992 г. до 144 мм — в 1995 г. С 1996 г., наоборот, доля крупноразмерных самцов стала заметно сокращаться, соответственно, к 1997 г. средние размеры понизились до 136 мм (рис. 64).

В 1992 г. размерный ряд промысловых самцов имел одну моду, приходящуюся на размерный класс 135 мм (рис. 64). Начиная с 1993 г., размерная структура промысловых самцов имела бимодальный характер распределения частот. Моды приходились на размерные классы 130 и 140 мм. Такая размерная структура сохранялась с 1993 по 1995 гг. (рис. 64).

Таким образом, в период 1993–1996 гг. основу популяции стригуна Бэрда Кроноцкого залива составляли самцы крупных размеров — 130–155 мм по ширине карапакса. После 1996 г. доля крупноразмерных особей стала сокращаться. В 1997 г. уже более 60% приходилось на самцов размерных групп 120–145 мм. Соответственно уменьшился до 136 мм и средний размер промысловых самцов. Сокращение доли крупных самцов во второй половине 90-х годов находится в прямом соответствии с ростом промысловых усилий. Как видно из приведенных графиков размерного состава, измельчение промысловых самцов происходило за счет сокращения доли старых крабов при отсутствии пополнения молодыми особями.

Селективные свойства ловушек не дают адекватного представления о естественном соотношении размерных групп, поскольку особи среднего и младшего возраста недолавливаются. Тем не менее во второй половине 90-х годов отмечается общая картина, при которой доля группы пополнения (особи 100–110 мм по ширине карапакса) находится на низком уровне. Учитывая это обстоятельство, в ближайшее время заметного роста численности этого объекта в Кроноцком заливе не ожидается.

Краб-стригун Бэрда северо-западной части Берингова моря

В Олюторском заливе краб-стригун Бэрда обитает в восточной части залива, где концентрируются все его функциональные группы. Наиболее плотные скопления промысловые самцы образуют в координатах 168°30'–170°00' в. д. в нижней части шельфа, на глубинах 100–125 м, где уловы на прямоугольную ловушку в 1996 г. достигали 200–250 экз. В центральной части залива уловы ниже на порядок, а в западной представители этого вида практически отсутствуют (рис. 65). Непромысловые самцы и самки обычно концентрируются в центральной части шельфа, на глубинах 40–80 м, и так же, как и промысловые самцы и их скопления, смещены в северо-восточную часть залива.

Данные исследований размерного состава свидетельствуют, что в 1991–1992 гг. промысловый запас пополнился урожайным поколением, рожденным примерно в 1981–1982 гг. В материалах траловых уловов 1986 г. это поколение имело моду в размерном классе 85 мм (рис. 66). Максимальный промысловый эффект оно создало в 1992 и 1993 гг., когда было доминирующим в уловах промысловых судов. В 1994–1995 гг. промысловый запас базировался уже на новом поколении самцов, которое сменило предыдущее (рис. 66). На эти годы пришелся максимальный вылов краба-стригуна Бэрда, уровень которого для олюторской популяции оказался рекордным — 1,4 тыс. т — и чрезмерным. Об этом свидетельствует изменение размерного состава промысловых самцов. Так, в 1996 г., по сравнению с предыдущими годами, из уловов практически исчезла группа самцов более 140 мм по ширине карапакса. За один год средние размеры промысловых самцов сократились со 128 до 119 мм. При исчезновении крупных особей повысилось, соответственно, значение других размерных классов, в частности, самцов 110–130 мм по ширине карапакса.

При определении перспектив промысла крабов-стригунов кроме плотности промысловых скоплений важно учитывать особенности их биологии. В олюторской популяции краба-стригуна Бэрда в конце 90-х годов большая доля самцов (до 25–40%) имела травмы в виде утраченных конечностей. У крабов-стригунов самцы, достигшие репродуктивной зрелости, линяют в последний раз и утрачивают способность к дальнейшему росту (Иванов, Соколов, 1998; Conan, et al., 1990). Такие особи, лишившись конечностей, восстановить их, как правило, уже не могут. Вследствие этого значительная часть крабов старших размерно-возрастных групп промыслом не используется. Поскольку возвращаемый в море прилов крабов неизбежно травмируется, при систематическом промысле такие особи в популяции накапливаются.

Следовательно, часть крабов промыслового размера является условно промысловой, так как крабы с повреждениями не принимаются в обработку. Появление в эксплуатируемой популяции значительной доли (более 30–40%) травмированных и старых самцов может служить свидетельством или депрессии воспроизводства или перелова. В первой половине 90-х годов краб-стригун Бэрда олюторской популяции характеризовался высокими товарными качествами — крупные самцы имели чистый панцирь при низком уровне травмированности. Численность популяции увеличивалась, соответственно возрастал и вылов. Максимальный вылов пришелся на 1995 г. (рис. 67), после которого численность стала резко снижаться. Объем промыслового изъятия, однако, оставался сравнительно высоким до 1997 г. В эти годы его уровень равнялся 1,4–0,8 тыс. т.

Как свидетельствуют результаты исследований, после 1995 г. наступила депрессия промыслового запаса, которая наблюдалась до 1997 г. и позже. В конце 90-х годов в олюторской популяции лов этого краба велся на невысоком уровне — 100–200 т в год. В промысловых уловах доминировали самцы старших возрастных групп. Наметившаяся тенденция сокращения численности промысловых самцов подтвердилась и по данным траловых уловов (съемка 1998 г.).

При таком состоянии популяции краба-стригуна Бэрда правомочна постановка вопроса о временном запрете промысла этого объекта в Олюторском заливе.

У корякского побережья располагается самая северная в дальневосточных морях популяция краба-стригуна Бэрда, которая имеет определенное промысловое значение. Северо-восточнее, у м. Наварин, этот вид встречается редко, здесь замещает его краб-стригун опилио. Восточнее, у островов Св. Матвея и Прибыловских, его уловы постепенно возрастают, достигая максимума в Бристольском заливе. Здесь располагается самая многочисленная и самая продуктивная популяция рассматриваемого вида (Слизкин,1974, 1982; Родин, Слизкин, 1977; Somerton, 1981; Slizkin, 1990).

На корякском шельфе в 1991–1992 гг. вылов краба-стригуна Бэрда достигал 0,65 тыс. т. Позже, в середине 90-х годов, промысел его практически прекратился. Это было обусловлено низкой плотностью скоплений промысловых самцов рассматриваемой популяции по сравнению с аналогичными показателями краба-стригуна опилио в Наваринском районе.

В 1996 г. по данным траловой съемки, выполненной на СРТМ-К «Шурша», отмечено увеличение промыслового запаса корякской популяции. Дальнейшими исследованиями на промысловых судах были уточнены районы основных концентраций, динамика размерного состава и миграции. Установлено, что промысловые самцы концентрируются преимущественно на участке шельфа между меридианами 173°–174° в. д. (рис. 65) на изобатах 85–100 м, где уловы на прямоугольную ловушку достигают максимум 200–300 экз. Средний улов на ловушку составлял около 40–50 экз. Летом 1997 г. самцы наилучшей промысловой кондиции (до 100%, III линочная стадия) образовали локальные скопления, которые как в широтном, так и в долготном направлениях не превышали 2,5 миль. За пределами компактного скопления уловы промысловых самцов были значительно ниже.

В июне–июле проходит основная линька промысловых самцов. В этот период в уловах отмечается значительное количество полинявших особей. Линочные процессы наиболее четко выражены у особей среднего возраста, то есть у размерных групп, для которых характерен интенсивный рост (регулярные линьки). Среди старшевозрастных групп преобладают особи со старым панцирем, что свидетельствует о накоплении в популяции самцов, претерпевших терминальную линьку.

Скопления непромысловых самцов и самок краба-стригуна Бэрда располагаются северо-восточнее скопления промысловых самцов, между меридианами 174° и 175° в. д. Так же, как и в Олюторском заливе, они концентрировались на меньших глубинах — 20–50 м (рис. 65). Все функциональные группы краба-стригуна Бэрда имели практически одинаковую величину уловов — максимум 40–60 экз./трал.

У корякского побережья доминирующее положение в составе мигрантного бентоса по отношению к крабу-стригуну Бэрда занимает синий краб — Paralithodes platypus. Оба этих вида, как правило, образуют смешанные скопления, однако максимальные их концентрации разобщены, что характерно и для других районов, где совместно обитают промысловые крабы. Синий краб и краб-стригун Бэрда — два конкурирующих между собой бореальных вида. Так же, как и для другой пары видов — камчатский краб–краб-стригун Бэрда — из Бристольского залива и Камчатско-Курильского района, численность краба-стригуна Бэрда увеличивается, если сокращаются запасы крабов-литодид (Родин, Слизкин, 1977). Установлено, что в конце 80-х и в начале 90-х годов численность синего краба возрастала, а со второй половины 90-х стала сокращаться (Андронов, 1998). Увеличение численности рассматриваемого вида крабов-стригунов во второй половине 90-х годов происходит наряду с сокращением численности синего краба.

Наблюдения, проведенные в 90-е годы, свидетельствуют, что взрослые самцы краба-стригуна в весенне-летний период перемещаются из нижней части шельфа в центральную. Убедительные данные о сезонных миграциях корякской популяции этого вида отсутствуют, особенно это относится к определению мест его концентрации зимой. По характеру перемещения краба-стригуна Бэрда западнокамчатской популяции можно полагать, что и здесь поздней осенью, при похолодании придонных вод на шельфе, взрослые самцы, так же как и у Западной Камчатки, перемещаются ниже изотермического слоя, смещаясь в нижнюю часть шельфа и на свал глубин. Молодые самцы и самки перемещаются менее активно, амплитуда их миграций ограничивается пределами шельфа.

Географически в пределах всего ареала вида рассматриваемая популяция располагается в самых северных широтах. Вместе с тем, размеры особей корякской популяции не являются самыми малыми. Самцы более 100 мм по ширине карапакса корякской популяции из ловушечных уловов за период наблюдений с 1992 по 1998 гг. имели средние размеры от 125 до 135 мм (рис. 68), а олюторской — 118–128 мм (см. рис. 66). Результаты траловых съемок, выполненных в 1986–1990 гг., свидетельствуют о пополнении промысловой части популяции сравнительно многочисленным поколением самцов (см. рис. 68, А–В). В период с 1992 по 1995 гг. размеры промысловых самцов стабилизировались на уровне 125–127 мм по средним значениям. С 1996 по 1998 гг. наблюдался значительный прирост размеров — до максимального в 1998 г. (134,8 мм). Из материалов траловых уловов за 1996 и 1998 гг. видно, что популяция регулярно пополняется новыми урожайными поколениями. Таким образом, в корякской популяции краба-стригуна Бэрда в 90-е годы отмечается положительная тенденция развития биологических процессов.

В целом же, хотя промысловые самцы корякской популяции в среднем и немного крупнее, чем из олюторской, и распространены на большей площади, промысловая же их отдача ниже. По доступным статистическим данным, максимальный годовой вылов краба-стригуна Бэрда корякской популяции равнялся 600–700 т. Положительная тенденция увеличения запаса, которая наблюдается в его корякской популяции, имеет, на наш взгляд, несколько составляющих. Разреженность промысловых скоплений на сравнительно большой площади не позволяет организовать эффективный массовый промысел. Следовательно, негативное его влияние на репродуктивный потенциал популяции сведено к минимуму. Большое значение имеет обитание здесь экологически близкого вида — синего краба, который, являясь доминирующим, при своей экспансии приводит к сокращению численности краба-стригуна Бэрда и наоборот. Отметим, что в первой половине 90-х годов популяция синего краба имела максимум численности и доминировала у корякского побережья. В этот период взрослая часть его популяции пополнилась массовым поколением, и запасы промысловых самцов синего краба возросли до 6 млн. экз.

С 1996 г. наступили депрессия запасов синего краба и сокращение площади его обитания, что, наряду с другими факторами, положительно сказалось на увеличении численности краба-стригуна Бэрда.

Регулярные комплексные съемки, проводившиеся в Анадырском заливе летом и осенью 1994–1997 гг., свидетельствуют об общем увеличении теплосодержания вод залива и прилегающих акваторий, увеличении зоны влияния теплого Наваринского течения и сокращении площадей вод остаточного зимнего охлаждения. Необходимо также отметить, что в 1997 г. это потепление было заметно даже относительно 1995 и 1996 гг., которые, в свою очередь, характеризовались, как «теплые» (Фигуркин, 1998).

Таким образом, потепление беринговоморских вод в 90-е годы, надо полагать, сказалось положительно на расширении площади обитания и росте численности краба-стригуна Бэрда. В материалах, собранных специалистами ТИНРО-центра в последние годы, убедительно показано увеличение уловов на усилие краба-стригуна Бэрда в Наваринском районе. В 1999 г., при выполнении траловой съемки на НИС «Профессор Кагановский», впервые этот вид был обнаружен и в центральной части Анадырского залива.

На распределение крабов-стригунов, как представителей вагильного бентоса, большое влияние оказывает структура вод, вернее, зон соприкосновения с дном определенных водных масс, обуславливающих пятнистое распределение. Характер распределения крабов-стригунов свидетельствует о том, что широтные границы распространения определяются главным образом температурным фактором, а образование высокой численности в том или ином районе обуславливается комплексом факторов, первостепенное значение среди которых имеют направление течений, переносящих личинки, характер грунтов, достаточное пространство и кормовая база для наг2). В общем потоке прибрежных антициклонических течений в западной части Берингова моря и у Восточной Камчатки существует постоянный дрейф пелагических личинок краба-стригуна Бэрда в юго-западном направлении. Надо полагать, что популяции этого вида в определенной степени пополняются из соседних популяций, расположенных северо-восточнее. За счет динамичной личиночной стадии существует постоянный обмен генетической информацией между отдельными популяциями. Как было отмечено выше, в районе мысов, разделяющих заливы Восточной Камчатки, крабы-стригуны не встречаются. Следовательно, такие географические участки (узкий шельф и каменистые грунты в районе мысов) являются непреодолимым препятствием для массовой миграции взрослых крабов-стригунов между соседствующими (например, олюторская и корякская) популяциями. Таким образом, каждая из описанных в настоящей работе популяций краба-стригуна Бэрда является самовоспроизводящейся. В пользу таких гипотетических выводов можно привести пример отсутствия синхронных циклов рождения и элиминации урожайных поколений даже у географически близких популяций.

Самцы и самки крабов-стригунов по достижении возраста функциональной половозрелости прекращают линять и претерпевают так называемую «терминальную линьку», заключительную, последнюю в жизни (Conan et al., 1990; Paul and Paul, 1990; Watanabe, 1992). Терминальная линька самок крабов-стригунов не требует особого доказательства. После линьки половозрелости самки более не растут. Не линяя, они способны несколько раз выметывать оплодотворенную икру. Появление в весенний период новой оплодотворенной икры на старом панцире самок — распространенное явление, свидетельствующее об успешном икрометании во второй либо третий раз (год) после некогда состоявшегося спаривания (Слизкин, Федосеев, 1988; Slizkin, 1990; Федосеев, Родин и др.,1987). Такому типу размножения способствует имеющийся у самок особый орган — семяприемник, в котором длительное время хранится сперма самцов после единственного в жизни спаривания.

Терминальная линька самцов не столь очевидна, и о ней в литературе появились различные высказывания после публикации результатов исследований Конана с соавторами (Conan et al., 1990). и (1998) в статье, написанной по результатам исследований терминальной линьки краба-стригуна Ch. opilio, указывают на важность понимания этого явления в биологии крабов-стригунов. Знание сроков и периодичности появления в популяциях высокой численности функционально половозрелых самцов позволяет достоверно прогнозировать динамику промыслового запаса.

Краболовам, добывающим крабов-стригунов, хорошо известна проблема «старых», или «грязных», особей, когда в той или иной популяции появляется высокая доля промысловых самцов, непригодных для выпуска продукции в виде варено-мороженых конечностей — самцов с обросшим гидробионтами панцирем. Явление это возникает вследствие накопления в популяции самцов, которые претерпели терминальную линьку, как правило, более трех лет назад. Оптимальными для промысла становятся самцы на втором–третьем годах жизни после терминальной линьки, когда их мышцы приобрели хорошее товарное качество, а панцирь еще не состарился. Претерпевшие терминальную линьку самцы способны жить 3–4 и более лет (Иванов, Соколов, 1998). За счет достаточно большой продолжительности межлиночного периода такие «состарившиеся» самцы постепенно накапливаются в популяции. В стареющей популяции, в которой доля пополнения средневозрастными особями снижена, относительное количество особей со старым панцирем возрастает. Проблема усугубляется тем, что при промысле самцы с «грязным» панцирем не принимаются в обработку и возвращаются в море. В некоторых популяциях, например в популяции краба-стригуна Бэрда Авачинского залива, в 1989–1990 гг. в промысловых уловах доля таких самцов достигала 50–60%.

Накопившиеся в эксплуатируемых промыслом популяциях старые самцы по достижении предельного возраста естественным образом элиминируют. В популяциях с низким темпом пополнения после элиминации массового поколения старшевозрастных самцов наступает дефицит их численности и, как следствие, сокращаются промысловые запасы.

Краб-стригун опилио западнокамчатского шельфа

По многолетним данным исследований крабов западнокамчатского шельфа было установлено, что краб-стригун опилио у Западной Камчатки встречается практически повсеместно. Наибольшую концентрацию он образует в центральной части шельфа от 53°30' до 55°00' с. ш. и в зал. Шелихова на глубинах преимущественно от 50–60 до 300–400 м (рис. 32). Центральное скопление пространственно совпадает с положением зоны соприкосновения с дном ядра холодного промежуточного слоя, а северное — с зоной наиболее холодных вод северо-восточной части Охотского моря (Давыдов, Куцых, 1967; Винокурова, 1972). Приуроченность краба-стригуна опилио к наиболее холодным зонам западнокамчатского шельфа соответствует его биогеографической природе, как низкоарктическо-бореального вида.

Плотность скопления промысловых самцов краба-стригуна опилио в центральной части западнокамчатского шельфа низкая, поэтому специализированный промысел его здесь, как правило, не проводился. Значительно более высокие запасы он образует в зал. Шелихова. В 90-е годы на краболовных судах специалистам КамчатНИРО удалось установить, что запас промысловых самцов краба-стригуна опилио северного скопления достигает 5–6 тыс. т. Однако этот ресурс оказывается труднодоступным, что обусловлено сильными приливно-отливными течениями в заливе. Добычу крабов в таких условиях могут проводить только суда, оснащенные тяжелыми ловушками. По-видимому, сложные условия работ и служат причиной недолова опилио зал. Шелихова.

Размеры самцов краба-стригуна опилио центрального и северного скопления примерно одинаковы. Средние размеры промысловых самцов более 100 мм по ширине карапакса из ловушечных уловов в зал. Шелихова на 5 мм больше (рис. 69), что укладывается в статистическую ошибку. Рассматриваемый вид, на наш взгляд, в зал. Шелихова имеет некоторую перспективу увеличения промыслового вылова за счет более детального изучения популяции и включения в промысел недоиспользуемых ресурсов.

Краб-стригун опилио восточнокамчатского шельфа

Краб-стригун опилио у тихоокеанского побережья Восточной Камчатки встречается во всех заливах, начиная с Авачинского и севернее, до Берингова моря. Концентрируется он преимущественно на глубинах около 100–150 м. Промысловые скопления низкие, лишь на отдельных участках уловы достигали 3–5 экз. на ловушку. Этот вид занимает в заливах одинаковый биотоп с крабом-стригуном Бэрда, однако уступает последнему по численности, как 1:10.

Численность промысловых самцов опилио в Авачинском и Кроноцком заливах позволяет добывать около 200 т ежегодно.

Краб-стригун опилио северо-западной части Берингова моря

В Корфо-Карагинском районе и в Олюторском заливе краб-стригун опилио образует единую популяцию (Слизкин, 1982; Федосеев, Слизкин, 1988). Промысловые самцы образуют скопления в нижней части шельфа, в основном между о. Карагинский и м. Говена (рис. 70, А). Непромысловые самцы и самки, напротив, преобладают в мелководных заливах Корфа и Карага (рис. 70, В–С). Уловы на 30-минутное траление исследовательских судов составляли до 120 экз. промысловых самцов и до 200 экз. непромысловых самцов и самок. По данным траловой съемки 1986 г., в Корфо-Карагинском районе доминировали самцы, размеры которых составляли 25–60 мм, а в Олюторском заливе наблюдалось два максимума — в группах 35–55 и 80–120 мм по ширине карапакса (рис. 71, А). Позже, с 1991 по 1996 гг., материалы собирались в основном из ловушечных уловов. За этот период отмечено два сравнительно массовых поколения — 1991–1993 и 1994–1996 гг. (рис. 71, Б–Ж). Среди самцов, как видно из рисунка, доминируют размеры, превышающие минимальную промысловую меру. Только в 1991 г. доля промысловых самцов среди общего улова краба-стригуна опилио была низкой. Такое распределение размеров типично для слабо эксплуатируемых промыслом популяций. При высокой промысловой нагрузке мода приближается к промысловой мере — 100 мм. Вместе с тем при сравнительно крупных размерах промысловых самцов добыча этого вида в последние годы в Олюторском заливе не ведется по причине низкой плотности скоплений.

У корякского побережья краб-стригун опилио имеет самую низкую численность из трех обитающих здесь видов крабов: синего, краба-стригуна Бэрда и опилио. Ареалы этих видов пересекаются, хотя участки максимальных скоплений не совпадают (см. рис. 45, 65, 70). Большинство промысловых самцов опилио у корякского побережья распределяется между 172° и 175° в. д. на глубинах 60–100 м. Довольно плотное скопление промысловых самцов отмечено на участке с координатами 172° 50'–173°25' в. д., где максимальный улов на прямоугольную ловушку достигал 220 экз., а средний суточный — 25–30 экз. Северо-восточнее и юго-западнее этого скопления уловы были минимальны и не превышали 5 экз. на ловушку.

Размеры краба-стригуна опилио на шельфе бухт Дежнева и Глубокая в 1995–1997 гг. достигали величин 110–130 мм по максимальной частоте встречаемости (рис. 72). Такой размерный состав характерен для неэксплуатируемых промыслом популяций опилио. Подобный размерный состав наблюдался у краба-стригуна опилио Олюторского и Кроноцкого заливов в начальный период освоения их ресурсов — в 1989–1990 гг.

Непромысловые самцы и самки опилио у корякского побережья образуют менее плотные скопления, чем промысловые самцы. По материалам траловых съемок, плотные скопления непромысловых самцов были приурочены к малым глубинам у бухт Дежнева и Наталья (рис. 70, Б). Максимальные их уловы достигали 100–140 экз.

Самостоятельного промыслового значения корякская популяция опилио практически не имеет в силу низких промысловых запасов. В последние годы, с резким сокращением запасов крабов-стригунов наваринской и олюторской популяций, промысловики начали осваивать ресурсы краба-стригуна опилио корякской популяции. Промысел осуществляется параллельно с промыслом синего краба и краба-стригуна Бэрда.

Запасы, оцененные методом сплайн-аппроксимации на площади около 9000 км2, составляют чуть менее 100 т.

3.6. Волосатые крабы семейства Atelecyclidae

В прикамчатских водах обитают два представителя этого семейства — четырехугольный Erimacrus isenbeckii и пятиугольный волосатый крабы — Telmessus cheiragonus. Первый имеет бореальную природу, а второй распространяется более широко, как в бореальной, так и в низкоарктическо-бореальной биогеографических зонах. Крабы привлекают внимание, как промысловые объекты, своими экзотическими вкусовыми качествами и пользуются спросом в Японии и Корее.

3.6.1. Четырехугольный волосатый краб (Erimacrus isenbeckii)

Четырехугольный волосатый краб имеет амфипацифический ареал, в азиатских водах встречается у побережья Корейского полуострова, Приморья, у островов Хоккайдо, Курильских, у Южного Сахалина и у Камчатки. Е. isenbeckii — единственный вид рода Erimacrus семейства Atelecyclidae. В прикамчатских водах он не проникает севернее мыса Хайрюзова (57° с. ш.) с охотоморской стороны и Кроноцкого залива (55° с. ш.) с тихоокеанской стороны. Обитает на жестких грунтах при температуре воды от –1° до +16°С, на глубинах преимущественно от 10–15 до 50–70 м, иногда проникает до 200 м.

В научной литературе отсутствуют сведения о популяции четырехугольного волосатого краба камчатскокурильского шельфа. По зоогеографической природе четырехугольный волосатый краб является низкобореальным видом. Только в северных участках ареала зимой его можно встретить при отрицательной температуре воды. Восточноохотоморские воды, омывающие Северные Курилы и Западную Камчатку, имеют сравнительно высокую температуру. Поверхностный изотермический слой достаточно динамичен, холодная вода зимой распространяется на глубину максимум 180–220 м (Винокурова, 1972). Слой остаточного зимнего охлаждения весной и летом быстро трансформируется, и температура его ядра в зоне соприкосновения с дном на западнокамчатском шельфе к осени, как правило, имеет положительную составляющую. Этот слой резко сужается на юге, где расширяется зона соприкосновения с дном слоя летнего прогрева (Давыдов, Куцых, 1967; Меновщиков, Яричин, 1987).

Для этого района характерно повышенное содержание биогенных элементов, высокие значения величин первичной продукции, биомасс планктона, рыб, бентоса и других групп животных. Это обуславливает накопление на дне значительных запасов органики — источника питания разнообразных донных животных, составляющих по типу питания целую иерархическую систему. Вершат эту систему представители так называемого вагильного бентоса — различные виды крабов (Виноградов, Нейман, 1969; Нейман, 1988).

На шельфе Юго-Западной Камчатки среди животных бентоса преобладают низкоарктическо-бореальные формы, а южнее, у Северных Курил, отмечены участки с преобладанием бореальных животных, приуроченных к теплому промежуточному слою. Для рассматриваемого района характерна узкая материковая отмель в две–пять миль, переходящая в крутой свал глубин. К югу от Авачинского залива Восточной Камчатки и мыса Камбального Западной Камчатки доминируют жесткие грунты, вследствие чего здесь, как правило, отсутствуют детритофаги. В прибрежной зоне наибольшего развития достигают сестонофаги песчаных грунтов, и развита эпифауна каменисто-галечных грунтов (Кузнецов, 1959; Нейман, 1969; Надточий, 1984).

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10