Личность как субъект категоризации в межличностном познании: взаимодействие когнитивных и ценностно-мотивационных структур (стр. 2 )

Понятие «субъект категоризации» употребляется в работе также и в более традиционном значении по аналогии с понятием субъект познания. Делается акцент на прояснении собственной системы координат субъекта, когнитивном структурировании им своего опыта, и это является одним из ключевых признаков субъектной методологии в изучении личности. В любом из названных значений понятия субъект оно оказывается уже по объему, чем личность.

Термин «личность» в зависимости от контекста используется в работе в нескольких значениях. Личность как системное образование, подлежащее изучению в трех плоскостях: бытийной (череде сменяющих друг друга деятельностей), культурной (системе социальных значений, программ поведения), и смысловой (ценностной). Личность в узком смысле (ядро личности) характеризует именно систему смыслов, не совпадая с характером и темпераментом как способами реализации (, 1988). Личность, включая характер, понимается как динамическая система смыслов, опосредствующих эту систему главных мотивов и способов их реализации.

Проблема формирования способности личности к осознанному выбору, к самодетерминации в глобальном информационном обществе, где доминируют ценности потребления, указывает на необходимость синтеза, с одной стороны, психологических знаний о личностной регуляции, с другой – исследований когнитивных процессов и структур (категоризации, когнитивного стиля, индивидуальных характеристик мышления).

В параграфе 1.2. «Личность и межличностное познание» рассмотрены общие проблемы познания человека человеком, акцентирована роль индивидуально-психологических характеристик субъекта познания.

Проблемы межличностного познания включены в более широкие области исследований, определяемые как социальное познание и общение (, , ). Часто упоминаемая «субъект – субъектная» специфика межличностного познания касается далеко не всех ситуаций. Образ другого может реконструироваться субъектом на основе прошлого опыта взаимодействия с ним. Опосредованность восприятия ярко проявляется в общении по разным каналам связи, двусторонней или односторонней, видео, аудио, SMS, электронной почте. Материалом для «достраивания» образа другого могут быть изображения, речевые описания, следы пребывания, продукты деятельности.

При классификации ситуаций межличностного познания учитываются следующие критерии: наличие/отсутствие личного контакта субъекта и «объекта» познания; образ формируется в данный момент впервые или с опорой на прошлые впечатления; он возникает в ходе непосредственного восприятия, или как воспоминание, или как попытка предсказать будущее поведение. Сочетания критериев непосредственности-опосредованности и времени (прошлое, настоящее, прогноз) образуют девять типичных случаев, ситуаций социальной перцепции (, , ). Каждая из таких ситуаций имеет свою специфику.

Большая область исследований межличностного познания, преимущественно в рамках социальной психологии, связана исследованиями аттютюдов, с выделением различных “эффектов” и "эвристик", возникающих при восприятии людьми друг друга: эффект ореола, эффект новизны и первичности, эффект стереотипизации, эвристика репрезентативности и т. п. Недостаточно изученноой остается роль индивидуально-психологических характеристик субъекта познания, которые влияют на социально-перцептивную способность или компетентность (), эмпатическую способность, социальный интеллект.

Подход, характерный для психологии личности, отличается от общепсихологического и социально-психологического тем, что образ познаваемого человека исследуется с учетом его роли и места в структуре опыта субъекта, в соотнесении с другими образами, в связи со структурной организацией его сознания, с особенностями его личностных диспозиций.

В параграфе 1.3. «Устойчивые мотивы и характер личности как источник субъективности в оценках людей» отмечается, что исследования устойчивых мотивационных структур личности и ее когнитивных структур личности по большей части шли параллельно друг другу, редко пересекаясь, если не считать многочисленных исследований влияния ситуативных мотивов, т. е. актуальной, текущей мотивации на познавательную активность (Х. Хекхаузен).

Психологам давно известно, что в зависимости от мотивации те или иные аспекты реальности становятся значимыми для человека, окрашиваются его эмоциями, влияют на продуктивность восприятия, запоминания, мышления (, , ). Известны работы по вытеснению из памяти информации, несовместимой с мотивами (П. Жане, З. Фрейд), перцептивной защиты (Д. Брунер).

Наблюдается большая теоретическая разноречивость в самом понимании мотивационных образований личности. Дается краткий обзор подходов к изучению ценностно-мотивационных структур, ранних и современных теорий мотивации (, , А. Маслоу, К. Алдерфер, В. Франкл, К. Двек). Особое внимание уделено теории самодетерминации Э. Деси и Р. Райана. Самодетерминация рассматривается и как способность, и как качество человеческого функционирования, которое включает «переживание выбора», внутренней мотивации.

Подчеркивается, что в изучение причин пристрастности межличностного познания свой вклад вносят работы, посвященные смысловой сфере личности и психологии понимания (, , ). Подчеркивается необходимость диагностики не только направленности мотивов и возможных оснований их классификации, но степени их качественной определенности, ведомой ценностями (далее это именуется ценностным уровнем регуляции личности, свойственным не всем людям).

В параграфе 1.4. «Когнитивные структуры и когнитивный стиль субъекта познания» обосновывается, что система категорий, которой оперирует субъект при восприятии и оценке людей, может быть отнесена к когнитивным структурам личности. Когнитивные структуры являются общим понятием, которое по-разному конкретизировалось в различных теоретико-эмпирических моделях – в виде «когнитивных карт», «схем», «фреймов», «прототипов», семантических структур, личностных конструктов (Э. Толмен, У. Найссер, М. Минский, Дж. Келли, H. Rosch, C. Osgood). Понятие когнитивных структур активно использовалось в когнитивно-ориентированных исследованиях личности (G. Klein, R. Gardner, W. Scott, O. Harvey, E. Hunt, H. Schroder, H. Witkin et al., Allinson & Hayes, R. Armstrong), в которых индивидуальные различия когнитивной сложности, абстрактности–конкретности понятийной системы, ее дифференцированности – интегрированности описаны в их связи с некоторыми личностными чертами (склонностью к черно-белому мышлению, к риску, креативностью, зависимостью от группы) и успешностью выполнения разных видов деятельности. Но в этих концепциях не уделялось внимания связям когнитивных структур с личностными диспозициями высшего уровня.

В отечественной психологии некоторые исследования когнитивных стилей также шли на пересечении с проблематикой черт личности и успешности общения (, , ). Ряд авторов используют понятие стиль познания, социально-перцептивный стиль, стиль межличностного оценивания. Относительно связей традиционных показателей когнитивного стиля, диагностируемых «задачными» тестами (поленезависимость, когнитивная сложность и т. д.) с показателями стиля межличностного познания данные противоречивы.

Нами исследовалось (совместно с ), связаны ли показатели социально-перцептивного стиля оценивания с теми чертами личности, которые, как считается, обусловливают толерантность/интолерантность установок. Помимо личностных тестов использовались 12 шкал из «Диагностического теста отношений» (), где каждое качество личности представлено в двух вариантах – социально одобряемом и неодобряемом. Например, «осторожный» и «трусливый», «любезный» и «льстивый», «темпераментный» и «вспыльчивый». Респонденты (81 чел.) шкалировали объекты: Я, Я-идеальное, мать, отец, мой друг, мой учитель (сегодняшний или бывший), которого я уважаю, мой учитель, которого я не уважаю. Определялись коэффициенты «амбивалентности» (степень эмоциональной определенности образа) и «выраженности» оценки, в котором учитывается знак отношения. Из них более информативным оказался первый. У субъектов, склонных к однозначным оценкам (низкой амбивалентности), ниже показатель коммуникативной толерантности, хотя это справедливо не для всех оцениваемых объектов. Если допустить, что неоднозначность оценок – это проявление толерантности, то толерантный субъект по чертам личности оказался не столько доброжелательным, уверенным в себе и аутентичным, сколько способным к рациональному самоконтролю и практичным. Позже на другом материале удалось выявить особый вид «адаптивной» (неистинной) толерантности (см. гл. 4).

Предположения о слабой информативности когнитивно-стилевых показателей, взятых сами по себе, также проверялись в диссертационном исследовании, проведенном под нашим руководством (, 2001). Показано, что понятийную дифференцированность и поленезависимость следует рассматривать не как отдельные параметры индивидуальности, а как проявления целостных паттернов личностных черт, внутри которых стили «ведут себя» по-разному. Конкретная деятельность (сравнивались студенты-гуманитарии и курсанты военного вуза) актуализирует разные сочетания когнитивных и характерологических свойств личности, которые влияют на успешность. Это позволило по аналогии выдвинуть предположения о неоднозначном взаимодействии характеристик категориальных структур межличностного познания и личностных диспозиций (см. гл. 3, 6)

Во второй главе «Категоризация и ее личностные детерминанты: теоретические и методические проблемы» анализируется понятие категоризации, различные контексты его использования, показывается специфика изучения категоризации в психосемантике личности и межличностного познания, раскрываются некоторые тенденции развития психосемантических исследований.

В параграфе 2.1. «Понятие категоризации и психология личности» отмечается, что в философии категории трактуются как наиболее широкие понятия. В психологии категоризация понимается скорее как классификация, как процесс отнесения объекта, события, переживания к некоторому классу, и рассматривается в связи с процессами восприятия, мышления, воображения, образованием понятий. В обыденном сознании и так называемом эмпирическом мышлении, которые представляют особый интерес для психологии личности, классификация предметов и образование понятий происходит на основе непосредственно наблюдаемых признаков (категоризация как «означивание» (, , ). Научно-теоретическое мышление, напротив, «преследует цель воспроизведения развитой сущности предмета» (). В психологии до сих пор нет однозначной трактовки понятия категоризации. Спорным является как сам вопрос о целесообразности его использования (), так и о границах, например, о непринципиальности различий сенсорно-перцептивных и мыслительных категорий (Дж. Брунер) или о категориальности как свойстве только понятийного мышления (, Ж. Пиаже). В когнитивной психологии термин часто используется как синоним опознания, идентификации, распознавания (У. Найссер).

В психологии социального познания изучалось в основном отнесение воспринимаемого человека к определенной социально фиксированной категории (христианин, негр, американец, студент и т. п.), что является пусковым механизмом актуализации социальной установки, стереотипа (Г. Олпорт, Crisp, Hewstone, Rubin, Macrae, Bodenhausen). К этим исследованиям примыкают лингвистически ориентированные работы по формированию понятий (Medin, Smith). Категоризация именно в таком понимании лежит в основе когнитивных трактовок социальной идентичности личности. Тэжфелу и Дж. Тернеру, категоризация – основной из механизмов, объясняющих психологическую природу отношений между группами людей, в том числе межгрупповую дискриминацию.

Для нашей работы принципиально положение о том, что категоризация, включая ее допонятийный уровень, обеспечивает избирательное отражение свойств объекта познания (Д. Брунер, Г. Олпорт) и связана с актуализацией личностных смыслов. В числе устойчивых смысловых образований личности, помимо личностных ценностей и смысловых установок (), выделяются смысловые конструкты. Они представляют собой устойчивую категориальную шкалу, выражающую значимость для субъекта определенной характеристики (параметра) объектов и явлений действительности (или отдельного их класса), и выполняющую функцию дифференциации и оценки объектов и явлений по этому параметру, следствием чего является приписывание им соответствующего жизненного смысла (). Продуктивным является понятие категориальной установки (), которая проявляется в том, что в определенных ситуациях (в частности, на фоне определенной мотивации) у субъекта наблюдается повышенная готовность к отнесению объекта в определенную категорию.

Категоризация рассматривается нами как базовый, собственно личностный процесс, первичный по отношению к стереотипизации, которая иногда трактуется как основной механизм межличностного познания ().

В параграфе 2.2. «Психосемантические исследования категорий межличностного познания» отмечается, что в работах по психосемантике специфичность мировосприятия конкретной личности или группы изучается через присущие ей способы категоризации действительности. Категории в обыденном сознании в отличие от научных и философских категорий представляют собой синкретические, расплывчатые обобщения, часто являющиеся результатом сходства эмоциональных впечатлений от разных объектов и событий, а в качестве их носителя могут выступать понятия, образы, символы, поэтические метафоры (). Большая часть категориальных систем в опыте общения формируется и функционирует неосознанно, но они доступны реконструкции и рефлексии.

В индивидуальном значении аккумулированы актуальные знания/представления субъекта об объекте, личный опыт действий с ним и связанные с ним эмоциональные переживания. Формируемый в процессе познания или припоминания образ другого человека описывается как значение в пространстве категориальных осей, интегральных факторов-конструктов, реконструируемых путем построения семантического пространства по результатам субъективного шкалирования. Категориальные структуры, опосредующие межличностное восприятие, обеспечивают личности не просто фиксацию определенных особенностей у других людей, но имплицитно включают в себя информацию о стратегиях, адекватных в обращении с объектом категоризации ().

Один из источников межиндивидуальных различий в структуре личностного семантического пространства – формально-динамические особенности психики субъекта (, ), что является проявлением общепсихологического положения о взаимосвязи темперамента и когнитивной системы личности (Русалов, Парилис, 1991).

Обобщаются результаты психосемантических исследований социального, в том числе межличностного, познания и имплицитных теорий личности (Келли, Франселла и Баннистер, Артемьева, Петренко, Шмелев, Прохоров, Джерлиевская, Кондратьева, Митина, Улыбина, Доценко, Чудова). Раскрываются понятия субъективной значимости, «выпуклости» категории, ее различающей силы, затрагиваются проблемы строения семантического пространства субъекта познания, различия в анализе индивидуальных и групповых матриц. Обсуждается спорный тезис Дж. Келли о биполярности конструктов (Петренко, Столин), гипотеза о том, что строение индивидуального семантического пространства и способы категоризации отражают личностные особенности субъекта, механизмы сцепления и дифференциации факторов семантического пространства (Шмелев).

Делается вывод о недостаточной исследованности проблемы. Случаи не только прямой, но и обратной проекции, отсутствие таковой, а также неоднозначность направленности и выраженности ассимилятивно-контрастного эффекта заставляют включать в исследования наряду с личностными чертами и другие детерминанты категоризации. В первую очередь это – ценностно-мотивационные образования личности, роль которых в психосемантике постулировалась, но эмпирически исследована мало.

В параграфе 2.3. «Психосемантика личности: «нормативный» и «сравнительный» подход» обсуждаются дискуссионные вопросы и перспективы психосемантической диагностики личностных черт и межличностного познания посредством семантических данных. Обобщающая монография (2002) содержит много ценных фактов и эвристичных гипотез. Однако некоторые положения, высказываемые этим автором, могут быть предметом дискуссии, в частности, гипотеза «многомерной континуальности». Сделан вывод, что в психосемантических исследованиях наметились две ветви. Одна из них обращена к общим принципам и нормативным моделям, стандартизации алгоритмов сбора данных и интерпретации, а не к групповой и индивидуальной специфике личностных семантических пространств. Основной акцент в ней сделан на методиках, оперирующих лексическим материалом, т. е. личностными прилагательными, названиями личностных черт. Таксономические модели личностных черт не затрагивают ценностно-смыслового уровня личности. Кроме того, не все особенности категоризации соотносимы со «стандартом общественного сознания». Другой подход, названный нами «сравнительной психосемантикой», ориентирован на выявление особенного (сравнение групп) и единичного. Именно в этом направлении возможно исследование личности как субъекта категоризации. Перспектива устранения из психосематических методов элементов интуитивности, «понимания, а не объяснения», является непродуктивной.

В параграфе 2.4. «Проблема субъективных категорий межличностного познания с позиции психологии личности» рассматриваются функции категоризации, ее виды, формулируются некоторые принципы исследования (см. Гл.6). Виды категоризации можно выделить по разным основаниям (некоторые из оснований подходят и для классификации видов категорий как структурных элементов категориальной системы личности). В частности, это основания, задаваемые таксономией ситуаций межличностного познания (Бодалев и др): непосредственная – опосредованная, по образу из памяти – по актуальному впечатлению и т. д.; Другие основания различения категоризации – по значимости ситуации или объекта познания: центральная и периферическая; по роли влияния извне: собственная – навязанная; по степени вербализации категорий; по параметричности–метафоричности; по рациональности – эмоциональности и т. д.

Категоризация может идти с разной степенью осознанности и активности субъекта. Активность определяется значимостью ситуации для субъекта, его характерологическими чертами, включая темперамент (например, общей активностью, эмоциональностью) и собственно личностной регуляцией (мотивационной направленностью, принятием или непринятием субъектной позиции).

Личностный подход к изучению категоризации и категориальных структур познания имеет свою специфику по сравнению с общепсихологическим, когнитивистским и психолингвистическим. Он предполагает определение возможных функций категоризации для личности и ее исследование в связи с диспозициями личности. Среди функций выделено поддержание Я-концепции, самооценки, идентичности через создание возможности приписывания определенных черт партнерам по общению и себе (например, сцепление фактора моральной оценки с каким-либо другим фактором семантического пространства); поддержание привычных стилевых стратегий, обусловленных темпераментом и характером; подтверждение ценностей; снятие или смягчение противоречий, когнитивного диссонанса. Категориальные структуры, их изменение могут, напротив, способствовать преодолению гомеостаза, личностному развитию через создание и разрешение противоречий, например, облегчать борьбу «личности» с «характером». Все эти функции становятся доступны анализу при условии раскрытия диалектических взаимосвязей между особенностями когнитивного структурирования межличностного познания и ценностно-мотивационными образованиями личности.

Третья глава «Ценностно-смысловые детерминанты категоризации». В параграфе 3.1. «Ценности общества и ценностные ориентации личности» раскрывается соотношение понятий ценности, ценностные представления личности и ценностные ориентации личности (М. Рокич, , и др.). Уделяется внимание иерархическим моделям регуляции поведения.

Личностные ценности формируются в процессе социализации и как источник индивидуальной мотивации функционально эквивалентны потребностям, находясь с ними в сложном взаимодействии (потребность толкает, ценность притягивает). Ценностные ориентации (ЦО) рассматриваются как система осознанных установок по отношению к существующим в обществе ценностям, как убеждение в том, что определенные цели существования и способы поведения предпочтительнее, чем противоположные им. Роль ценностных ориентаций в детерминации каждодневного поведения личности не велика. Но если исследовательский интерес фокусируется на субъектной позиции личности, на первый план выходит не повседневное поведение, а поступки субъекта, его способность выстраивать стратегию своей жизни и анализировать прошлое с ценнностно-смысловой точки зрения. Тогда ЦО – существенный мотивационный фактор, определяющий восприятие и оценку социальной реальности. Интерес представляют главным образом ценности-цели, а не ценности-средства.

Представления личности об основных ценностных альтернативах в обществе и о собственных ценностях обобщаются в понятии субъективное аксиологическое пространство. При включении в анализ фиксированных установок личности (аттитьюдов) и устойчивых мотивов, связанных с чертами личности используется понятие ценностно-мотивационные структуры или диспозиции личности. Обосновываются принципы изучения ценностных структур: принцип рассмотрения ценности в контексте и принцип относительности контекста. Приводятся примеры исследований с применением факторного анализа, показывающие, что входящие в ценностную систему единицы – отдельные ценности или ценностные факторы – носят контекстный характер (, Е. Б Галицкий, , ).

Анализируются различные методические подходы к изучению личностных ценностей. Высказывается предположение, что на структурно-содержательную специфику категориальной системы личности, используемую при познании других людей и себя, а также на ее динамику влияют не только те ценностные ориентации личности, которые непосредственно связаны с межличностными отношениями и микро-средой (эгоизм, коллективизм, конформизм, ориентация на кооперацию или на конфликт и т. п.). Имеют значение те ЦО, которые соотносятся с основными противоречиями цивилизации, а также со способностью к личностному выбору, к самодетерминации.

В параграфе 3.2. «Основания ценностных различий людей» анализируются основные принятые в социогуманитарной литературе ценностные противопоставления, в терминах которых может даваться обобщенная характеристика индивидуального профиля ценностных ориентаций. Предпочтение отдается «круговым» моделям, отражающим идею баланса и взаимодополнительности полярных ценностей. Рассматривается типология Дж. Холланда, лежащая в ее основе типологии Э. Шпрангера и теория динамических отношений между ценностными типами Ш. Шварца, дополнительно – типологии Д. Инглехарта, Х. Клагеса. Проблема способности личности к осознанному выбору задает новые приоритеты для ориентации в многообразных ценностных конструктах. Ни один из полюсов на любой из линий противопоставления не дает явных преимуществ в развитии способности личности к выбору, не вступая в противоречие с другими людьми, обществом («невротическая дилемма» по К. Хорни), а также не объясняет субъективной привлекательности для личности формирования у себя «ценностного» сознания.

Автором предложено и эмпирически обосновано (совместно с ) актуальное различение личностных ценностей по обобщенной оси «социальный прагматизм (стремление к социальному успеху, престижу, богатству, власти) – ориентация на личностное развитие» (стремление к автономной регуляции, познанию, творчеству, построению гармоничных отношений с близкими людьми). Данные получены на разных группах взрослых респондентов с высшим образованием (всего более 300 человек) с использованием кластерного анализа индивидуальных ценностных профилей. Этот обобщенный ценностный конструкт содержательно перекликается с конструктом «иметь или быть» (Э. Фромм), но в отличие от фроммовского здесь оба полюса уравновешены по социальной желательности (принцип взаимодополнительности). Он оказался соотносимым с основным цивилизационным противоречием между «силой» и «мудростью» человечества, с проблемой баланса технологической и гуманитарной составляющей в развитии общества (А. П.Назаретян, ).

Помимо описания направленности личностных ценностей учитывается необходимость определения уровня их сформированности (субъектности). Показывается продуктивность различения «потребностно-нормативного» и «ценностного» уровня регуляции поведения личности, которое в разных терминах и с разной степенью конкретизации представлено в работах психологов и социологов (Э. Фромм, , и др.).

Ценностно-смысловые структуры, представления субъекта о должном – не единственный фактор, влияющий на субъективную категоризацию в межличностном познании. Свою роль могут играть Я-концепция, идентичность, перенос прошлого опыта на новую ситуацию, актуальная цель субъекта, его психическое состояние. Но несмотря на неоднозначность связей когнитивных и ценностно-мотивационных структур, полученные экспериментальные факты указывают на перспективность их изучения.

В параграфе 3.3. «Эмпирические исследования ценностных детерминант категоризации» представлены результаты трех исследований.

В первом изучались восприятие старшеклассниками разных профессий (профессиональных типажей) в зависимости от ценностных ориентаций. Респонденты (43 человека) оценивали представителей профессий и образ «Я» по набору шкал типа семантического дифференциала. На основе этих оценок строилось семантическое пространство восприятия профессиональных типажей. Для диагностики ценностных ориентаций использовалась процедура попарного сравнения терминальных ценностей из модифицированной методики М. Рокича. Респонденты были разделены на группы с контрастными ценностными ориентациями: группа СП (ориентация на ценности социального прагматизма) и группа ОЛР (ориентация на ценности личностного развития). Для групп сравнивалось размещение объектов в семантическом пространстве, а также семантическая близость «Я» к тем или иным профессиям. Получено подтверждение тому, что направленность ценностных ориентаций отражается в особенностях восприятия ими мира профессий.

Второе исследование (186 чел.) показало конкретные связи особенностей субъективной категоризации с ценностными ориентациями субъектов (проведено совместно с ). Использовалась авторская методика «поведенческого дифференциала» (43 дескриптора), созданного на основе идеи . В контрастных ценностных группах "Прагматиков" и "Ориентированных на личностное развитие" выявлены различия категориальной структуры межличностного познания, семантических пространств; они склонны по-разному объединять черты партнера по общению в более крупные познавательные категории, или наоборот, дифференцировать их. Для «прагматиков» при познании другого человека характерно объединение в одну категорию признаков «силы, практичности, адаптивности» и «эмоциональной нечувствительности», а для личностей ОЛР характерна дифференциация категорий «чувствительности» и «спонтанности». Фактор "Моральной оценки" несколько различается по содержательному наполнению. Субъекты СП одобряют (связывают с моральностью) качества, связанные со стабильностью и нормативностью поведения воспринимаемого человека, его предсказуемостью. ОЛР больше одобряют качества, связанные со способностью поддерживать позитивные межличностные отношения, не основанные на практической пользе.

В третьем исследовании представлены различия между ценностными типами личности в способах восприятия самого себя (129 чел). Отношение к себе в значительной степени обусловливает отношения к другим, хотя постулируется и обратная детерминация (Х. Кохут, О. Кернберг, ). В каждой группе анализировалась матрица «субъекты×дескрипторы», полученная при оценивании объекта "Я". Показано, что главная ось категоризации «Я» в каждой из групп соотносится с содержательной спецификой их ценностных предпочтений. В качестве ключевых свойств, позволяющих вынести самому себе позитивную или негативную оценку, ими выделяются разные признаки поведения и ментальных состояний. Главный биполярный фактор «Прагматиков» отражает на одном полюсе позитивную моральную оценку одновременно с проявлениями социальной активности, прагматизма, экстраверсии, на другом – негативную моральную оценку и признаки высокой эмоциональной чувствительности, интровертированности, депрессивности. Склонность "поступать "назло", если кто-то пытается командовать без оснований" здесь окрашена негативно, хотя в другой группе она выступает одобряемым признаком свободолюбия, позитивного нонконформизма. Принцип контекста иллюстрируется и различиями позитивных и негативных коннотаций «переживания бессмысленности своей жизни».

Четвертая глава «Ценности – черты личности – когнитивные структуры: типологический подход». В параграфе 4.1. «Типологический подход к личности: ограничения и перспективы» анализируются причины устойчивости интереса обыденного сознания и психологов к типологическим построениям, несмотря на их недостатки. В психологии кроме полярных и модальных типов (по классификации Р. Кеттелла), особый интерес представляют «видовые» типы, когда под типом понимается тенденция некоторой части обследуемых к определенному профилю показателей.

Известный аргумент против типологического подхода: типообразующее свойство распределено в популяции по нормальной кривой, т. е. у большинства людей оно выражено в средней степени, следовательно, типы – скорее исключение, чем правило. Этот аргумент имел значение для классической науки, когда искали только всеобщие законы, данные о популяции в целом. Но распространенность полимодальных и асимметричных распределений психологических переменных шире, чем об этом принято говорить. Если принять идею о типах как структурно-функциональной предрасположенности к встраиванию в определенные подсистемы в системе сохранения и развития вида, то исследовательский интерес перемещается от общего к особенному.

Предлагаются направления усовершенствования типологических исследований. От объектных описаний к субъектности. Ключ к продуктивным концепциям индивидуальных различий следует искать в устойчивых мотивационных доминантах и когнитивных схемах, направляющих внимание, интерпретацию, а также формулирование планов и целей (Л. Росс, Р. Нисбетт). От произвольности и глобализма к системности и относительной автономии подсистем. Нередко принадлежностью к некоторому психотипу объясняют почти все проявления личности. Это оправдано только применительно к сфере психопатологии. От трансситуативности к ситуационности. Другое проявление глобализма – чрезмерная трансситуативность. Забывается постулат: что применимо, актуально для личности в одних ситуациях, может быть неприменимо, незначимо в других. Одна типология будет более адекватна для клиники, другая для подбора супружеских пар, третья для решения проблем дифференцированного обучения. От статичности к принципу развития.. Хорошая типология должна уметь намечать наиболее вероятные версии индивидуального будущего, но не абсолютизировать свой прогноз. Выбор языка описания. Чтобы учесть специфику ситуационных и средовых оценок, нужно использовать принцип альтернативных описаний, т. е. формулировать как минимум два варианта психологического описания психотипа и его проблем: как все выглядит для него, его привычной среды и системы ценностей, и как это может выглядеть с точки зрения других людей и в иной ситуации.

В параграфе 4.2. «Черты личности, ценности и когнитивные структуры: проблема взаимодетерминации» анализируются дискуссии о том, имеется ли связь личностных черт и мотивационных тенденций, можно ли эти понятия использовать как близкие. Приводятся позиции Рубинштейна, Мясищева, Мак-Клелланда, Мюррея, Фрейда, Роджерса, Маслоу, Шварца и др. Различие между мотивом и чертой имеет принципиальное значение примерно для половины известных персонологов (С. Мадди). Показаны возможности пересечения ценностно-мотивационных и когнитивных признаков в современных типологиях личности (Холланд, Майерс-Бриггс, Ройс, Миллер, Собчик).

Характерологические черты и ценностные ориентации (объединяемые общим понятием диспозиции личности) вместе с особенностями познавательных структур личности образуют динамические когнитивно-мотивационные паттерны.

Приводятся данные исследования, в котором с помощью эмпирической типологизации (кластерный анализ) проверялось, как соотносятся, с одной стороны, результаты методики Ш. Шварца (ценностный профиль личности) с чертами Большой пятерки (тест NEO-PI-R), с другой стороны, личностные диспозиций испытуемых с их характеристиками как субъектов социальной перцепции. Выделились три группы, которые по совокупности их черт и ценностей получили условные названия – «Гедонисты», «Прагматики», «Тревожные». Для перекрестной интерпретации использовалась теория ведущих тенденций . «Тревожные» соотносятся с верхним полукругом этой модели, особенно с ее верхним левым квадрантом (тревожность, боязливость, сензитивность, мнительность, пессимистичность). «Прагматики» приближены к индивидуальным паттернам, расположенным в нижнем полукруге модели (ригидность, агрессивность, педантичность, неконформность, спонтанность). «Гедонисты» (самые многочисленные) соотносится с правым полукругом модели (экстравертированность, активность, оптимистичность, эмотивность, экзальтированность).

По шкалам "личностного дифференциала" респонденты оценивали 8 объектов (ролевых позиций): самый счастливый человек из всех, кого я знаю лично; человек, достигший высокого интеллектуального и духовного развития; и т. п., включая «Я» и «Я через 10 лет». Оценки разных объектов по трем факторам показали специфику оценивания каждой группы, отразившуюся в завышении или занижении показателей. Обнаружены некоторые проективные тенденции по ассимилятивному и контрастному типу и своеобразная незрелость стиля оценивания Гедонистов (повышенная самооценка, идеализация избранных Других) по контрасту с «Прагматиками». Так, активность "интеллектуально и духовно развитого человека" прагматики оценили сдержанно. Тревожные приписали «несчастному человеку» сравнительно высокие баллы по фактору «оценка» (обаятельный, добросовестный, добрый, отзывчивый). Затем оценивались изменения образов с изменением инструкции (моделировались ситуации «вы на отдыхе» и «вы тяжело заболели»). Значимые сдвиги в координатах обнаружились главным образом при оценке себя самого (у «тревожных» – и по другим объектам), и эти сдвиги специфичны в каждой типологической группе.

Также приводятся результаты другого эмпирического исследования, подтверждающего роль сформированной субъектной позиции личности в сохранении «адекватного» семантического пространства. Известно, что для некоторых субъектов межличностного познания категория «активность, деловитость» оказывается объединенной с «моральной оценкой». Сцепление двух категорий в одну происходит в двух разных вариантах. Интерпретация возможна на основе механизмов мотивационного/проективного сцепления факторов (). Ожидалось, что прямое сцепление конструкта активности/ деловитости с моральной оценкой (активный, деловитый = правильный, ответственный, порядочный) будет свойственно субъектам, ориентированным на ценности социального прагматизма. И наоборот, субъекты из контрастной ценностной группы будут с большей вероятностью демонстрировать обратное сцепление названных категорий (активный, деловитый = коварный, непорядочный, изворотливый). Но эмпирические данные показали эту тенденцию как слабо выраженную. Часть субъектов независимо от направленности их ценностных ориентаций используют категории моральности и деловитости как ортогональные друг другу, и такая категоризация является более адекватной и адаптивной. Что это за субъекты? Человек со сформированной ценностной регуляцией (субъектностью), имеющий адекватные представления о пространстве возможных ценностей, как правило, разделяет идею об их дополнительности, независимо от того, на какой стороне «круга» сам находится. Он меньше подвержен мотивационному сцеплению конструктов, которое (в случае с «моральной оценкой») является средством приписывания негативных черт людям с иными ориентациями. Анализ данных подтвердил это предположение. В разных ценностных группах, в том числе в группе со «сбалансированными» ценностями, индивидуальные характеристики категоризации были сопоставлены с данными личностных опросников (самоактуализация, локус контроля, NEO-PI-R). Субъекты с «неоценочной» категориальной системой имели более выраженные показатели по шкалам самоактуализации, интернальности, доброжелательности и открытости опыту.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3