Из изложенного явствует, что все розыскные органы империи, деятельность коих объединяется Департаментом полиции, настоящее время должны использовать для всемерного подготовления к подавлению внутренней смуты с тем, чтобы предупредить своевременно все выступления в этом отношении разрушительных антигосударственных сил.

Вследствие сего Департамент полиции считает необходимым наметить вкратце тот путь, по которому должны идти розыскные органы при выработке сказанных предупредительных мер. В этих целях представляется полезным охарактеризовать тот момент революционного движения в России, на котором оно застигнуто было текущими событиями.

Как известно, главную руководящую роль в русском революционном движении играло и продолжает играть так называемое общественное или оппозиционное движение. Оставаясь в стороне от активного участия в революционных эксцессах, за исключением периода гг., либеральная часть общества всегда была интеллектуальным участком его, вызывая и поддерживая во всех слоях населения оппозиционное настроение по отношению к правительству и создавая тем благоприятную в стране почву для пропаганды и агитации явно революционных идей, а также широко снабжая революционные партии материальными средствами.

Изучение революционной смуты гг. выяснило, что в организации ее первенствующее руководящее значение имели представители той оппозиционной части общества, которая с разделением русского общества на политические партии, образовала всем известную конституционно-демократическую партию, а в частности, левое крыло ее, скрывающее под флагом "конституционно-демократической партии" - республиканские стремления.

С трибуны Государственной думы была выяснена роль представителей этой партии, совместно с представителями революционных русских партий, выработавших план, по которому осуществлялась смута годов.

И по настоящее время положение вещей в революционном лагере остается то же: несмотря на совершенную ненависть доминирующих революционных партий - партий социалистов-революционеров и Российской социал-демократической рабочей партии к конституционно-демократической партии, несмотря на сознание революционных партий, что они являются лишь физической силой в руках, отвергающих лицемерно в своей программе насильственный путь изменения государственного строя левых "кадетов", все же и та, и другая партия, следуя революционному лозунгу "врозь идти, вместе бить", признают неизбежным единение с оппозицией, рассчитывая, что на том этапе движения, до которого доведет общее мятежное выступление революционных сил, представители кадетской партии займут важнейшие правительственные посты, почему будет достигнуто расширение свободы слова, союзов, собраний и т. п., то есть, создадутся такие условия, при которых усиленная социалистическая пропаганда и агитация почти не будут встречать противодействия, что, в свою очередь, ускорит приближение к осуществлению программы всех социально-революционных партий – к водворению в России республики.

Из изложенного явствует, что розыскные органы на местах обязаны выяснить и всегда иметь на учете таких представителей конституционно-демократической партии, которые, не выходя внешне за пределы лояльности, являются тайными руководителями революционных организаций.

Переходя затем, от этого, так сказать управляющего революцией, элемента к революционной армии, как с гордостью себя именуют обе социал-революционные русские партии, необходимо отметить, что во главе этой "армии" стоит ныне, как и ранее, рабочая масса и что также, как и прежде, понятия "революционное" и "рабочее" движения являются синонимами.

Поэтому Департамент полиции считает необходимым упомянуть здесь о состоянии рабочих организаций, независимо от партийности последних, в том виде, как они представляются после 1905 года.

Должно сказать, что в то время, как до означенного года, рабочее движение находилось в подполье и являлось результатом деятельности тайных организаций, - после возникновения в 1905 году смуты оно как бы вышло наружу, благодаря возможности вести преступную деятельность под прикрытием внешних легальных форм.

В разгаре смуты в октябре-декабре 1905 года, как известно, все тайные, частные рабочие организации, заменились одной общей, наименовавшей себя "Советом рабочих депутатов", роль которого в мятежах в Петрограде и в Москве достаточно известна, чтобы останавливаться на ней.

Достаточно отметить, что эта организация впервые взяла в свои руки как политическую, так и экономическую сторону рабочего движения и первая пыталась провести явочным революционным порядком 8-ми часовой рабочий день.

Эта же организация дала новый вид революционных вожаков - так называемую теперь "рабочую интеллигенцию", которая должна заменить постепенно прежних "буржуазных интеллигентов"-организаторов, пропагандистов и агитаторов в рабочей среде из учащихся высших учебных заведений, врачей, учителей и др. Уже теперь значение этой рабочей интеллигенции громадно. Кадры ее создались из тех распропагандированных социальных рабочих, получивших революционную подготовку в подпольных организациях и усовершенствовавшихся в тюрьмах и ссылках, где и восприняли немудренную технику революционной пропаганды и агитации, усвоив, в виде теоретической подготовки, ту массу революционных брошюр, которая выброшена была на книжный рынок в конце 1905 года и начале 1906 годов. Почувствовав свои силы, эта рабочая интеллигенция прежде всего стала вытеснять из организации буржуазную интеллигенцию, к которой всегда существовало отрицательное отношение со стороны рабочих из-за требований ею себе права домогательства организационных реформ в подпольных организациях и т. п., и мало-по-малу взяла руководящую власть, добившись таким образом, демократизации движения.

Возобновление рабочего движения на "новых" началах относится к концу 1906 и началу 1907 г. г., когда стали основываться рабочие клубы, явившиеся первой попыткой использовать новые законы о собраниях и союзах для революционной работы при легальных возможностях, затем клубы эти вскоре заменились культурно-просветительскими обществами, больничными кассами и профессиональными союзами.

Особенно привились, развились и заняли угрожающее положение последние. Безошибочным будет сказать, что все рабочее движение, а также и движение среди приказчиков и др. категорий лиц профессионального труда теперь находится в руках профессиональных союзов, которые сделались центром организации рабочей массы, одной из задач которых партиями поставлено подготовлять новый строй, пробуждая инициативу пролетариата и формируя органы действия, которые, будучи применены в коммунистическом строе, сделаются органами администрации.

С возникновением профессиональных союзов, на заводах явился новый род пропагандистов и агитаторов за вступление в эти союзы, так называемые уполномоченные, которые являются фактически авторами и проводниками решений союзов.

Что касается чисто революционной работы в этих организациях, то надо отметить следующее. Культурно-просветительные общества занимаются чисто революционной работой. В их делах происходят непрерывные дискуссии большевиков с меньшевиками, ликвидаторов с партийцами, а также социал-революционеров с социал-демократами и синдикалистами. Этим и исчерпывается культурно-просветительная деятельность среди рабочих. Эти общества выработали тип пропагандистов и агитаторов, в виде рабочих дискуссантов, рабочих лекторов и рабочих референтов.

Что касается профессиональных союзов, то здесь, как выше сказано, собран цвет революционеров - рабочих интеллигентов. Первейшее значение в этих союзах имеют правления их, на которых лежат всецело организационные и агитационные обязанности.

Дезорганизация этих правлений должна составлять одну из самых неотступных задач розыска (Выделено в тексте циркуляра его составителями – О. Х.).

На должности в этих правлениях - председателей, секретарей и казначеев, а также в члены ревизионных и разных специальных комиссий попадают рабочие интеллигенты исключительно с солидным революционным прошлым, основательно разбирающиеся в политических и социальных вопросах, чтобы надлежащим образом руководить организацией.

В то время, как культурно-просветительные общества и профессиональные союзы привлекают в свои ряды революционную боевую и активную молодежь, больничные кассы притягивают к себе "революционных инвалидов", "потерпевших" рабочих более пожилого возраста, которые занимают в них места или в правлениях касс или же в качестве уполномоченных от рабочих и также составляют солидное революционное ядро.

Наконец, в самое последнее время, в рабочем движении стали принимать более или менее видное участие и женщины-работницы; во всяком случае, заметны настойчивые стремления сорганизовать для революционных выступлений и их, есть случаи, что женщины являются членами правлений профессиональных союзов, должностными лицами в просветительных обществах и даже уполномоченными и членами правлений больничных касс. Всякое выступление женщины в организациях искусственно раздувается с целью привлечения в организации наибольшего числа их. Отмечается роль женщин-работниц и в забастовочных движениях, где их агитационное значение иногда больше, чем мужчин.

Настоящий очерк о рабочей интеллигенции был бы не полон, если не сказать, что одной из главнейших задач перечисленных здесь новых революционных рабочих организаций, является вовлечение во все эти общества, союзы самой зеленой молодежи, как материал, наиболее подходящий для революционизирования.

Объединение и направление деятельности всех рабочих организаций лежит на легальной профессиональной прессе, причем состав редакций рабочих газет необходимо рассматривать как бывшие местные "комитеты". Так как в рабочем движении доминирует социал-демократическая партия, то и большинство профессиональных органов прессы являются как бы и органами этой партии. В таких же партийных органах партии социалистов-революционеров рабочему движению отводится второе место, так как первое отводится крестьянскому движению, находящемуся, по-прежнему, в руках этой партии и ее правого крыла трудовиков, о чем будет сказано ниже.

В профессиональной прессе с самого ее возникновения принимают участие "рабочие публицисты" - представители всех рабочих организаций. Этим рабочим публицистам принадлежит корреспонденция с мест, заметки дискуссионного характера, статьи на злободневные темы и, наконец, фельетоны и обзоры. Что же касается буржуазной интеллигенции, то ее исторической привилегией в профессиональной прессе остались пока передовые статьи о задачах движения и общие стачечные обзоры.

Как только что сказано, руководящая роль в революционной работе в крестьянской среде осталась за партией социалистов-революционеров, в частности, в виду дезорганизации, наблюдаемой ныне в этой партии, работа эта ведется тщательно законспирированной организацией, так называемой трудовой народно-социалистической партией. Истинное значение ее выяснилось в 1906 году, когда учредители ее, пользуясь некоторое время чрезмерной свободой печати, высказались, что, в сущности, партия эта представляет собою замаскированную часть партии социалистов-революционеров.

Начало трудовой народно-социалистической партии ("трудовики") положил кружок литераторов, группирующихся по преимуществу около журнала "Русское богатство" (Вл. Короленко, Пешехонов, Мякотин, Тан, Стааль и др.). Основатели ее, не отрицая важности и необходимости существования революционных социалистических партий, действующих на конспиративных началах, поставили себе задачей составить свою программу так, чтобы партия могла существовать открыто и не отталкивала от себя широких масс трудового народа, подразумевая под таковым рабочих и крестьян, а равно и не давала бы властям прямого указания на преступность замыслов партии. В этих целях "трудовики", оставляя, так сказать, сердцевину, идейное основание программы партии социалистов-революционеров без всякого изменения, обратили внимание на внешнюю формулировку отдельных положений программы: так, из программы "трудовой партии" выкинут путь вооруженной борьбы, а вопрос о тактике оставлен как бы открытым, в расчете, что при общем революционизированном настроении, вопрос о действиях только насильственным путем разрешится сам собою; затем, некоторые понятия заменены аналогичными, но не содержащими в себе явных социалистических признаков преступления, так "диктатура класса" заменена "силой и волей всего народа", "демократическая республика" заменена "всей полнотой законодательной власти народного представительства" и т. п.

Эта трудовая партия выдвинула в 1905 году активную организацию под партийным флагом - "Всероссийский крестьянский союз", который именно благодаря сохранению в тайне даже от видных представителей и организаторов союза истинных революционных целей его, получил громадное распространение, тем более, что проводниками идей его, якобы, вполне лояльных, явилась громадная армия народных учителей, объединившихся в "Союз учителей", почва для возникновения которого всегда существует, фельдшеров, фельдшериц, статистиков и т. п., заменяющих рабочую интеллигенцию социал-демократов, работающих на этом поприще под руководством партийных земских деятелей, земских врачей и т. п.

Борьба с разрушительной работой трудовиков или, как они называют себя в легальной прессе, "народников", благодаря описанной замаскированной тактике их, крайне затруднительна и требует громадного напряжения внимания со стороны розыскных органов, ибо медленная, подтачивающая деятельность Всероссийского крестьянского союза и крестьянских братств партии социалистов-революционеров, этих двух идущих рука об руку опаснейших революционных организаций, трудно поддается обследованию обычными розыскными приемами, и требует проявления в каждом отдельном случае личной инициативы и находчивости представителя розыска.

В то время, как профессиональные союзы служат, как выше было отмечено, социал-демократам для соорганизования рабочих масс, сплачивания их, объединения общностью профессиональных интересов, социалистами-революционерами и народниками используются с теми же целями легко прививающиеся в деревне кооперативы (объединения мелких производителей в товарищества для производства кредитных операций и различные артели). При этом указанными элементами проводится мысль, что кооперативы могут достигнуть своей благотворной цели тогда, когда они не будут находиться под опекой, как теперь, правительства, а будет пользоваться полнейшей свободой, что может быть достигнуто только путем завоевания "гражданской свободы". К объединению для такого завоевания и призывают крестьян руководители кооперативного движения, убеждая, что с достижением этой свободы разрешится благоприятно для крестьян и аграрный вопрос, так как тогда последние будут обладать средствами производства на правах полной собственности.

Как подготовительная мера к такой борьбе за гражданскую свободу и является, по толкованию агитаторов, объединение отдельных лиц в первичные ячейки - кооперативы (а последних - в коалиции), которые подразделяются - по однородности на сельско-хозяйственные, потребительские лавки, скотородные и т. п. и по территориальным условиям - на уездные, губернские, областные для удобства управления ими из революционных центров.

Крестьянская рабочая пресса партии социалистов-революционеров и трудовой находится главным образом в руках активных интеллигентных деятелей, в том числе и находящихся заграницей. Перу сознательных крестьян-рабочих принадлежит лишь корреспонденция с мест.

Говоря о партии социалистов-революционеров, уместно будет напомнить о той ее особенности, которая привлекает в ее ряды и заставляет выступать под ее флагом таких отдельных лиц и такие организации, которые в обычное время держатся вдали от явно революционного пути, тая в себе лишь революционные стремления. Особенность эта - "активный" дух партии, мало обращающей внимания на теоретическую сторону дела, которой так увлекаются социал-демократы, а прямо начинающей с "действия" (партия социалистов-революционеров так и называет себя "партия действия").

Поэтому мы видим, что в гг. в ее именно ряды вступили боевые элементы, а также под ее флагом выступили такие почти внезапно возникшие организации, сыгравшие столь видную роль в смуте, как "Всероссийский железнодорожный союз" и "Почтово-телеграфный союз". Отсюда вытекает, что нельзя оставлять без внимательного наблюдения сохранившиеся ячейки этих организаций, готовых также внезапно возникнуть при первом благоприятном к тому случае.

Что касается партий националистических, окраинных, то в программах их за это время существенных перемен не произошло, тактика же их применяется к тактике доминирующих русских партий, к которым они тяготеют. Так, например, "Бунд" и другие еврейские организации - к социал-демократической рабочей партии, "Дашнакцутюн" - к партии социалистов-революционеров и т. д.

Обращаясь к оценке успехов, достигнутых революционным движением в момент возобновления его и до последнего времени, необходимо прежде указать ту постепенность, в которой осуществляется, как показал опыт, революционные выступления. Постепенность эта такова: 1) устная и письменная пропаганда с целью распространения идей социализма, 2) таковая же агитация с целью организации масс, 3) частичные экономические забастовки с той же целью организации масс и внедрения в них партийной дисциплины; 4) частичные и общие в отдельных местностях явно политические забастовки как средство организации больших масс и проверка партийной дисциплины; 5) демонстрации и манифестации по важным поводам и без всяких поводов в целях придать сорганизованным массам боевое настроение; 6) вооруженные демонстрации как подготовка к боевым выступлениям; 7) террор единичный (направленный против определенных лиц) и массовый (в отношении известной категории правительственных агентов); 8) партизанские выступления для развития инициативы и смелости в отдельных боевых дружинах; 9) экономический террор (аграрный и фабричный); 10) всеобщая политическая забастовка; 11) частичные вооруженные восстания; 12) общее вооруженное восстание.

В таком порядке шли события до 1905 года, в таком порядке дошли они до вооруженных демонстраций, имевших место в Петрограде в июле сего года.

Ко всему изложенному необходимо присовокупить, что сами революционные партии возлагают большие надежды на долженствующие возникнуть при последующих выступлениях такие выработанные опытом 1905 года общепартийные объединяющие и руководящие центральные организации, как "Совет рабочих депутатов", "Совет крестьянских депутатов", а в подготовительный период на такие способствующие организации масс, как профессиональные союзы и Всероссийский крестьянский союз.

Конечно, в текущий момент невозможно предположить даже, в какие именно формы выльется новая революционная волна, но, тем не менее, представляется соответственным быть готовым встретить более сложные революционные эксцессы и, сообразно этому, направить розыскную работу.

Для этого Департамент полиции считает необходимым, чтобы теперь же, без всякого отлагательства, лица, ведущие политический розыск на местах, приняв во внимание сказанное в настоящем циркуляре, ориентировались бы в положении вещей в обслуживаемых ими местностях, с тем чтобы, не предпринимая никаких активных частных мер, если, конечно, таковые не будут вызваны необходимостью предупредить или пресечь определенные революционные эксцессы, были бы готовы в каждый данный момент, когда в том встретиться надобность, принять решительные и в то же время действенные меры к парализованию злоумышлений, имея в виду, главным образом, что существеннее всего должно будет обезвредить руководящие "верхи", "центры", а никак не начинать снизу, с неотдающей себе отчета массы, которая в большинстве случаев, как известно, является жертвой пропаганды и агитации сознательных врагов существующего строя.

Подписал: Директор Брюнь-де-Сент-Ипполит».

Однако главной «внутренней угрозой» самодержавию Департаментам полиции небезосновательно рассматривался терроризм.

Из истории борьбы с политическим терроризмом в России

Поскольку и сегодня терроризм называют одним из главных вызовов и угроз безопасности общества и государства, в рассказе о российских органах государственной безопасности нельзя обойти этой крайне важной, причем не только в историческом аспекте, проблемы.

В то же время, учитывая, что вопросу борьбы с политическим терроризмом в России посвящено немалое число cпециальных работ[1], остановимся на нем только под углом зрения мер, предпринимавшихся правоохранительными органами империи для ликвидации этой угрозы.

Следует однако подчеркнуть, что появление политического терроризма в России не было чем-то уникальным в тогдашней Европе: террористические идеи развивались, и по-видимому, оказывали влияние на умы и настроения наших соотечественников, в работах германских, итальянских, французских революционеров[2].

Первым актом политического терроризма в России XIX века явилось покушение на Александра II 4 апреля 1866г., приведшее к выявлению замысла создания целой террористической организации.

Покушение это, как отмечал полицейский историограф , "однако, исходило почти из личной инициативы, потому что заговор[3] имел очень мало участников и не обладал действительными связями с тогдашними революционными кружками"[4].

В ответ на покушение, "император призвал все общественные классы и сословия стать на путь порядка, отказаться от разрушительных, крайних идей, показать блительность и строгость; он призывал к умиротворению умов и сердец"[5].

О справедливости сказанного свидетельствует известная мягкость приговора в отношении членов замышлявшейся террористической организаци, но, что требуется подчеркнуть особо, не приступивших к реализации своих преступных намерений. Из 200 арестованных по делу о покушении, только 32 осенью 1866 г. были преданы суду. Пяти приговоренным к смертной казни заговорщикам она, "по высочайшей конфирмации", была заменена каторжными работами на 20 лет, но в 1871 г. все находившиеся на каторге были переведены на поселение[6].

Отметим также то чрезвычайно важное, на наш взгляд, обстоятельство, что террористические замыслы "ишутинцев" были вдохновлены слухами о некоем "Европейском комитете", ставившем своей целью совершение цареубийств, привезенными одним из членов кружка () из-за границы в 1865 г.. А также покушением на императора Наполеона III 4 января 1858 г. Орсини была брошена бомба, вследствие чего погибли около десятка человек. Это был не только первый случай применения в террористических целях взрывного метательного устройства, но и первый акт "рассеяного", "слепого терроризма"[7].

В то же время в нелегальной печати стал дебатироваться чрезвычайно важный политико-теоретический вопрос: а допустим ли террористический метод как средство революционной борьбы вообще?

Обстоятельный ответ на него, на наш взгляд, дает теоретико-политическая дискуссия, активно развернувшаяся в российском обществе в конце XIX - начале XX веков, на чем мы еще остановимся далее. А, в середине позапрошлого века, как известно, практический ответ на него дала сама история.

Отметим также и то обстоятельство, что полицейские чиновники, готовившие официальный обзоры революционного движения в России, не обвиняли его огульно в приверженности исключительно насильственным, террористическим методам борьбы.

Так, сообщая о деятельности петербургского комитета "Земли и воли", подчеркивал, что он отличался "от чисто террористических комитетов тенденциями более мирными, более реформаторскими и, прежде всего, демократическими"[8].

Хотя, как мы показали ранее, демократическая оппозиция подвергалась царским правительствам репрессиям подчас более жестоким, нежели лица, причастные к террористической деятельности.

Следующим шагом в развития политического терроризма стала известная попытка организовать "Народную расправу". И, по нашему мнению, ошибочным явилось опубликование в официальном "Правительственном вестнике" известного "Катехизиса революционера", обнаруженного в ходе одного из обысков по делу Нечаева.

Вместо дискредитации заговорщиков, на что рассчитывали власти, эта неосмотрительная публикация, по сути дела, стала своеобразным «учебным пособием» для будущих террористов.

Проходивший в Москве в 1869 г. суд над участниками «кружка» Нечаева – сам он в то время скрылся за границу, стал первым открытым процессом над террористами в России. Особенностью его явилось еще и то, что осуждение в 1873 г. самого Нечаева стало возможным благодаря его экстрадиции (выдаче) швейцарскими властями России как уголовного преступника.

Апофеозом развития террористических тенденций в российском социально-политическом движении стало образование в 1879 г. достаточно многочисленной "Народной воли", осуществившей в том же году ряд известных террористических акций, и приобретшей широкую известность как вследствие выпуска ее одноименной нелегальной газеты, прокламаций, так и установления связей с многочисленными революционными кружками.

Засулич 24 января 1878 г. в петербургского градоначальника , констатировал , "освятил собой начало террористического периода, к которому ни правительство, ни полиция не были достаточно готовы".

В то же время оправдание Засулич судом присяжных показало, что

"а) правительство в некоторые моменты может оказаться в затруднительном положении, и б) что большая партия "либералов" была в состоянии серьезно поддержать дело революционеров. Убеждение это, которое превратилось вскоре... в преувеличенное мнение о своем могуществе и уверенность в слабости сопротивления, которое может быть им оказано, довело террористов до покушений на самых высоких представителей власти"[9].

Покушение Засулич стало предвестником целой серии террористических акций годов, покушений на различных государственных сановников.

А начиналась эта полоса отечественной истории так.

23 февраля 1878 г. в Киеве был убит товарищ прокурора . 25 мая там же убит жандармский ротмистр . А 4 августа удар наносится в Петербурге: здесь среди белого дня был смертельно ранен шеф Отдельного корпуса жандармов .

В связи с этим убийством 20 августа в "Правительственном вестнике" было опубликовано специальное правительственное заявление. В нем, в частности, подчеркивалось: "Правительство отныне с неуклонной твердостью и строгостью будет преследовать тех, которые окажутся виновными или прикосновенными к злоумышлению против существующего государственного устройства, против основных начал общественного и семейного быта и против освященных законов прав собственности...".

Порочный круг, как это еще не раз бывало в истории, замкнулся: "революционный" террор закономерно вел к усилению репрессий.

В связи с покушением на Александра II 2 апреля 1879 г. , 5, 11 и 17 апреля последовал ряд новых узаконений, передававших дела о "политических" преступлениях в ведение военных судов.

Затем последовали указы 9 мая и 9 августа 1879 г. А 1 сентября дела о сопротивлении полиции также были отданы под юрисдикцию военных судов.

Но, как бы ни показалось это парадоксальным, но извращенная логика терроризма была так откровенно изложена в "Листке "Земли и воли" в марте 1879 года, ставшего особенно "урожайным" по числу проведенных террористических актов: "...3-4 удачных политических убийства заставили наше правительство вводить военные законы, увеличивать жандармские дивизионы, расставлять казаков по улицам, назначать урядников по деревням - одним словом, выкидывать такие salto mortale самодержавия, к каким не принуждали его ни годы пропаганды, ни века недовольства во всей России, ни волнения молодежи, ни проклятия тысяч жертв, замученных на каторге и в ссылке... Вот почему мы признаем политическое убийство за одно из главных средств борьбы с деспотизмом"[10].

Вот уж поистине: чем чуже - тем лучше! Ведь только с 1 июля 1881 по 1 января 1888 года, то есть за шесть с половиной лет, Департаментом полиции было заведено 1500 дел на 3046 человек[11].

Та же порочно-извращенная логика терроризма брала верх впоследствии и в гг. Такова же была логика "белого" и "красного" террора в 1918 г. и в последующие годы.

И, если отказаться от цинично-нигилистического вывода о том, что единственный урок истории состоит в том, что потомки не извлекают из истории никаких уроков, следует признать, что уже в начале кровавой террористической эпопеи становилось все более очевидным, что этот путь ведет в никуда.

Понял это и -Меликов, пожелавший прервать «дурную бесконечность» политического произвола и насилия "диктатурой сердца".

Увы! Быть может, было уже слишком поздно, но его попытка не увенчалась успехом. А за ней последовали очередные политико-правовые "заморозки".

Понял всю абсурдность и пагубность террора и деятельный член "Исполнительного комитета "Народной воли" Лев Александрович Тихомиров.

В предисловии к книге "Почему и перестал быть революционером", он писал: "Я не буду настаивать на моральной стороне этой системы деятельности…. Я говорю только о политической выгоде, на этой точке зрения нахожу террористический принцип совершенно ложным. Одно из двух: или имеется достаточно сил для изменения режима путем ниспровержения правительства, которое противится этой перемене, - или их нет. В первом случае нет никакой нужды в политических убийствах; во втором - эти убийства не приведут ни к чему…. Бесполезный или бессильный, терроризм не есть система политической борьбы... Надежды на террор показывают недостаточное понимание социологических законов…. Только здоровые, положительные идеи одни могут его разъяснить, одни могут указать путь России - не для пролития крови, а для развития ее сил».

Отметим, правда, и то обстоятельство, что брошюра эта впервые была издана на французском языке в Париже при деятельном участии , стремившегося склонить Тихомирова к "идейному разоружению"[12]. Однако, не смотря на это, последующие поступки и выступления Тихомирова свидетельствуют именно о его осознанном и искреннем отказе от террористических воззрений, о чем мы еще скажем далее.

Еще ранее, в декабре 1885 г., когда правительству только-только удалось наконец подавить народовольческое движение, Тихомиров признавал в частном письме, перехваченном полицией, что "все движение, в особенности в последнее время, сделало огромную ошибку, слишком отдавшись террористическим идеям и действиям, что оно потеряло из виду существенную цель, потому что страна не видит больше в лице партии "своего представителя", в этом и есть причина того, почему движение затихло, подорвано".

Вернемся, однако, к покушению на шефа жандармов Мезенцова. Из трех покушавшихся - Михайлов был осужден петербургским судом в мае 1880 г., правда, уже по другому делу, Баранников - в январе 1882 г.

Третий, нанесший смертельный кинжальный удар, Сергей Кравчинский позднее был установлен российской полицией проживающим в Париже.

«Политическое значение» убийства Мезенцова разъяснялось в специальной прокламации "Смерть за смерть", написанной Кравчинским и изданной народовольцами. В ней утверждалось: "само правительство толкнуло нас на тот кровавый путь, на который мы встали. Само правительство вложило нам в руки кинжал и револьвер. Оно довело нас до этого своей циничной игрой десятками и сотнями человеческих жизней и тем наглым презрением к какому бы то ни было праву, которое оно всегда обнаруживало в отношении к нам....

...выслушайте наши требования:

1. Мы требуем полного прекращения всяких преследований за выражение каких бы то ни было убеждений как словесно, так и печатно.

2. Мы требуем полного уничтожения всякого административного произвола и полной ненаказуемости за поступки какого бы то ни было характера иначе, как по свободному приговору народного суда присяжных.

3. Мы требуем полной амнистии для всех политических преступников без различия категорий и национальностей - что логически вытекает из первых двух требований.

Вот чего мы требуем от вас, господа правительствующие..."[13].

На наш взгляд, следует подчеркнуть то немаловажное обстоятельство, что периодам начала наиболее активной "террористической борьбы" практически всегда предшествовало появление и циркулирование разного рода пропагандистских и "теоретических" материалов, содержащих "апологию террора" с точки зрения его "допустимости", "оправданности" и "политической целесообразности". В период "народовольческого" террора гг. таковыми являлись прокламации, листовки, воззвания, печатавшиеся как отдельно, так и в нелегальных газетах, брошюрах.

Позднее, в г. г., появление такого рода пропагандистских материалов также предшествовало началу эсеровского терроризма, главным организатором которого выступала "Боевая организация"(БО) партии социалистов революционеров (эсеров).

Аналогичные примеры дает и история некоторых зарубежных террористических организаций уже XX века, что следует, по-видимому, считать одной из общесоциологических закономерностей возникновения террористических организаций и их перехода к активной террористической «борьбе».

Как отмечал один из весьма информированных отечественных исследователей феномена политического терроризма генерал ,

"выработав программу ("программу Исполнительного комитета") и разработав всесторонне вопросы о задачах деятельности и о принципах организации, "Народная воля" широко развернула свою деятельность: проникла в революционные кружки в разных городах, в военную среду, создав там даже несколько "офицерских организаций", оборудовала ряд типографий"[14].

К ноябрю 1879 г. была принята программа "Народной воли", опубликованная в январе следующего года в третьем номере одноименной нелегальной газеты.

В ней, подчеркивалось: "террористическая деятельность… имеет своей целью подорвать обаяние правительственной силы, давать непрерывное доказательство возможности борьбы против правительства, поднимать таким образом революционный дух народа и веру в успех дела и, наконец, формировать годные и привычные к бою силы"[15].

То есть здесь мы уже видим отход от "требований", выдвигавшихся . Что вполне объяснимо: очень часто каждый террорист-исполнитель выступает от имени организации, выражая лишь собственную точку зрения и волю.

В числе "руководящих принципов действий" в программе "Исполнительного комитета"(ИК) отмечалось:

"1) по отношению к правительству как к врагу, цель оправдывает средства, т. е. всякое средство, идущее к цели мы считаем дозволительным...

3) лица и общественные группы, стоящие вне нашей борьбы с правительством, признаются нейтральными, их личность и имущество неприкосновенны;

4) лица и общественные группы, сознательно и деятельно помогающие правительству в нашей с ним борьбе, как вышедшие из нейтралитета, принимаются за врага".

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8