Ист.: Петелин Г. Ширингуши: взлеты и падения. Рузаевка, 2003; Петелин Г. Зубова Поляна на перекрестке магистралей. Саранск, 2012; Тюстин А. В. Во благо Отечества. М., 2004.
Турусовы.
Георгий Кузьмич 1857-1915
Елизавета Ефимовна, жена, рожденная Щеглова 1858-1929
Дети:
Юлия Георгиевна 1878-1848
Людмила Георгиевна 1879-1955
Александр Георгиевич 1880-1905
Николай Георгиевич 1881-1904
Константин Георгиевич 1883-1938
Вера Георгиевна 1892-1962
Пантелеймон Георгиевич 1893-1971.
Клавдия Александровна Какушкина, жена
Дети:
Кира Пантелеймоновна 1923-2010
Александр Пантелейионович 1925-1996
Дмитрий Пантелеймонович 1929-1982
Галина Михайловна, жена
Дети:
Кира Дмитриевна род. в 1957 г.
Людмила Дмитриевна род. в 1957 г. Живут в городе Спасске.
Фадейкин Иван Анисимович (1918-1979), генерал-лейтенант.
Родился в селе Монастырском Наровчатского уезда в крестьянской семье. Окончил начальную школу в селе с похвальной грамотой. По рекомендации учителей его приняли в сельский совет на должность помощника секретаря, а позднее и секретаря совета. С 1934 года он трудился в районном финансовом отделе инспектором, занимался самообразованием и активно публиковал статьи в районной газете «Ленинский путь». Четыре года учился на журналистском факультете (по линии рабфака). До войны работал редактором областной газеты в Оренбурге. Во время войны был политруком роты, комиссаром батальона, затем - командиром полка. О командире полка, майоре Фадейкине писали армейские газеты. Его военная карьера: начальник штаба, зам. командира дивизии, командир 30-й гвардейской стрелковой Рижской дивизии. В 1949 году он с золотой медалью окончил военную академию. Долгое время был в составе советских войск за границей. В 1964 году ему присвоено звание генерал-лейтенанта. Награды: четыре ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, Красной Звезды, Трудового Красного Знамени, награды зарубежных стран. (Сведения А. С. Мирошкина).
Федоров Михаил Иванович (1865- п. 1917)
Из дворян Керенского уезда, губернский секретарь, у родителей родовое имение с. Засецково 180 десятин. Воспитание домашнее. С 1885 г. – писец Керенского уездного предводителя дворянства, с 1891 г. – канцелярский служащий дворянской опеки, с 1894 г. в отставке в чине губернского секретаря. Женат на дворянке вдове майорше Орловой Марии Алексеевне. Венчался в Успенской церкви с. Веденяпина 26 августа 1891 г. Ему 26 лет, невесте – 38 лет. Дети: дочь Елена (р.1892), сын Николай (р.1893). После женитьбы поселился в имении жены в селе Веденяпине, где приобрел 176 десятин земли. Брат Александр помогал в управлении имением.
1901-1903 гг. – член Наровчатской земской управы.
1908 г. – кандидат уездного предводителя, исполнял обязанности во время болезни С. А. Лачинова.
1912-1915 гг. – предводитель Наровчатского дворянства, в 1912 году имение оснащено телефоном. ГАПО, ф. 196, оп. 2, д. 2975.
Хохлов Акинфий Иванович (1817-1884?)
Сын Ивана Никитича Хохлова. Родовое имение в Спасском уезде 85 душ с землей, родовое имение Владимирской губернии Юрьев-Польского уезда. Приобретено в Спасском уезде 54 души и родовое имение у жены Наровчатского уезда с. Абашево 250 душ с землей. (Жена – Александра Михайловна, урожденная Лачинова).
Службу начал в 1835 г. в драгунском полку унтер-офицером, по прошению его уволен в отставку поручиком в 1838 г. С 9 февраля 1840 г.-1845, 1848-1860 – уездный предводитель дворянства Спасского уезда. Дети: сын Павел (р. 29 июня 1854).
1851 г. – орден св. Владимира 4 ст.
Формулярный список от декабря 1854 г. ГАТО, ф. 2, оп. 139, д. 3457, л. 1-2. Копия - в Спасском музее.
Хохлов Александр Иванович (1819-?)
Брат Акинфия Ивановича Хохлова. Имения ( в Саратовской губернии – 102 души, в Тамбовской – 21 душа, в Ярославской – 56 душ), за женой в Нижегородской губернии – 85 душ. Служил в Московском драгунском полку унтер-офицером, в отставке в чине поручика с 1838 г. С 1840 г. депутат от дворянства в Спасском уезде.
Формулярный список от 1849 г. ГАТО, ф. ? Копия в Спасском музее.
Хохлов Георгий Павлович (1882-1942)
Товарищ (заместитель) министра (финансов?) во Временном правительстве. Родился в 1882 в Москве в семье П. А. Хохлова, предводителя дворянства и главы земства Спасского уезда. Окончил Московский университет. Был земским начальником 4-го участка с камерой в Устье, потом работал в С-Петербурге. После революции служил в банке. В 1924 стал дьяконом, потом протодьяконом до 1929 года в московском храме Неопалимая Купина в Неопалимовском переулке в Зубове (снесён). В 1941, после взятия Можайска немцами, с их разрешения открыл там церковь и служил в ней. В 1942 году после освобождения Можайска расстрелян "Смерш".
* * *
« Сын известного солиста Большого театра П. А. Хохлова. Служение - Москва, церковь иконы Божией Матери "Неопалимая Купина", протодиакон. Год окончания 1929. Принимал участие в богослужении 14 сентября 1924 года во время престольного
праздника во время богослужения св. Патриарха Тихона».
Свенцицкий А., знавший его с детства, характеризует его как "вдохновенного протодиакона, служение которого запомнилось прекрасным по выразительности чтением Евангелия, канонов и других богослужебных текстов. Особенно молитвенную обстановку в храме, несмотря на отсутствие в нем проповедников, создавал и о. Георгий. Он не обладал певческим голосом, но его служение производило сильное впечатление.
Стройный брюнет, интеллигент-дворянин, бывший до революции Товарищем министра, он служил очень молитвенно и искренний пафос его, что бывает очень редко и у артистов, захватывал пребывающих в храме и не молиться было нельзя. Даже обычное Трисвятое он читал необыкновенно вдохновенно. Прихожанами храма была и вся семья Хохловых. Жена покойного певца, брат Г. П. Алексей Павлович Хохлов и другие.
В августе 1929 года Неопалимовский храм закрыли... студенты Зоотехнического института своим "постановлением": рядом была их столовая и колокольный звон раздражал студентов-комсомольцев, когда они обедали!
Сбили колокола, а Георгий Павлович Хохлов, придя в храм брать иконы, которые разрешили, увидел субботник членов кооператива... На высокой лестнице находился человек средних лет, еврей в кепке, и с остервенением пилил цепь, на который было подвешено паникадило. Паникадило с грохотом рухнуло, еврей едва удержался на лестнице...:
Ему выпало много испытаний. В 1927 г., играя на даче в Расторгуево, племянник (сын Алексея Павловича) из старого ржавого пистолета застрелил единственного сына Георгия Павловича Диму. Ему было 13 лет...
Кончина - 1942 год, расстрел. Место Московская обл., г. Можайск.
Был арестован советскими органами в 1942 г., перед расстрелом его долго гнали разутого по снегу. Расстрелянный у Можайского леса за то, что во время оккупации открыл в Можайске храм и стал в нем служить...
Блаженны отцы новомученики, пресвитере Сергий и протодиаконе Георгий, молите Бога о нас!».
Свенцицкий А. Они были последними. М.: Издательский дом "Грааль", 1997.
С.25,26,55,76,174,175.
Хохлов Иван Никитич (1785-1848)
Штабс-капитан в отставке, депутат дворянства. За ним в Спасском уезде родовое имение (50 душ), за покойной женой его (Анна Акинфиевна Жукова (?-1823) в разных уездах 369 душ. Отец А. И. Хохлова, дед П. А. Хохлова.
Службу начал унтер-офицером. В 1806-1808 гг. участвовал в сражениях против французов в Пруссии. За отличие в военном деле в 1807 году награжден Золотым знаком «За труд и храбрость». Отличился в боях за г. Кенигсберг и других операциях в 1808-1810 гг. в Финляндии против шведов.
1813-1815 гг. – кандидат в депутаты дворянского собрания Спасского уезда, земский исправник.
1815-1827 гг. – депутат дворянства.
Вдовец с 1823 г. Дети: Николай (р. 1815), Екатерина (1816), Акинфий (1817), Александр (1818), Владимир (1819), Варвара (1823). Дочь Екатерина обучается наукам в Москве.
Формулярный список 1833 г. ГАТО, ф. 161, оп. 1, д. 3219, л. 5-5а.
* * *
В дополнение к Хохловым см. воспоминания В. С. Ходнева: Забродина Н. И. Страницы истории села Устье. Пенза, 2004.
* * *
Дело о нанесении обид помещиками Хохловыми Жилинскому (ГАПО, ф. 324, оп. 1, д. 29. 1840 год)
Суть дела. 11 апреля 1839 года ротмистр Иван Станиславович Жилинский заехал в село Усть-Парцы к капитану Ивану Никитичу Хохлову и к брату его капитану Петру Никитичу Хохлову, проживающих в одном доме за долгом 500 рублей ассигнациями. Там же был штабс-капитан Николай Богданович Рогожин. Подпоручик Александр Иванович Хохлов оскорбил Жилинского. Дочери Рогожина Елизавета и Мария Николаевны обвиняли Жилинского в оскорблении отца и дяди Хохловых. Это же подтвердила и Екатерина Ивановна Хохлова. Судебное дело окончилось миром, и было закрыто.
Хохлов Павел Акинфиевич (1854-1919)
Оперный певец Большого театра. Действительный статский советник, предводитель дворянства Спасского уезда.
Поместье в с. Устье Спасского уезда и в с. Абашеве Наровчатского уезда – 1160 десятин земли. У жены в Елецком уезде Орловской губернии 450 десятин.
По окончании Московского университета в 1883 г. со званием действительного студента (ученая степень, дающая право на чин губернского секретаря) Спасским уездным земским собранием избран почетным мировым судьей, каковым избирался до 1903 г.
27 июля 1884 г. определен в штат канцелярии Наровчатского уездного предводителя дворянства по 15 июня 1885 г. 1885 г. – чин губернского секретаря.
1880-е – 1900 гг. – служба в Большом театре.
1902 – титулярный советник со старшинством.
С мая 1904 г. – предводитель дворянства Спасского уезда.
Декабрь 1911 г. – орден св. Владимира 4 ст.
Январь 1914 г. – орден св. Анны 2 ст.
1 января 1916 г. – Высочайшим приказом произведен в действительные статские советники.
Дети: Мария (р. 1878). Михаил (1879), Николай (1880), Георгий (1882), Алексей (1883), Акинфий (1884), Сергей (1885), Александр (а)? (1898).
Формулярный список 1911-1916 гг. ГАТО, ф. 161, оп. 1, д. 9306, л. 50-50об. Копия – в Спасском музее.
Из воспоминаний В. А. Теляковского, директора императоских театров. (Л-М., 1965)
... Застал я еще последние годы другого московского баритона, моложе Корсова, но также заканчивавшего, к несчастью для оперы, карьеру: я говорю об одном из лучших русских баритонов, лучшем Онегине и Демоне - П. А. Хохлове, который составлял совершенную противоположность Корсову.
Это был замечательно симпатичный, добрый и скромный артист, образованный, изящный, обладавший необыкновенным, на редкость красивым голосом. Он отлично держался на сцене, был высокого роста и очень элегантен. Громадный когда-то успех совершенно его не избаловал, он всегда был скромен и прост, приветлив и доброжелателен. Потерял он голос рано, до выслуги еще пенсии, и потерял оттого, что был слабохарактерен и не умел отказаться от веселой компании московских купцов, носивших его на руках, и, конечно, не без вливания в его золотое горло изрядного количества вина. Прощальный бенефис его в 1900 году был трогателен. Он навсегда покинул сцену и поехал к себе в имение, где был выбран уездным предводителем дворянства Спасского уезда Тамбовской губернии. Память о нем долго будет жить в стенах Большого театра. Такого Онегина после него не было, и такой Демон по голосу едва ли скоро будет. Зрительный зал дрожал от рукоплесканий, когда он кончал петь…
См. также: Забродина Н. И. Спасские страницы в истории русской литературы и искусства. Пенза, 2012.
____________________
1908 год. Крестьяне села Устья Спасского уезда Макаров и Брилюшин ворвались в усадьбу землевладельца Хохлова, начали шуметь и ругаться, затем, войдя в дом к нему, стали с дерзостью и грубостью требовать денег, не переставая всячески оскорблять его и угрожая, говоря, если будет нам отказано, то они все равно не уйдут до тех пор, пока не получат от него денег. После, выйдя из дому, продолжали ругаться и произносить угрозы. ГАТО, ф. 4, оп. 42,д. 71, л. 41.
_______________________
Материалы из архива Адольфа Афанасьвичча Прохорова (Зубова Поляна)
Письмо Елены Фабиановны Гнесиной П. А. Хохлову. Без даты.
Глубокоуважаемый и дорогой Павел Акинфиевич! Мы не знаем, как и благодарить Вас за Вашу любезность; вся наша семья шлет Вам горячий привет и благодарность. Деньги за билеты принесу сама немедленно по получении их. Относительно приезда Сафонова узнаю сегодня же и сообщу Вам. Преданная Вам и благодарная Елена Гнесина. (РГАЛИ, ф.-902, оп. 1, ед. хр. 4).
Е. Ф. Гнесина – многолетний аккомпаниатор П. А. Хохлова в концертах, в 1900–х годах неоднократно гостила в усадьбе Хохловых в Устье. Возможно, письмо написано в 1900 году, когда Хохлов рассылал билеты на свой бенефис близким знакомым и коллегам.
* * *
Визитка П. А. Хохлова. 1916 год.
Павел Акинфиевич Хохлов
Действительный Статский Советник
Член Государственной Думы.
Спасский уезд. Предводитель дворянства
Председатель уездной земской управы
(РГАЛИ, ф. 878, оп. 1, ед. хр. 2143).
* * *
Письмо П. А. Хохлова Барцилу А. И.
Милый друг Антон! Моя мать скончалась 6 сентября? (января) в 6 часов утра. Освободи меня от репетиций и спектаклей, пожалуйста, до субботы этой недели.
Твой П. Хохлов.
98 г. янв. 6-го дня. (РГАЛИ, ф. 561, оп. 3, ед. хр. 499).
Если мать П. А. Хохлова (Александра Михайловна Хохлова) умерла 6 сентября 1897 года, то дата 6 января 1898 года - это дата поминовения? Или описка в записке?
6 января 1898 года – это день недели - среда.
Материалы о П. А. Хохлове хранятся в архивах: в Политехническом музее в Москве – пластинка с записями народных песен в исполнении П. А. Хохлова; в Государственном центральном музее музыкальной культуры им. М. И. Глинки (ф. 286, ед. хр. 157); в РГАЛИ – см. сайт; в музее Бахрушина.
Праправнук П. А. Хохлова – бизнесмен, живет в Ленинградской области.
РГАЛИ, ф. 878 (Сумбатов-Южин А. И.), оп. 1, ед. хр. 2518 .
Воспоминания Е. И. Лютш – декабрь 1885 года. Лютш Е. И. – счетчица касс в Конторе Императорских театров, вдова швейцарского гражданина. Впечатления от оперы «Гугеноты» и «Демон» в Большом театре.
… Медленно колышется, взвиваясь вверх, занавес, открывая широкую сцену, где весело пируют за столом нарядные кавалеры в живописных костюмах. Среди пирующих католиков один привлекает взоры всех: то молодой красавец, высокий, стройный, с густыми белокурыми кудрями, с огромными синими глазами. Костюм еще подчеркивает его красоту. Я буквально ослеплена этим явлением и, рискуя показаться ужасно глупой и смешной, должна признаться, что мне нравятся его удивительно стройные ноги в белом кипковом трико. Но ведь я еще девчонка и впервые слушаю «не русскую» оперу. Все мы, разумеется, никакие ценители искусства, ничего еще не смыслим в искусстве, но невольно заслушиваемся его чудным, мягким, бархатным баритоном. Это любимец всей Москвы и московского студенчества в частности – Павел Акинфиевич Хохлов. Вечер летит как волшебный сон; все мы по уши влюблены в обаятельного графа Невера, и я с изумлением смотрю на Валентину, изменившую ему ради коротенького, толстенького, более чем некрасивого Рауля (Усатого). В 3 акте, женихом в белом костюме, Хохлов еще ослепительнее красив, а в сцене освящения мечей окончательно побеждает нас своим благородством. Как нам безумно жаль его. У всех на глазах слезы.
Но кончился сон, и мы снова в стенах института. Однако живо яркое впечатление: мы не можем достаточно наговориться, вспоминая графа Невера; изменив всем институтским привязанностям, мы бредим Хохловым; кое у кого заводятся его карточки…
Поет Борисов, очень не поэтичный Демон, и я упиваюсь оперой лишь тогда, когда впервые слышу в ней Хохлова. И сейчас еще, старухой, живо помню его статную фигуру, окутанную складками серо-стального фантастического одеяния, его пластичные жесты, его бледное прекрасное лицо, слышу и его изумительный голос, равного которому долго потом не слыхивала. В ту пору восхищение мое было бескорыстно, нравилось все, все увлекало. Это было искреннее полудетское обожание. Сколько раз я слышала Демона, теперь и вспомнить не могу – так и тянуло в театр, когда на афише стояло заветное имя. Но теперь я чувствую, что обожание это было направлено по должному адресу. П. А. Хохлов был на редкость «красавец - человек» и «красавец – голос», по выражению Амфитеатрова. Пусть он не был выдающимся актером, его голос искупал все недочеты игры. Да тогда, в те времена, никому и в голову не приходило требовать от оперного певца еще и игры, как от артиста драмы. Хохлов и не старался играть, он просто не мешал людям любоваться собой. Мы и любовались, да и было чем любоваться. Выйдет, бывало, красивый, изящный, а запоет, так забудешь все и только слушаешь и думаешь: «Ах, только бы пел подольше!»
И человек он, по всем отзывам, был обаятельный, доброты и прелести неотразимой, но поистине русский человек, широкая славянская натура - себя и свой редкий голос не берег ни на чуточку. Очевидцы рассказывали, что в Татьянин день в университетский праздник он, разгоряченный после многих выпитых тостов, нередко гремел на морозе на всю Тверскую, возвращаясь с «Яра». «Проклятый мир» пел он неизменно на всех студенческих концертах, разумеется, безвозмездно, вызывая неизменно восторг публики, которая кричала и требовала до бесконечности. Бывало, ему кричат: «Хохлов! «Не плачь». Это значило, что это просят спеть знаменитое «Не плачь, дитя!»
Я лично помню знаменитого певца лишь в полном расцвете сил, голоса и успеха. Периода позднейшего, когда певец входил в года и постепенно сдавал позиции, я не видела и рада, что не видела: так больно переживать молодые грезы, когда они разрушаются рукою времени. П. А. Хохлов навсегда остался в моей памяти молодым красавцем с чудесным голосом. Не была я и на его прощальном бенефисе, когда какой-то студент, почитатель его, до того завызывался, что упал из ложи 3-го яруса и к изумлению всех остался жив и цел.
Цертелев Алексей Николаевич (1848-1883)
Дипломат и писатель. Окончил курс на юридическом факультете Московского университета; совершил поездку в Турцию и Сербию; был секретарем генерального консульства в Белграде, затем вторым секретарем посольства в Константинополе и, наконец, управляющим консульствами в Адрианополе и Филиппополе. В последнем он оставался в самый разгар болгарской резни и вместе с американским консулом Скайлером производил расследование о турецких жестокостях. Во время русско-турецкой войны Цертелев поступил в военную службу, состоял ординарцем у М. Д. Скобелева, потом у генерала Гурко и оказал существенные услуги при занятии Тырнова и разыскании Хаскиойского прохода; участвовал в мирных переговорах в Адрианополе и Сан-Стефано; позже недолго состоял генеральным консулом в Филиппополе. Труды Цертелева по составлению органического статуса для Восточной Румелии создали ему громкую известность в стране. Написал: "Бадний день и Божич в Сербии" ("Русский Вестник", 1875, книга 8); "Письма с похода: Румыния, Тырново и первый Забалканский поход" (Русский вестник, 1878, книги 9 и 10). См. некролог в "Историческом Вестнике", 1883, № 10.
* * *
Князь Алексей Церетелев
Недавно (16 мая) умер в своем имении (село Липяги) этот молодой человек, которого имя связано так тесно с нашими воспоминаниями о последней войне на Балканском полуострове.
Ровно десять лет тому назад в Константинополе, когда еще никто не знал его, кроме самых близких людей и товарищей по службе, - я сказал ему так:
- Вы до того способны, князь, до того даровиты, что вам среднего в жизни ничего даже и не может предстоять. - Вы или будете знаменитым человеком... или...
Он угадал мою мысль и досказал ее:
- Или меня убьют?.. Не так ли?.. - Да, что-нибудь в этом роде, - продолжал я, - умрете рано или на поединке вас застрелят за некоторые ваши выходки... Он поклонился мне с шутливой почтительностью и переменил разговор.
Я тогда уже старел, болел постоянно; думал только о том, как предстать на суд Божий; - и еще о том, как мне, подобно состарившемуся зверю, свернуться где-нибудь в углу и умереть безболезненно и мирно; - а он был тогда так молод и так красив; так остроумен и весел, здоров и силен, хитер и ловок (ловок иногда и до цинизма!), любезен до неотразимости и по-печорински зол и язвителен.
И вот теперь он умер - этот молодой герой и красавец; он умер и его уже в землю зарыли; а я живу, на майскую зелень любуюсь у окна подмосковной дачи, благодарю и славословлю Бога, ко мне столь милосердого, и вспоминаю с горестью и удовольствием об этом человеке, которого, быть может, никто именно так высоко не ценил и так беспощадно не понимал, как я.
Я с самого начала нашего знакомства с ним видел в нем не просто умного и способного юношу, служившего при русском посольстве в Турции, а именно героя... Героя очень веселого, счастливого и в высшей степени практического... человека, редко (я думаю даже никогда) себя не забывавшего... героя, вовсе, вероятно, не идеального в смысле какой-нибудь внутренней и добросовестной задачи... О! Нет! Алексей Цертелев был не таков. Не такое, по крайней мере, он на меня производил впечатление.
Он был герой и в самом тесном значении этого слова, т. е. в смысле военного мужества; он был, что называется, просто очень храбр; и вместе с тем он был героем и в другом, самом широком значении этого слова, т. е. человек очень сложный, изящный, занимательный, многосторонний, который бы годился в одно из главных действующих лиц прекрасного, большого и вовсе, разумеется, не отрицательного романа.
В романе он вышел бы даже гораздо лучше и сходнее, чем в таком кратком очерке, который я теперь пишу. В большом романе, особенно теперь, когда его уже нет на свете, можно было бы, изменяя только имена и некоторые второстепенные и внешние черты действительности, остаться вернее этой самой действительности по внутреннему ее существу, чем при так называемом правдивом и точном, простом биографическом воспоминании.
От других я больше слыхал или почти безусловные похвалы, или резкие порицания. Родные его очень любят и хвалят его сердце и родственные чувства. Многие из товарищей его и почти все те люди, которым приходилось иметь с ним сношения по делам и в обществе, напротив того, не любят и не хвалят его характера. Это и понятно: Церетелев средних чувств возбуждать не мог... Его можно было, как Печорина, или сильно любить, или ненавидеть... Что касается до меня, то я признаюсь откровенно, что при начале знакомства нашего в Константинополе в сердце моем по отношению к нему происходило то именно, о чем Лермонтов так хорошо сказал:
То сердце, где кипела кровь,
Где так всечасно, так напрасно
С враждой боролася любовь...
Да! При первых же встречах я почти влюбился в него; его юношеская красота, мужественная и тонкая в одно и в то же время, его веселость и неутомимая энергия, его отважный патриотизм, его оригинальные шутки и серьезно-образованный ум, равно способный и к теоретической мысли, и к самым быстрым и основательно-практическим соображениям; его настойчивость и даже злость его языка и некоторых его действий, - пленили меня... Церетелеву едва ли было в то время двадцать пять. Я считал себя "непризнанным", "непонятым", не успевшим высказать и сотой доли того, до чего додумался в полной независимости жизни и ума, и возмечтал сделать из него приверженца моих идей, моей системы, ученика моих взглядов на наши отношения к славянам, грекам и Востоку…
Церетелев тотчас же понял эту мечту или эти мои претензии (хотя я прямо и не говорил ему ни разу: "будьте учеником моим") и начал делать мне всякого рода маленькие шиканы и неприятности; отчасти по какому-то печоринскому капризу, отчасти по другим соображениям, с точки зрения лично-романтической, может быть, и весьма мелким, и вовсе не мелким, но очень важным с точки зрения практических требований жизни...
Знакомые и приятели наши говорили обо мне прямо: - He браните при нем Церетелева...
Мне все кажется, что Церетелев очень хорошо и скорее всякого другого понимал все, что я тогда говорил; но он понимал также, что ему, начинающему свою карьеру, не рука соглашать со мною.
Я замечу, он до того был даровит (и, быть может, даже гениален), что при всей огненной, можно сказать, практической находчивости своей овладевал почти мгновенно и теоретической основой вопроса и находил для выражения этой теоретической основы именно те слова, которые были нужны.
Так, например, однажды у меня с одним из весьма умных русских людей на Востоке был спор о супружеской верности. Противник мой, считая себя вполне Православным, говорил и о чести. Я возразил, что понятие о чести в этом деле не есть понятие Христианское; а скорее - европейское, и вообще условное... Церетелев вмешался в спор и стал на мою сторону. … Противник наш был один из умнейших и образованнейших русских людей нашего времени; и убедить или даже переспорить такого человека было нелегко. Я целый год перед этим прожил с афонскими монахами, только и думал в то время о том, что "грех" и что "не грех" по учению Церкви. Я сознаюсь, что нашел лучшим замолчать и предоставил Церетелеву защищать мою же тему. Не отвергая ничуть понятия о чести и не чуждаясь его, он говорил только, что Православию до этой стороны вопроса нет и дела; что бесчестие даже может быть полезно для смирения и т. д. ... А дело в том, что "Dieu le veut", Бог дал заповедь верности - и кончено. Я помню, он прибавил: "Я сам, положим, ни во что это не верю; но когда рассуждаешь о Христианстве, то надо же становиться на точку зрения Церкви и не забывать существенных принципов учения..."
Слов его на этот раз я с точностью не помню, и понимаю, что и я сам мог бы сказать то же самое; но я зато помню очень хорошо мои побочные мысли во время этого спора. Я молчал, слушая его, и думал про себя: "Как он способен - этот юноша! - Сколько ясности и твердости в уме его, сколько энергии в темпераменте!.. Настоящие Православные идеи у нас так забыты и засыпаны так давно всяким утилитарным, гуманистическим и другим западным хламом!.. Мне в сорок лет нужно было снова уверовать, прожить год на Афоне, чтобы уметь говорить то, что этот двадцатипятилетний молодой человек говорит и без веры, и без помощи духовного чтения или духовных бесед..."
… Алексей Церетелев сразу повернул дело на настоящий путь. Он обратился ко мне и сказал:
- Надо прежде всего спросить себя - что мы, русские, должны предпочитать: отвлеченные ли принципы учения Православного, или вещь непосредственно-доступную - интересы русских подданных на Востоке? - Пантелеймоновские монахи на Афоне - прежде всего русские подданные и владеют русскими деньгами. Если мы предпочитаем отвлеченные принципы, то можем потворствовать и грекам даже и в несправедливостях; а иначе не следует. Я, с моей стороны, того мнения, что этого не следует делать и что обязанность наша защищать русских подданных и нам ближе и яснее.
И я, и тот, который противоречил мне, оба мы должны были сознаться, что дело объяснено сразу лучше нашего. - Мне осталось только согласиться с этим и прибавить: "Конечно, это так, но только если мы не будем всеми силами поддерживать то, что вы зовете отвлеченными принципами, а я - живой силой, то Православных-то скоро и русских подданных, ни единого не останется...
- Что же - не китайцы ли уничтожат нас? - спросил насмешливо князь...
- Хотя бы и китайцы, - отвечал я.
- Гоги и Магоги, - тотчас же нашелся князь, и все рассмеялись.
Но я нахожу, что и в этой ничтожной полушутке о китайцах была бездна ума; она доказывает, что он, вероятно, и сам о такой возможности думал... Думал он обо всем, быть может, но действовал и говорил лишь о том и в пользу того, чего требовала политическая "злоба дня" и его личные интересы.
Из воспоминаний К. Н. Леонтьева / Публ. О. Е. Майоровой // Лица. Биографический альманах. Вып. 6. – М.,1995. – С. 453-472.
Цертелев Дмитрий Николаевич (1852-1911)
Материалы к биографии В. С. Соловьева из архива С. М. Лукьянова
Запись бесед с Э. Э. Ухтомским. Из разговора 11-го июля 1920 г.
Про начало знакомства Соловьева с князем Д. Н. Цертелевым князь Э. Э. Ухтомский сведений не имеет. Когда он сблизился с ними, их уже постоянно как-то связывали вместе. Зиму 1880-1881 г. князь Д. Н. Цертелев прихварывал. За ним ухаживала его мать. Говорили, что для утоления желудочных болей он принимал много опия. Больной сидел часами и катал большой камень... А от природы казался человеком крепким и здоровым. Появился в обществе после выздоровления зимой 1882-1883 г. У него был брат Алексей, <который> кончил жизнь ненормальным человеком (будто бы после падения с лошади ушиб-де голову)... Отношение князя Д. Н. Цертелева к Соловьеву можно бы назвать сдержанно-благосклонным. Восторгов, преклонения перед Соловьевым у него не было. Он находил, что Соловьев становится слишком близко к простым смертным, а надо бы помнить, что «мы» – две крупные философские величины, стоящие превыше других людей. Он искренно считал себя равноценным Соловьеву. В свою очередь Соловьев, дружа с князем Д. Н. Цертелевым, относился к нему несколько насмешливо. Между прочим, охотно укорял его в рассеянности, хотя и сам был грешен по этой части.
Курьезы при свадьбе князя Д. Н. Цертелева. Шаферами были князь Э. Э. Ухтомский,
Ю. Н. Милютин и Соловьев. Последний шутя, уверял, что он будет «мальчиком с образом». Князь Д. Н. Цертелев по своей колоссальной рассеянности проспал время свадьбы (надо было ехать из Петербурга в Ораниенбаум), забыл кольца, нужные бумаги. Если бы Ю. Н. Милютин и князь Э. Э. Ухтомский не приехали за женихом в гостиницу, он бы, вероятно, совсем не попал на свадьбу. Венчание пришлось отложить на час. Происходило оно в дворцовой церкви у графини Карловой. Излишеств в отношении вина князь Д. Н. Цертелев себе не позволял. Любил засиживаться по вечерам, ложился спать очень поздно, вставал часа в три пополудни. Благодаря позднему вставанию его почти всегда можно было застать среди дня дома. Такой же неправильный образ жизни вел он и в деревне, в Липягах. С. П. Хитрово часто его дразнила и трунила над ним: «Проснитесь, Дмитрий, ободритесь». Церковных и религиозных интересов в нем было мало, но в то же время это был человек верующий. В последние годы жизни говел, приглашал священников, от церкви не отрешался. Князь Э. Э. Ухтомский часто виделся с ним у графа А. А. Голенищева-Кутузова, у графини С. А. Толстой, у Вонлярских, у Волконских. Князь Д. Н. Цертелев любил распространяться о своих отношениях к Э. ф<он> Гартману], даже сближал себя с ним. Стремился создать иранскую струю в поэзии. Шопенгауэру придавал первенствующее значение. Его конек – писательство. Хотелось писать статьи, убивающие противников. В «С-Петербургских Ведомостях» напечатано около 25 его статей. Он любил и высоко ставил графа А. К. Толстого, чрезвычайно оживлялся, когда заходила о нем речь. Был весьма близок к Гончарову. От него заимствовал, может быть, сдержанность и скрытность в отношении опубликования переписки и т. д. В Петербурге он жил сначала в Hotel de France, потом в Европейской гостинице, нередко проживал у сестер жены – Ратьковой-Рожновой или графини Карловой. Первая оседлость в последние годы – на Аптекарском острове. В Липягах князю Э. Э. Ухтомскому гостить не приходилось. По отзывам, местность непривлекательная, усадьба старомодная. После зимы 1880-1881 г. признаков нервного расстройства не наблюдалось. По временам, однако же, опасались, как бы болезнь снова не дала о себе знать. С. П. Хитрово толковала о «семейных неурядицах», но едва ли сущность дела в этом. Обязанностей по государственной службе у князя Д. Н. Цертелева не было. Правда, он состоял предводителем дворянства в Спасском уезде, но там и дворянства-то почти не было.
Чулков Семен Алексеевич (1783-?)
Ротмистр в отставке. Отец из тульских дворян. У жены в Смолькове имение 98 душ,
в Спасском уезде в с. Липяги 234 души. У Семена Алексеевича благоприобретенных 5 душ.
1801-1816 гг. служил в Екатеринославле в кирасирском полку, в 1807 г. воевал против Наполеона в Пруссии и Галиции, в 1812 г. участвовал в бою под Малым Ярославцем.
Жена Александра Николаевна Бахметева с. Смольково Саранского уезда.
Дети: сын Алексей родился 15 сентября 1822 г., крещен в Смолькове. Восприемники: поручик Андрей Николаевич Бахметев (брат жены), поручица Екатерина Андреевна Бахметева, рожденная Жукова (теща); сын Владимир родился 16 августа 1814 г. в Смолькове; дочь Варвара родилась 26 мая 1820 г. Восприемники те же. Жили в Смолькове. Сын Владимир учился в Харькове в пансионе.
Формулярный список 1929 г. ГАПО, ф. 196, оп. 2, д. 3450, л. 3-5.
Шепелев Петр Амплеевич (1745 - 8 IX 1829) - полковник, участник подавления Пугачевского восстания, землевладелец д. Ишкино.
Происходил из генеральской семьи, в военную службу был записан капралом лейб-гвардии Измайловского полка (1754), в 1764 получил чин гвардии капитана-поручика, в 1765 был переведен в армейский полк подполковником, в 1768-1771 служил в Русском экспедиционном корпусе, подавлявшем в Польше вооруженное восстание конфедератов; в декабре 1770-го его произвели в полковники.
В 1773 Шепелев командовал Санкт-Петербургским карабинерным полком, расквартированным в польском городе Плоцке. По указу Военной коллегии от 27 ноября того года полк был направлен в Казань. В марте-апреле он охранял Ново-Московскую дорогу - главную коммуникацию между Казанью и Оренбургом. Он вел бои против пугачевских отрядов, совершавших набеги на следовавшие по этой дороге обозы с боеприпасами, амуницией и провиантом, пытался воспрепятствовать прорыву отряда атамана А. А.Овчинникова от Яицкого городка к р. Белой. Тот направлялся на соединение с войском Пугачева. По этому же пути следовали отряды калмыков-повстанцев, которым полк Шевелева нанес поражение в боях 7-9 мая у р. Ток. В мае-ноябре его подразделения располагались вдоль р. Белой, охраняя дорогу от Оренбурга к Уфе и имея на этом пути опорные пункты в деревне Дюсметевой, на Бугульчанской и Стерлитамакской пристанях, в Табынске и Уфе. Помимо того, они участвовали в карательных операциях против восставших на левобережье Белой и на правом ее берегу.
В последующие годы Шепелев, находившийся в родстве с екатерининским фаворитом Г. А. Потемкиным, сделал крупную карьеру: в 1778 получил чин генерал-майора, в 1786 был произведен в генерал-поручики, в 1797 при переходе на гражданскую службу, был пожалован чином действительного тайного советника и произведен в сенаторы. Вместе с возвышением в чинах росло и его имущественное благосостояние: в начале 19 века он владел 4-мя тыс. десятин земли.
Шепелев упоминается в архивных заготовках Пушкина к "Истории Пугачева". В "Замечаниях о бунте" автор воспроизвел предание об убийстве Шепелевым генерал-поручика князя П. М. Голицына на дуэли 11 ноября 1775 в Москве: "Шепелев (впоследствии женатый на одной из племянниц Потемкина) вызвал Голицына на поединок и заколол его, сказывают, изменнически. Молва обвинила Потемкина". Надо полагать, что информатором Пушкина был князь А. Н. Голицын (1773-1844). В таком же виде изложена дуэльная история П. М.Голицына в дневниковой записи П. А.Вяземского - уже с прямой ссылкой на рассказ А. Н.Голицына. Но, оказывается, записанное Пушкиным, а затем и Вяземским предание не вполне достоверно. Сохранились письменные свидетельства современников этого события - Екатерины II и французского посланника М.-Д. Корберона, которые сообщали, что, хотя вызов на дуэль послал полковник П. А. Шепелев, смертельный удар Голицыну нанес не он, а его секундант и однополчанин майор Н. И.Лавров.
|
Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 |
