порода Доберман-пинчер

Кто служит в армии сапером?

Лет 15 назад в алма-атинской квартире одного моего знакомого мирно доживал свой век «на военной пенсии» заслуженный доберман. Служба у добермана была геройская, профессия самая военная - сапер. Пришлось даже повоевать в Афганистане.

Не знаю, сколько мин обезвредил или нашел доберман и сколько людей благодаря ему остались в живых. Но стоило это собаке недешево, многократные ранения подорвали здоровье, и бывшего сапера списали. Правда, не усыпили, а учитывая заслуги, отправили на отдых и даже поставили на довольствие в одном из военных училищ. Так и жил полуглухой пес в городской квартире, регулярно получая на завтрак и ужин косточки да мясо, завоеванные собственной кровью.

Сапер - самая собачья профессия в армии. Не в том смысле, что трудная и опасная, а потому, что для поиска взрывчатых веществ собак применяют очень широко. Шарики и Тузики эффективно вынюхивают даже заряды, найти которые миноискателем не удается. К сожалению, на коротком поводке удержать собаку можно не всегда. Поэтому подрыв псов-саперов - явление не такое уж и редкое, особенно при разминировании чувствительных противопехотных мин.

АНЧАР

  Яркая вспышка, затмившая на долю секунды белый солнечный диск жёсткого афганского солнца, и тут же мгновенно последовавший резкий, оглушающий удар взрывной волны, осколков, отбросили его далеко в сторону, отключили на какое-то время сознание.

  Глубокая воронка, образовавшаяся от взрыва противотранспортной мины на проезжей части дороги, чадила кислым запахом тротила, сгоревшей краски и спёкшейся земли. Этот неприятный запах первым включил в работу его органы чувств. У пса было великолепное обоняние, за что его часто хвалили и угощали кто чем мог, правда, точнее сказать, в большинстве случаев хозяин просто приятно трепал за ухо.

  Он открыл глаза. Мутная пелена постепенно рассеивалась. Тело ещё не чувствовало боли. Судорожно дрогнули лапы, и нервная волна цепной реакцией пронеслась по всему телу. Он попытался приподнять свою косматую голову, но тут же ощутил резкую боль в боку и голове, и тоскливо, протяжно заскулил.

  - Анчар, Анчарушка, ты жив!, - услышал он голос хозяина и как бы в подтверждении, что да, он живой, пёс радостно взвизгнул.

  Анчар был шестилетней немецкой овчаркой с развитой, мощной грудью, крепким костяком. Он без труда расправлялся на выгуле с кобелями, пытавшими взять верх в своре, или просто приблизиться к потёкшей суке. Как и большинство собак, привезённых из Подмосковья со специальной учебной базы, его главной задачей была - отыскивать мины и взрывчатые вещества. Анчар и в этом вопросе был на высоте - лучшей минно-розыскной собакой 45 ОИСП. Он словно чувствовал своё лидерство, особое отношение к нему со стороны не только собак, но и людей и потому держался всегда гордо, степенно.

  В Афганистане Анчар "мотал" уже второй срок и у него не было ни одного "прокола". Всего лишь одна ошибка в такой работе - и нет ни тебя, ни твоего хозяина. За эти четыре года напряжённой службы у него сменилось трое ведомых, но все они к счастью, уехали по замене. Вначале ему было трудно расставаться с первым хозяином, он жалобно скулил, облизывал тёплым, шершавым языком заплаканное лицо своего верного друга, потом несколько дней ничего не ел и никого к себе не подпускал. Но со временем и к расставаниям с отслужившими в Афгане ребятами Анчар привык, как к чему-то неприятному, но в то же время, неизбежному.

  Пёс чётко усвоил военную науку: днём на операции работал на поиске мин, ночью - чутко охранял территорию своего подразделения.

  Сотни обезвреженных взрывчатых изделий было на его счету, обстрелы, засады, а чего стоят кровавые драки с кобелями, да всего этого уже бы с лихвой хватило не на одну собачью жизнь, но Анчар продолжал надёжно служить. Ему, как и солдату или офицеру, выдавалась пайка из походного котла и в дополнение к ней, правда вместо третьего, банка тушёнки или рыбных консервов. Среди людей он чувствовал себя своим. Он вместе с ними работал, спал на земле, шёл в строю, также остервенело ненавидел и бросался грудью на врагов.

  На перекурах в период боевых действий или в свободное время в полку, солдаты, да и чего уж там скрывать, сам хозяин, часто подшучивали над ним, заставляли выполнять чудаковатые команды: с носа поймать кусок сахара, учили считать, ходить с завязанными глазами, короче чего только не выдумывали. Приходилось терпеть, ведь это была игра. А им - людям она, похоже, доставляла много удовольствия. Хозяин и его друзья смеялись, значит им было хорошо и Анчару передавалось их весёлое настроение. Он лаял и прыгал возле парней.

  Анчар был бы во всех отношениях мировым псом, если бы не контузия, которую он получил при подрыве фугаса. С тех пор пёс просто не переносил громких выстрелов и взрывов. От них он приходил в бешенство и тут уж не попадайся ему никто кроме хозяина. На теле многих солдатам он оставил глубокие, рваные метки своих крепких клыков. Несколько раз командиры подразделений, где числились покусанные, его хотели пристрелить, но комполка не позволял им сделать этого, да и в последствии сами пострадавшие всё прощали Анчару.

  Длинный поводок натянулся, чуть сдвинув пса в сторону с минированного участка, но тут же оборвался, видно и он был задет осколками. Анчар лишился удобного, почему-то влажного места, и теперь лежал на жёстких, острых кусках вырванной взрывом земли. Нос ощутил запах свежей крови. И он, словно жалуясь своему хозяину, еле слышно заскулил.

  - Потерпи Анчарушка, сейчас мы тебя достанем, - услышал он знакомый, родной голос своего друга. И ему сразу стало как-то легче.

  Этот, последний хозяин - Сергей Купров, был неплохим человеком. Он заботился о нём: мыл, чистил, кормил, случалось, что иногда справедливо наказывал, но тут уж сам Анчар был виноват. Кусать своих нельзя, хоть тебе и безумно плохо от этого нестерпимого, раскалывающего голову грохота. Нет, за это он на хозяина не обижался. Иногда и самому Сергею попадало от строгого командира разведвзвода. За что - Анчар не знал, но видел и чувствовал это по жёсткому тону разговора. Тогда они оба опустив голову, мрачно глядя в землю, выслушивали оскорбительную тираду офицера. Но тот был отходчив, да и времени на обиды не было.

  На полковом полигоне их ежедневно тренировали в поиске мин, на ЗКС (защитно-караульную службу). Хозяин и его собака должны были представлять собой единое целое. Нашёл Анчар мину: должен сесть напротив неё и ждать ведомого. Чуть ошибся, наступил лапой или вильнул хвостом и поминай как звали. Сергей всегда сзади в 3-4-х метрах, его задача отмечать мины красными флажками, затем они шли дальше. Лишь потом, когда все взрывчатые устройства найдены, сапёры приступают к их обезвреживанию, обычно стягивая кошкой или подрывая накладными зарядами. Работа кажется простая, но только тонкое обоняние Анчара, чёткость и слаженность каждого движения его и ведомого, позволяли одерживать верх над коварным врагом. Каких только мин они не находили и итальянские: в пластиковом корпусе, которых не обнаруживал ни один миноискатель, мины-сюрпризы, не извлекаемые мины, магнитные, штыревые и прочие, - на всё реагировал чуткий нос пса.

  Однажды, на боевые, в расположение части приехала киносъёмочная группа. Они готовили документальный материал о работе сапёров. Комполка приказал построить импровизированную колонну и сделать так, будто бы она наезжает на минированный участок. Ведь настоящий бой не закажешь, он всегда происходит внезапно. И отснять его со всех ракурсов ни один режиссёр или оператор никогда не сможет. Вот и решили сымитировать боевой эпизод - в Москве большому начальству надо что-то показывать. Построили колонну из бронетранспортёра, двух ЗИЛов, а впереди пустили ИМР (инженерная машина разграждения) с катковыми тралами. На дорогу бросили несколько ПФМок (противопехотных мин), а одну - противотранспортную, зарыли подальше в пыль, конечно без взрывателя. На ИМР посадили сапёров с командиром роты капитаном Пенкиным, режиссёр дал отмашку и колонна пошла.

  Анчар сидел вместе с Сергеем на броне ИМРа. Вот тяжёлые катки трала раздавили тонкие пластиковые корпуса противопехотных мин, раздались взрывы. Пыль столбом взметнулась вверх и в стороны, послышалась команда ротного - "К машине!", - и солдаты с собаками тут же, горохом скатились с брони.

  Впереди шёл ведомый с овчаркой Диной, за ними, метрах в семи, следовали Сергей с Анчаром. Противотранспортная мина была поставлена слишком далеко, Дина шла медленно, по несколько раз возвращаясь на одно и то же место, а плёнка у оператора заканчивалась. Наконец не выдержав, режиссёр приказал остановить работу камеры. Он объяснил обстановку командиру и попросил у него быстрее найти и подорвать эту злощастную мину. Однако солдат, устанавливавший и маскировавший её, сам уже толком не знал где она точно лежит. Времени у режиссёра было в обрез, а следовательно, съёмка срывалась.

  И тут к группе кинематографистов подошёл солдат - Сергей Купров. Он предложил поставить его с Анчаром впереди, твёрдо обещая, что они быстро найдут мину. Ему почему-то поверили, и съёмка продолжилась. Действительно буквально через минуту Анчар, осторожно обнюхав место, где была спрятана мина, уверенно сел возле неё, от удовольствия раскрыв свою зубастую пасть и весело поглядывая то на хозяина, то на оператора.

  - Хорошие у вас и люди и собаки!, - на прощанье командиру полка сказал режиссёр.

  Анчар вновь пришёл в себя, казалось вечность пролетела за то время, пока он лежит здесь. Раскалённое солнце слепило. Мелкие, жадные мухи роились возле глаз. Где же хозяин, ведь ему так плохо без него.

  Сергей с Анчаром шли позади первой пары, когда внезапно раздался страшный взрыв. Наверно впереди идущая собака ошиблась или нарвалась на мину-сюрприз. Её разнесло в клочья. Ведомый был ранен и тяжело контужен. Его в первую очередь доставали сапёры, ведь участок дороги был ещё не разминирован.

  Вдруг Анчар почувствовал, как его осторожно поднимают с земли. Он скосил глаза и увидел, ощутил, что находится в крепких руках своего друга. Сергей уткнулся лицом в жёсткую собачью шерсть, повторяя одни и те же слова: "Анчарушка, потерпи немного, всё будет хорошо..." Пёс сделал усилие и, превозмогая нестерпимую боль, горячим языком лизнул руку хозяина.

  Ранение у пса было не серьёзное, так малость посекло осколками, а вот контузило тяжело. Который день он отлёживался то в бронетранспортёре во время движения, а на стоянках - в тени деревьев или кустарников. Сергей ухаживал за ним, подкармливая сгущёнкой, печеньем, всем, что мог достать. Операция продолжалась, а во время её чем-то особенным не разживёшься. Командир взвода несколько раз приходил посмотреть на пса, почему-то качал головой, о чём-то говорил с Сергеем, затем вяло махнув рукой, уходил.

  На пятый день после подрыва, Анчар лежал на одеяле в тени под огромным деревом-великаном, жилистые корни которого поднимались высоко над землёй. С них свешивалась рваная паутина с застрявшими в ней сухими листьями и букашками. Совсем рядом приятно журчала речка. Сергея уже давно не было. Анчару захотелось пить. Он осторожно подтянул лапы и, наконец, поднялся, неуверенно держась и раскачиваясь словно пьяный из стороны в сторону. Голова кружилась. Бинты неудобно и непривычно стягивали туловище. Постояв немного и освоившись в этом положении, пёс медленно поковылял к реке.

  Ледяная, чистейшая вода остудила внутренний жар, стало легче и приятнее дышать. Анчар лёг прямо на сырой песок, отыскал по запаху рядом растущие молодые листья осота и с удовольствием их съел.

  Он не заметил, как уснул. Ему приснился сон о недавнем десанте в тыл врага. Тогда группу сапёров с прикрывавшими их десантниками на двух вертолётах забросили высоко в горы. Задача стояла следущая: заминировать маршруты передвижения душманов в указанном районе. Анчару понравилось бегать по лесным тропинкам. Поисковой работы почти не было. Здесь хозяйничали моджахеды. По резкому чужому запаху пёс безошибочно определял, сколько их было, и как давно они здесь прошли. А в местах стоянок душманов, запах был настолько сильным, что у Анчара непроизвольно вставала на спине шерсть дыбом. Ночью, он помогал часовым охранять небольшой лагерь, внимательно вслушиваясь в предательскую тишину.

  Два дня прошли нормально. Сапёры с задачей справились успешно, теперь надо было выйти в район, где их должны были забрать вертолёты. Площадка и время заранее определены. Оставалось незаметно выйти к ней и ждать подлёта МИ-8х.

  Вечером пришли в указанное место, это была небольшая плоская плешина на северном склоне горы. Десантники выставили парные посты (разведдозор) на дальних, возможных подходах к площадке. До утра оставалось совсем немного времени. Всё казалось уже позади и ничего не предвещало опасности.

  Однако десантная группа была выслежена противником. Банда душманов, значительно в численном отношении превосходя наше подразделение, незаметно преодолела вершину горы и решила внезапно напасть на спящих солдат. Время было выбрано самое подходяще - перед рассветом, когда сон смаривает самых крепких парней. Сапёры и десантники за эти последние дни прошли не один десяток километров по лесным и горным трущобам и спать, конечно, всем хотелось страшно.

  Моджахеды точно рассчитали всё. Их разведчики незаметно подкрались к одному из постов и тихо, без единого крика "сняли" часовых. Казалось путь к беззаботно спящим "шурави" был открыт. Тут не только с помощью автоматов и пулемётов, но и одними ножами можно было управиться, как с теми двумя. Но они не знали, что главный часовой в этой группе - Анчар. Уловив едва слышный, оборванный смертью хрип, пёс поднялся, потянул верхом воздух. Враги! Он тихо и грозно зарычал. Сергей и ещё несколько человек проснулись.

  -Ты чего, Анчар? - протирая глаза и пытаясь в темноте что-то разглядеть, спросил Купров. Но пёс продолжал ещё сильнее рычать, губы стянулись, обнажив поблёскивающие в свете ярких звёзд клыки. Сергей бы был плохим хозяином, если бы не понял своего верного друга.

  - Товарищ капитан, духи! - каким-то внутренним, нечеловеческим голосом произнёс Сергей. Офицер не раздумывая, в ту же секунду скомандовал: "В ружьё! Занять круговую оборону!"

  Солдаты мгновенно вскочили и разбежались по укрытиям. Прежде чем моджахеды поняли, что они обнаружены, у наших ребят всё было готово к бою.

  Бой был неравный и тяжёлый. Но наша группа занимала надёжную позицию, подобраться к которой было сложно. Умирать ни с той ни с другой стороны просто так ни кто не хотел, поэтому противники ограничивались плотным ружейно-пулемётным огнём из-за укрытий. Десант продержался до утра. Командир всё чаще поглядывал на стрелки часов, ожидая прилёта вертолётов. И вот, наконец, послышался их родной стрёкот. Капитан выстрелил в воздух две сигнальные ракеты, показывая, что он здесь и ведёт бой.

  Два МИ-8х вначале обстреляли из НУРСов (неуправляемые ракетные снаряды) банду противника, заставив их замолчать и отступить, затем, юркнув на площадку, они быстро подобрали своих и мгновенно, оторвавшись от земли, тут же ушли вниз под гору, благополучно выйдя из зоны огня моджахедов.

  Десантная группа потеряла тогда двух человек, не считая нескольких раненых. Если бы не Анчар, то возможно, уже никого из них не было на этом свете. Знал ли сам пёс об этом - возможно и знал, ведь его часто тревожили какие-то тяжёлые сны, во время которых он рычал или жалобно скулил. Вот и сейчас он дёрнулся в порыве гнева, но тут же почувствовал, как тяжёлая, мозолистая ладонь друга, погладила по его лохматой голове.

  - Ну вот Анчар, дело идёт у тебя на поправку, раз хватило сил самому до воды добраться. Ты у меня отличный пёс. Мы с тобой ещё повоюем!

Псы кандагарского спецназа

Экс­клю­зив­ный опыт

Ни для ко­го не сек­рет, что жи­вот­ные уме­ют чув­ст­во­вать, слы­шать, вос­при­ни­мать за­па­хи на­мно­го луч­ше че­ло­ве­ка. Во вре­мя аф­ган­ской вой­ны со­бак ши­ро­ко при­ме­ня­ли для по­ис­ка мин. Это хо­ро­шо из­вест­но. Но ма­ло кто зна­ет, что в 173 ооСпН чет­ве­ро­но­гие дру­зья че­ло­ве­ка ус­пеш­но ра­бо­та­ли в со­ста­ве раз­вед­до­зо­ров, ох­ра­няя груп­пы на мар­ше. Так­же они с ус­пе­хом ох­ра­ня­ли груп­пы во вре­мя днев­ки и на­хо­дясь в ты­ло­вом при­кры­тии за­са­ды.

Пер­вое зна­ком­ст­во

Со­бак в 173 ооСпН за­вез­ли вес­ной 1985 го­да. Это бы­ли вос­точ­но­ев­ро­пей­ские ов­чар­ки - все­го 8 или 9 жи­вот­ных. Ран­ним ут­ром они при­ле­те­ли са­мо­ле­том вме­сте с це­лым ГАЗ-66, гру­жен­ным но­вы­ми ми­на­ми. Два сер­жан­та, вы­пу­ск­ни­ки учеб­ки, при­вя­за­ли со­бак к этой ма­ши­не и уш­ли с до­ку­мен­та­ми пред­став­лять­ся ко­ман­ди­ру от­ря­да и вы­яс­нять, что им даль­ше де­лать. При этом они не по­ду­ма­ли о том, что да­же ран­ним ве­сен­ним ут­ром в Кан­да­га­ре до­воль­но жар­ко. Стол­бик тер­мо­мет­ра днем дос­ти­га­ет +50 гра­ду­сов в те­ни.

Со­ба­ки, пе­ре­жив­шие дли­тель­ный пе­ре­лет, из­ны­ва­ли под солн­цем уже не­сколь­ко ча­сов, а их про­вод­ни­ки все не шли. Мы с то­ва­ри­ща­ми на­блю­да­ли за этим из ок­на мо­ду­ля. В кон­це кон­цов серд­це мое дрог­ну­ло. Пре­крас­но по­ни­мая, что де­лаю не­вер­но, я все же ре­шил на­по­ить бе­до­лаг без их хо­зя­ев. На­шел для это­го ем­кость с во­дой и мис­ку и от­пра­вил­ся к ов­чар­кам. Со­ба­ки, по­хо­же, бы­ли на гра­ни те­п­ло­во­го уда­ра, по­сколь­ку ко­гда я по­до­шел, они да­же не за­ры­ча­ли. Ко­гда же я, на­лив во­ды, дал им пить, при­ня­лись ла­кать во­ду, ни се­кун­ды не меш­кая. Жад­но ла­кал во­ду и их во­жак, ма­те­рый ко­бель по клич­ке Джон… То, что он во­жак, я по­нял не­сколь­ко позд­нее.

Обод­рен­ный тем, что кон­такт на­ла­жи­ва­ет­ся, я ре­шил еще и по­кор­мить жи­вот­ных. В на­шей ком­на­те стоя­ла кар­тон­ная боч­ка с сы­ро­коп­че­ной кол­ба­сой. Мы ее ку­пи­ли в ма­га­зи­не в склад­чи­ну. Вско­ре де­ли­ка­тес всем из­ряд­но на­до­ел. И к кол­ба­се при­кла­ды­ва­лись, ко­гда есть хо­те­лось, а пе­ре­ку­сить или, что ча­ще, за­ку­сить бы­ло не­чем. Я взял кол­бас­ный ба­тон и по­ре­зал его на кус­ки по ко­ли­че­ст­ву со­бак. Про­дви­га­ясь от од­но­го пса к дру­го­му я да­вал им кол­ба­су, и они на­чи­на­ли ее есть. Но ко­гда я до­шел до Джо­на и про­тя­нул ему кол­ба­су, он ос­ка­лил зу­бы и с ла­ем рва­нул на ме­ня. Спас ме­ня от рас­тер­за­ния его по­во­док. Тут же, как по ко­ман­де, все, кто да­же уже ус­пел со сво­им кус­ком рас­пра­вить­ся, рва­ну­ли на ме­ня, ог­лу­шив ла­ем.

По­пыт­ка до­го­во­рить­ся с Джо­ном не при­ве­ла ни к че­му. Он, ви­ди­мо, не мог про­стить сво­ей вре­мен­ной сла­бо­сти, ко­гда был вы­ну­ж­ден при­нять у ме­ня во­ду без раз­ре­ше­ния про­вод­ни­ка.
Ин­те­рес­но, кста­ти, и то, что впо­след­ст­вии мне од­на­ж­ды до­ве­лось эва­куи­ро­вать груп­пу, в ко­то­рой как раз ра­бо­тал Джон. Вер­то­лет - не са­мое при­выч­ное и, ви­ди­мо, не са­мое при­ят­ное ме­сто для со­ба­ки. Ко­гда в этой «бе­то­но­ме­шал­ке» все ре­вет и тря­сет­ся, да­же лю­ди с опа­ской и тос­кой по­смат­ри­ва­ют в бли­стер на уда­ляю­щую­ся зем­лю. Что уж го­во­рить о со­ба­ках? В это мо­мент Джон си­дел на по­лу с со­вер­шен­но по­те­рян­ным ви­дом. Его уши, обыч­но чут­ко тор­ча­щие па­рал­лель­но друг дру­гу, смот­ре­ли в раз­ные сто­ро­ны, а в гла­зах чи­та­лось: «Ну и за­чем мне все это нуж­но?» В вер­туш­ке и я, и не­ко­то­рые бой­цы груп­пы сме­ло тре­па­ли Джо­на по за­грив­ку и гла­ди­ли по го­ло­ве. Он все тер­пе­ли­во сно­сил. Но как толь­ко спрыг­нул на взлет­ку, тут же вы­зве­рил­ся на обид­чи­ков, по­ся­гав­ших, по его ра­зу­ме­нию, на честь и дос­то­ин­ст­во бое­во­го пса.

Очень в этом от­но­ше­нии был пра­виль­ный пес. И фи­зи­че­ски силь­ный. Прав­да, по ра­бо­чим ка­че­ст­вам его пре­вос­хо­дил Рус­лан. Это был бо­лее мо­ло­дой и, я бы ска­зал, ин­тел­ли­гент­ный пред­ста­ви­тель со­бачь­е­го ро­да. Его верх­нее чу­тье по­зво­ля­ло об­на­ру­жи­вать «ду­хов» на даль­но­сти 300-350 мет­ров. Од­на­ко все по по­ряд­ку.

Под­го­тов­ка к при­ме­не­нию

Не знаю, кто на­до­умил Сер­гея Кри­вен­ко за­нять­ся под­го­тов­кой ов­ча­рок для ох­ра­ны груп­пы, но толь­ко пер­вым стал за­ни­мать­ся со­ба­ка­ми он. Пред­по­ло­жу, что, об­ща­ясь с про­вод­ни­ка­ми со­бак, он в си­лу пыт­ли­во­сти сво­ей на­ту­ры по­ин­те­ре­со­вал­ся, мож­но ли ис­поль­зо­вать псов в до­зо­ре, на что по­лу­чил по­ло­жи­тель­ный от­вет. Кри­вен­ко сра­зу пе­ре­шел от слов к де­лу.

Сер­гей рас­ска­зы­вал, что для то­го, что­бы на­тас­кать со­ба­ку на «ду­хов», он ис­поль­зо­вал тро­фей­ную оде­ж­ду. За­пах у аф­ган­цев до­воль­но силь­ный. И со­ба­ки его очень лег­ко вос­при­ни­ма­ют. И, что са­мое ин­те­рес­ное, не пе­ре­но­сят. Да­же взрос­лые со­ба­ки, всю жизнь про­жив­шие в киш­ла­ке и вы­кра­ден­ные пе­хо­той во вре­мя опе­ра­ции, спус­тя па­ру ме­ся­цев жиз­ни в рас­по­ло­же­нии 70 омсбр бро­са­лись на плен­ных ”ду­хов”, ед­ва учу­яв их. При­чи­на та­ко­го их по­ве­де­ния для ме­ня до сих пор ос­та­ет­ся за­гад­кой.

Ви­ди­мо, эту осо­бен­ность со­бачь­е­го вос­при­ятия и ис­поль­зо­вал Кри­вен­ко. Тре­ни­ро­ва­лись обыч­но но­чью. На ко­го-ли­бо из сол­дат груп­пы он на­де­вал тро­фей­ную ру­ба­ху, сня­тую с уби­то­го мод­жа­хе­да. Ру­ба­ху, по по­нят­ным при­чи­нам, не сти­ра­ли. Сер­гей уво­дил бой­ца в по­ле и ука­зы­вал ему, где спря­тать­ся.

Да­лее сам Кри­вен­ко и про­вод­ник с со­ба­кой шли по на­ме­чен­но­му мар­шру­ту. Пе­рио­ди­че­ски, мет­ров че­рез 50-70, про­вод­ник ос­та­нав­ли­вал пса и да­вал ко­ман­ду: «Слу­шай!». Пес на­пря­жен­но за­ми­рал в стой­ке и вслу­ши­вал­ся в шо­ро­хи но­чи, во­дил сво­им чут­ким но­сом и по­том, рас­сла­бив­шись, да­вал по­нять, что все нор­маль­но. До­зор шел даль­ше, и спус­тя сле­дую­щие пол­ста мет­ров все по­вто­ря­лось. По­чу­яв на мар­шру­те «про­тив­ни­ка», пес ос­та­нав­ли­вал­ся и не­гром­ко ры­чал, гля­дя в тем­но­ту в на­прав­ле­нии ле­жа­ще­го «в за­са­де» раз­вед­чи­ка. Ес­ли про­вод­ник да­вал ко­ман­ду «Впе­ред!», он, прой­дя еще око­ло 50 мет­ров, ос­та­нав­ли­вал­ся, и все сно­ва по­вто­ря­лось. Ес­ли его вы­ну­ж­да­ли ид­ти даль­ше, он, не дой­дя до мес­та «за­са­ды» мет­ров 100, на­чи­нал уже сам бро­сать­ся на «про­тив­ни­ка». Ес­ли сол­дат был пред­ва­ри­тель­но одет в спец­кос­тюм, со­ба­ку спус­ка­ли. Не­ко­то­рые бро­са­лись с ла­ем. Не­ко­то­рые, как Джон, на­при­мер, мол­ча. Но все­гда ата­ка бы­ла мощ­ной и стре­ми­тель­ной. Этих со­бак не нуж­но бы­ло учить, что де­лать с про­тив­ни­ком.

За ус­пеш­ные дей­ст­вия со­ба­ку по­ощ­ря­ли ла­ком­ст­вом.

Ес­ли бо­ец на тре­ни­ров­ке ле­жал не­под­виж­но, то даль­ность его об­на­ру­же­ния бы­ла от 250 до 350 мет­ров, в за­ви­си­мо­сти от ра­бо­чих ка­честв со­ба­ки. Ес­ли же он по за­да­нию вел се­бя ме­нее скрыт­но, то есть про­сто ше­ве­лил­ся, то даль­ность его об­на­ру­же­ния уве­ли­чи­ва­лась мет­ров на 100-150.

Да­лее, как и по­ло­же­но, со­ба­ка тре­ни­ро­ва­лась дей­ст­во­вать в со­ста­ве го­лов­но­го до­зо­ра. Про­вод­ник шел впе­ре­ди, бой­цы и стар­ший до­зо­ра в двух-трех мет­рах сза­ди. Ес­ли пес об­на­ру­жи­вал ко­го-то, то весь до­зор за­ле­гал и вел на­блю­де­ние за ме­стом воз­мож­ной за­са­ды.
Ко­гда со­ба­ка уве­рен­но дей­ст­во­ва­ла в со­ста­ве до­зо­ра, с ней на­чи­на­ли от­ра­ба­ты­вать дей­ст­вия в со­ста­ве груп­пы. Все это бы­ло не­об­хо­ди­мо, что­бы со­ба­ка нау­чи­лась вос­при­ни­мать, кто есть свой, а кто чу­жой, пе­ре­ста­ла реа­ги­ро­вать на зву­ки дви­же­ния груп­пы сза­ди и со­сре­до­то­чи­ва­лась толь­ко на стрем­ле­нии об­на­ру­жить про­тив­ни­ка по хо­ду дви­же­ния груп­пы.
Для то­го что­бы пес смог осу­ще­ст­в­лять ох­ра­ну груп­пы на днев­ке или в за­са­де, про­вод­ни­ка с со­ба­кой са­жа­ли в на­прав­ле­нии наи­бо­лее ве­ро­ят­но­го по­яв­ле­ния про­тив­ни­ка. Здесь осо­бой тре­ни­ров­ки не тре­бо­ва­лось. В слу­чае при­бли­же­ния к рас­по­ло­же­нию груп­пы по­сто­рон­не­го со­ба­ка на­чи­на­ла не­гром­ко ры­чать, гля­дя в на­прав­ле­нии ве­ро­ят­ной опас­но­сти и пре­ду­пре­ж­дая, та­ким об­ра­зом о воз­мож­ном по­яв­ле­нии чу­жо­го.

Со­ба­ки в за­са­де

Со­ба­ке с про­вод­ни­ком в за­са­де при­хо­ди­лось не­слад­ко. Де­ло в том, что на со­ба­ку в за­са­де вы­да­ет­ся та­кой же па­ек, как и на че­ло­ве­ка. А спец­на­зов­ский па­ек весь­ма хо­рош, но …толь­ко для че­ло­ве­ка. Для пса он вро­де как ла­ком­ст­во, но вред­ное. Так, на­при­мер, со­ба­ке нель­зя есть сви­ни­ну. А в пай­ке «Эта­лон № 5» есть толь­ко од­на ма­лень­кая ба­ноч­ка го­вяжь­ей ту­шен­ки. Ос­таль­ное - по спи­ску: сгу­щен­ка (ко­то­рую со­ба­ка мо­жет есть, но слад­кое чет­ве­ро­но­го­му дру­гу в боль­ших ко­ли­че­ст­вах про­ти­во­по­ка­за­но), сви­ная ту­шен­ка или сви­ной шпиг, со­си­соч­ный паш­тет, то­же сви­ной, шо­ко­лад - 3 ма­лень­ких плит­ки, са­хар (для со­ба­ки уж точ­но «бе­лая смерть»), су­п-кон­цен­трат (ес­ли при­го­то­вить, то впол­не го­дит­ся. Но кто же его в за­са­де го­то­вить ста­нет?).

Вот и по­лу­ча­лось, что для то­го, что­бы на­кор­мить пса, про­вод­ник дол­жен был та­щить на се­бе и со­ба­чий па­ек, и во­ду для сво­его чет­ве­ро­но­го­го дру­га. Что­бы пес хоть ка­к-то пи­тал­ся в за­са­де, при­хо­ди­лось вы­ме­ни­вать за са­хар, сви­ную ту­шен­ку и шо­ко­лад го­вя­жью ту­шен­ку.

Та­кая за­бо­та о жи­вот­ном бы­ла обу­слов­ле­на не толь­ко со­об­ра­же­ния­ми гу­ман­но­сти. В за­са­де раз­вед­чи­ки и са­ми пи­та­лись весь­ма ог­ра­ни­чен­но. По­это­му вряд ли кто-то, кро­ме про­вод­ни­ка, стал бы все­рь­ез за­ду­мы­вать­ся о пи­та­нии со­ба­ки. Но все де­ло в том, что при пло­хом пи­та­нии сни­жа­ют­ся ра­бо­чие ка­че­ст­ва со­ба­ки. Она пе­ре­ста­ет ду­мать о по­став­лен­ной за­да­че - го­лод за­сло­ня­ет все.

Так­же сни­жа­ют ра­бо­чие ка­че­ст­ва со­ба­ки дли­тель­ные пе­ре­хо­ды. Тот же Рус­лан че­рез 7-8 ки­ло­мет­ров дви­же­ния по пе­ре­се­чен­ной ме­ст­но­сти вы­ды­хал­ся и уже ра­бо­тал вя­ло. Джон спо­со­бен был вы­не­сти и бо­лее про­дол­жи­тель­ные пе­ре­хо­ды. При этом его ра­бо­чие ка­че­ст­ва по-преж­не­му ос­та­ва­лись сред­ни­ми.

Опыт при­ме­не­ния

Для ра­бо­ты Кри­вен­ко спе­ци­аль­но ото­брал луч­шую со­ба­ку из всех. Им ока­зал­ся Рус­лан. Его ра­бо­чие ка­че­ст­ва силь­но от­ли­ча­лись от ка­честв ос­таль­ных со­бак.
Под­го­то­вив Рус­ла­на, Кри­вен­ко на­чал брать с со­бой со­ба­ку на все вы­хо­ды. И два­ж­ды это спас­ло ему жизнь. Опи­шу толь­ко один слу­чай. Обо всем этом мне лич­но рас­ска­зы­вал сам Сер­гей Кри­вен­ко, с ко­то­рым в ту по­ру мы бы­ли очень друж­ны.

Од­на­ж­ды ле­том 1985 го­да, дей­ст­вуя в кан­да­гар­ской зе­лен­ке, РГСпН № 000 по­лу­чи­ла за­да­чу вый­ти в раз­ва­ли­ны на ок­раи­не од­но­го из киш­ла­ков и ор­га­ни­зо­вать там за­са­ду на мод­жа­хе­дов. По ин­фор­ма­ции опе­ра­тив­ни­ков аген­тур­ной груп­пы «Кандагар-1», там про­хо­дил мар­шрут мод­жа­хе­дов, уст­раи­вав­ших за­са­ды на бе­тон­ке, про­хо­див­шей че­рез их уча­сток от­вет­ст­вен­но­сти. По за­мыс­лу спец­на­зов­цы долж­ны бы­ли ук­рыть­ся в раз­ва­ли­нах и ут­ром, ко­гда ”ду­хи” бу­дут воз­вра­щать­ся из за­са­ды, вне­зап­но на­пасть на них.

Од­на­ко при при­бли­же­нии к ука­зан­ным раз­ва­ли­нам Рус­лан встал как вко­пан­ный мет­ров за 300 до них. Зе­лен­ка - не от­кры­тая ме­ст­ность, и ра­бо­тать здесь и со­ба­ке, и лю­дям слож­нее. По­это­му спер­ва по­пы­та­лись ид­ти к ука­зан­но­му мес­ту, но пес по­вто­рил свое пре­ду­пре­ж­де­ние. То­гда Кри­вен­ко при­нял ре­ше­ние из­ме­нить мар­шрут, и груп­па свер­ну­ла на­пра­во. Прой­дя мет­ров 500-700, они вновь дви­ну­лись в за­дан­ном ра­нее на­прав­ле­нии. При­мер­но на од­ном уров­не с ука­зан­ны­ми раз­ва­ли­на­ми раз­вед­чи­ки ук­ры­лись в дру­гом бро­шен­ном ду­ва­ле и ор­га­ни­зо­ва­ли кру­го­вое на­блю­де­ние и ох­ра­не­ние. Ес­те­ст­вен­но, осо­бое вни­ма­ние уде­ли­ли раз­ва­ли­нам, где долж­ны бы­ли за­нять по­зи­цию со­глас­но при­ка­зу ком­ба­та.
Ут­ром ко­ман­ди­ра РГСпН по­зва­ли на­блю­да­те­ли. В рас­свет­ной дым­ке они смог­ли уви­деть, как груп­па воо­ру­жен­ных лю­дей чис­лен­но­стью 18-20 че­ло­век, вы­шла из ука­зан­ных раз­ва­лин и вско­ре ис­чез­ла в рас­свет­ной дым­ке…

Не сто­ит объ­яс­нять, что бы слу­чи­лось, ес­ли бы не ра­бо­та Рус­ла­на. У не­го в тот день был празд­ник жи­во­та. Вся го­вя­жья ту­шен­ка груп­пы бы­ла от­да­на ему. От­ли­ли ему раз­вед­чи­ки и во­ди­цы, ко­то­рая в за­са­де у ка­ж­до­го своя и це­нит­ся на вес зо­ло­та.

Эпи­лог

Не­ко­то­рые ко­ман­ди­ры групп ста­ли пе­ре­ни­мать опыт Кри­вен­ко. Од­на­ко ис­поль­зо­ва­ние со­ба­ки в груп­пе при­но­сит и до­пол­ни­тель­ные труд­но­сти, свя­зан­ные с тре­ни­ров­ка­ми, от­ра­бот­кой взаи­мо­дей­ст­вия, осо­бым вни­ма­ни­ем за ухо­дом за жи­вот­ным в ППД. По­это­му при­ме­не­ние со­бак бы­ло ог­ра­ни­че­но. На­до быть силь­но «за­то­чен­ным на ре­зуль­тат», что­бы этим за­ни­мать­ся. Как уже бы­ло ска­за­но вы­ше, так ду­ма­ли да­ле­ко не все ко­ман­ди­ры групп. Но те, кто ра­бо­тал с со­ба­ка­ми, мог­ли быть уве­ре­ны в сво­ей безо­пас­но­сти.

Я не зря упо­мя­нул уход за со­ба­кой в пунк­те по­сто­ян­ной дис­ло­ка­ции. Так, на­при­мер, тот же Рус­лан из-за то­го, что его про­вод­ник был из млад­ше­го при­зы­ва, не­до­по­лу­чал мя­со. Как вы­яс­ни­лось, со­бак в ро­те ми­ни­ро­ва­ния, где они бы­ли при­пи­са­ны, ста­ро­слу­жа­щие по­про­сту объ­е­да­ли, за­би­рая часть по­ло­жен­но­го жи­вот­ным мя­са.

По­это­му ко­гда я спро­сил у офи­це­ров, ко­то­рые при­бы­ли в Со­юз из 173 ооСпН по за­ме­не, хо­ди­ли ли они в за­са­ду с со­ба­ка­ми, они лишь не­до­умен­но по­жа­ли пле­ча­ми.

По­се­му за­кон­чу рас­сказ тем, чем на­чал. Лю­бая ини­циа­ти­ва долж­на ид­ти сни­зу и под­дер­жи­вать­ся на­вер­ху. Это все­гда сле­ду­ет пом­нить при же­ла­нии ис­поль­зо­вать наш опыт.

* * *

Привожу выдержку из главы ЦЕЗАРЬ, книги и Хорькова Владимира Селиверстовича: -

Немецские овчарки - это чисто европейские служебные собаки. В Афганистан они попадали, как сапёрные собаки………………………Мне достался пёс по кличке «Цезарь»………..он понял службу правильно и сам взялся вычислять спящих часовых на постах ночью. Поднимался на крышу, обходил часового и если обнаруживал непорядок, спускался ко мне и тихо будил. Брал осторожно зубами за руку или начинал вылизывать лицо….. И самое ценное качество у «Цезаря» было, это интуиция. По утрам когда танки выходили на охрану дороги Чирикар-Кабул, он выбегал попрощаться. Но были дни, когда он не выходил провожать танки и мы заметили страшную закономерность. В эти дни случались обстрелы, подрывы на минах или обстрелы колонн. Тут волей - не волей станешь суеверным. То, что «Цезарь» чувствовал приближающуюся смерть было несомненно.

До сих пор жалею, что не смог вывезти его из Афганистана. Во время вывода войск, я уже служил в Термезе(Узбекская ССР) и мы готовили для выходящих полков палаточные городки. С нетерпением ждал выхода своего полка, надеясь на встречу с четвероногим другом с которым делил поровну паёк и воду. И он всё это понимал, старался отработать свой тяжёлый солдатский хлеб, постоянно доказывая, что он не нахлебник, а боец.

Почему-то я был уверен, что смогу забрать «Цезаря» у теперешнего хозяина. Хотя и оставлял возможность для собаки сделать самой свой выбор.

И вот долгожданное событие: на мосту через Аму-Дарью, появился наш полк. Расселились в палаточном городке. Я стал обходить палатки, расспрашивать о собаке. какая же была моя радость, когда один из офицеров сказал:- да есть такая собака, с такой кличкой. И показал в направление колонны БМП-2………….У ног офицера лежал рыжий пёс. Это и был Цезарь, но не мой. Совпала кличка. К сожалению жизнь не кино, и в ней не всегда бывает счастливый конец.

Сохраните только память о нас, и мы ничего не потеряем уйдя из жизни………

* * *

Был у нас кобель восточноевропеец по кличке "Уран", умнейший пес. Мины искал говаривали очень даже хорошо, пока не подорвался на растяжке. После того случая у него стали проявляться проблемы с нюхом и он стал полюбливать растяжки своим телом снимать, но все же его держали в строю, периодически залечивая ему раны, потому как ашнаков чуял за версту.

Помню, как мы с ним в обнимку спали в блиндаже на Имдже. Ложились с Олегом Похилом вдвоем, а между нами «Уранчик» и всем нам тепло было, потому как температура тела у собак аж под 40 градусов. Правда попердывал и храпел собачка сильно, но это у него видать старческое, зато тепло....

(неоднократно был за рекой) написал такие стихи про собачек Афганистана

Плачет Нюрка, живая душа,
слезы с кровью смешались на лапах.
Ах, как Нюрка была хороша -
самый тоненький чуяла запах!

Плачет Нюрка, а птица летит,
боевая, железная птица.
Плачет Нюрка, себе не простит,
но ведь плачет, и все ей простится.

Гладит Нюрку родная рука.
Ей лизнуть бы хозяйскую руку -
так знакома она, так легка,
обреченная Нюркой на муку.

Вертолетный врезается пол
в иссеченое Нюркино тело.
Сотню раз она чуяла тол,
а в сто первый - чуть-чуть не успела...

По загривку прошел холодок,
когда запахом сбоку пахнуло,
но на тонкий стальной проводок
по расщелине лапа скользнула.

И взметнулся огонь из камней,
и запахло железом каленым,
и хозяин идущий за ней,
опустился на землю со стоном.

И ползла к нему Нюрка, ползла,
и лизала его, и лизала,
и хрипела - на помощь звала,
и глазами всю боль рассказала.

Подбежали к саперу друзья,
обмотали бинтами сапера.
Он сказал: "Мне без Нюрки нельзя".
"Нет, - сказали ему, это горы".

Вертолет прилетел поутру,
их вдвоем погрузили в машину.
"Ты не плач, Нюрка, я не умру,
ты не плачь, я тебя не покину".

Но плачет Нюрка, живая душа,
слезы с кровью смешались на лапах.
Ах, как Нюрка была хороша -
самый тонеький чуяла запах....