Политическая история Кубы ХХ века (стр. 1 )

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КУБЫ ХХ ВЕКА

Учеб. Пособие/ , М., Высшая школа, 2007. – (ХХ век. Политическая история мира).

В книге проанализирован широкий спектр проблем, связанных с созданием с созданием суверенного Кубинского государства, тотальной зависимости Кубы от США в первой половине ХХ века, революцией начала 30-х годов и Кубинской революции 1959 г. во главе с Ф. Кастро. Большое внимание уделено кубино-американским и кубино-советским (российским отношениям, Карибскому кризису, «особому периоду» истории Кубы с 1991 г. до начала XXI в.

Для студентов и аспирантов, преподавателей вузов и всех интересующихся новейшей историей стран Латинской Америки.

ВВЕДЕНИЕ

Выдающийся кубинский мыслитель Хосе Марти с присущей ему поэтичностью как-то заметил:

«Не успел человек родиться, а возле его колыбели уже стоят, держа наготове широкие и толстые повязки философий, религий, увлечений отцов, политических систем. Человека скручивают, связывают. И он на всю жизнь взнузданным и оседланным, словно конь». Нечто подобное происходило и при рождении Кубинского государства. В то время как почти все латиноамериканские народы обрели свободу еще в начале XIX в., Куба до конца столетия не могла порвать «пуповину», связывавшую его в течение почти четырех веков с Испанией, которая в королевских седулах (указах) именовалась не иначе, как «матерью-родиной», а многим кубинцам казалось несносной мачехой.

Продолжая ту же аналогию, можно сказать, что рождению кубинского государства предшествовало и появление «толстых повязок философии», касающихся именно «антильской жемчужины». Они создавались в США и были направлены на превращение Кубы в одну из звездочек американского флага. Среди них прежде всего следует упомянуть доктрины «зрелого плода» и «предопределения судьбы».

Первую обнародовал в 1823 г. государственный секретарь США Джон Куинси Адамс: «Существуют законы как физического, так и политического тяготения, - писал он. – Подобно тому, как плод, отделенный силой ветра, с фруктового дерева, не может, даже если бы хотел, не упасть на землю, так и Куба, отделившаяся от Испании, и порвавшая соединившая их искусственные узы, окажется неспособна к самоуправлению и обязательно испытает тяготение к Североамериканскому союзу, причем исключительно… к нему. В свою очередь, нашему Союзу в силу действия того же закона невозможно будет не принять ее» (курсив мой – Авт.).

Подобного рода циничная аргументация составляет основу и второй доктрины, появившейся в середине XIX в. Таким образом, в Вашингтоне считали, что рано или поздно Куба обречена стать американской, поэтому в борьбе за независимость кубинские патриоты вынуждены были учитывать как испанский, так и североамериканский факторы. Но все-таки первоочередную задачу они видели в избавлении Кубы от испанского господства.

В этой борьбе большую роль играли Хосе Мариа Эредиа, Карлос Мануэль де Сеспедес, Антонио Масео, Максимо Гомес и, разумеется, Хосе Марти. Если первый своей лирой только призывал к борьбе, то остальные были ее активными участниками. Все они в конечном счете внесли огромный вклад в обретение Кубой независимости, в защиту ее национального достоинства, ее нравственных и моральных ценностей.

«Свободу не выпрашивают, а завоевывают с лезвием мачете» - эти слова Антонио Масео стали девизом десятков тысяч кубинцев, участвовавших в составе Освободительной армии в войне за независимость гг. Они полностью отражали и суть выдвинутой Марти концепции «необходимой войны», - когда все другие уже использованы. «Революция на Кубе, - писал он в начале 90-х годов, - это воздух, которым дышат все… Ничего не может помешать ее триумфу».

Ради достижения победы Марти проводит огромную организационную работу: объединяет патриотов внутри страны и за границей, весной 1892 года создает Кубинскую революционную партию основывает газету «Патриа», осуществляет общее политическое и военное руководство революционными силами в начале войны. Эту «гигантскую героическую кампанию» Фидель Кастро назовет своими «самыми любимыми страницами истории Кубы».

Кубинские революционеры 50-х годов 50-х годов ХХ в. возьмут на вооружение некоторые базисные положения идеологической платформы КРП, такие, как концепция необходимой войны; счастье всех жителей острова как основополагающая конечная цель борьбы; особая роль Кубы в политической истории континента, обусловленная ее географической близостью к США; использование государственной казны в интересах всех кубинцев. У Фиделя Кастро и его сторонников найдет горячий отклик и такое положение программы КРП, как «формирование нового народа посредством искренней демократии».

Испания конца XIX в., по словам знаменитого испанского поэта Антонио Мачадо, «одряхлевшая, картежная, сумятящаяся, грустная страна», пыталась во что бы то ни стало сохранить за собой «жемчужину Антил», однако ход освободительной войны на Кубе свидетельствовал о том, что это вряд ли удастся, и тогда США объявили Испании войну.

Дальнейшее развитие событий показало, что не только и не столько торговля лежала в основе в основе этой крупномасштабной военной акции США. После подписания 10 декабря 1898 г. Парижского мирного договора они фактически овладели Пуэрто-Рико и Филиппинами. Куба было оккупирована американскими войсками вплоть до 1902 г. За это время военные губернаторы Кубы Дж. Брук и Л. Вуд максимально использовали свои неограниченные полномочия. Так, например, в период с декабря 1899 г. по май 1902 г. Вуд предоставил компаниям США 233 концессии на разработку на острове полезных ископаемых (цветных металлов, марганца, свинца, цинка, графита). В этот же период «Юнайтед фрут компани» приобрела на Кубе за бесценок десятки тысяч га земли.

Американцы поставили под контроль не только хозяйственную, но и политическую жизнь острова, настояв на включении в Конституцию Кубы так называемой «Поправки Платта», ликвидировавшей все суверенные права кубинского государства. Конституция признавала за США право на вмешательство во внутренние дела Кубы, на приобретение там земель и пользование морскими базами, ограничивала возможности Кубы в заключении договоров и соглашений с другими странами, в получении иностранных займов.

Когда США вывели войска с Кубы и отозвали военных губернаторов, они оставили остров в «надежных руках: первым президентом там стал Т. Эстрада Пальма, более 20 лет проживший до этого в США и даже принявший американское гражданство. «Своими» людьми для Вашингтона были практически все последующие президенты буржуазной Кубы.

Эстрада Пальма превратил страну в огромный аукцион, на котором могущественный сосед скупал все: землю, рудники, сахарные и табачные плантации, месторождения полезных ископаемых. В течение первых 20 лет ХХ в. продолжалась интенсивная распродажа наиболее плодородных земель: 911 тыс. га стали собственностью иностранных, прежде всего американских предпринимателей и компаний.

В реализации своих интересов на Кубе США опирались прежде всего на крупных землевладельцев, кубинскую «сахарократию», хозяев табачных плантаций и тех, кто контролировал внешнюю торговлю острова. В первой половине ХХ в. блок крупной кубинской буржуазии и ведущих монополи США осуществлял абсолютный контроль над всеми функциями кубинского государства. Идеалы борцов за независимость Кубы фактически были попраны. Известный кубинский философ Энрике Хосе Варона, выступая 11 января 1915 г., на торжественно церемонии по случаю посвящения его в академики Национальной академии искусств и словесности, с горечью отмечал: «Наше печальное прошлое вдруг подняло голову, бросив нам в лицо, что мы напрасно сражались, предпринимали столько усилий и пролили столько крови. Предшествовавшее поколение с удивлением и разочарованием и, пораженное всем происходящим, вправе спросить нас: «Это и есть результат нашей борьбы, которой мы отдавали и сердце, и жизнь?.. Куба республиканская похожа на Кубу колониальную, как сестры-близнецы».

Новые поколения кубинских патриотов в основном должны были решать те же задачи, что и мамби[A1]  во второй половине XIX в. И хотя политических лидеров Хулио Антонио Мелью, Антонио Гитераса, Эдуардо Чибаса разделяли многие идеологические противоречия, одно их роднило: осознание исторической необходимости борьбы за подлинную независимость Кубы. В начале 30-х годов удалось добиться частичного успеха – отмены «поправки Платта». Окончательно же решить эту задачу выпало на долю Ф. Кастро и его сторонников.

«Наша революция такая же кубинская, как наши пальмы», - неоднократно говорил Ф. Кастро. Также он постоянно подчеркивал неразрывную, органическую связь всех поколений борцов за независимость страны. Об этом свидетельствует и то, что молодые революционеры, шедшие на штурм казармы Монкада 26 июля 1953 г., называли себя «поколением Столетия» (в честь столетней годовщины со дня рождения

Х. Марти), и то, что идеологическую основу «Движения 26 июля» составляли идеалы и нравственные принципы многих поколений кубинских патриотов.

От них же Ф. Кастро и его сторонники унаследовали веру в свой народ, чувство собственного достоинства, чувство собственного достоинства, готовность к самопожертвованию, стойкость и мужество. Эти качества кубинских революционеров проявились на всех этапах борьбы против диктаторского режима. И хотя в начале 1959 г. Ф. Кастро сказал в шутку, что солдаты армии Батисты не годились бы даже в качестве погонщиков мулов в армии Масео, хорошо известно, что партизанам Сьерра-Маэстры пришлось преодолеть огромные трудности экономического, военного, и даже международного характера. Последнее, естественно, связано с позицией США, всемерно поддерживавших кубинского диктатора. Кастро верил в успех, так как был убежден, что идеалы революции разделяет абсолютное большинство кубинского народа, в интересах которого она была призвана разрешить наиболее существенные вопросы, касающиеся земельной реформы, индустриализации, жилья, занятости, образования и здравоохранения. И 1 января

1959 г. революция победила.

Выступая вскоре на миллионном митинге в Гаване, Ф. Кастро подчеркнул: триумф революции отнюдь не означает, что все задачи будут немедленно решены, «что каждый из нас теперь будет иметь по дворцу и жизнь станет легкой прогулкой… 1 января, - уточнил лидер революции, - мы только завоевали право начать».

В течение последующих почти 50 лет многое из задуманного кубинским революционерам удалось осуществить, и автор данного издания глубоко убежден, что их успехи были бы неизмеримо большими, если бы США не продолжали считать – в традициях доктрин «зрелого плода» и «предопределения судьбы», - что они имеют монопольное право определять, каким должно быть и настоящее, и будущее Кубы. Исходя из этого принципа, Вашингтон попытался превратить Кубу в осажденную крепость, подвергнув остров экономической блокаде. Политика США по отношению к Кубе лишний раз подтвердила слова Симона Боливара из его письма к Эстанислао, Вергаре, написанного в 1823 г.: «Соединенные Штаты, так трогательно пекущиеся о своих свободах, в корне меняются, когда речь идет о свободе других. Больше того, они превратили эту самую свободу в инструмент, обрекающий на нищету другие народы».

Однако кубинский народ с неизменным достоинством защищает свои национальные ценности, строя новую жизнь вопреки желанию Вашингтона.

ГЛАВА I

КУБА: ЗАВЕРШЕНИЕ ВОЙНЫ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ.

ИСПАНО-АМЕРИКАНСКАЯ ВОЙНА.

Социально экономическое положение страны в конце XIX в.

Десятилетняя война за независимость () оказала огромное влияние на все сферы социально-экономической и политической жизни Кубы. В области экономики ее последствия наибольшей силой отразились на экспортных отраслях сельскохозяйственного производства острова. По разным причинам (пострадали от военных действий, обанкротились и т. д.) резко сократилось количество инхенио[A2]  и табачных плантаций. Особенно большой урон понесли восточные районы (Ориенте, Камагуэй, Лас-Вильяс). Земли разорившихся хозяев и часть инхенио, принадлежавшие ранее креолам, были скуплены испанской торговой буржуазии. Кроме того, многие из кубинских плантаторов, владения которых находились в зонах боевых действий, вынуждены были прибегать к крупным займам у испанских ростовщиков для восстановления своего хозяйства. Таким образом, после войны гг. кубинская буржуазия оказалась еще более зависимой от метрополии.

Ликвидация института рабства в 1886 г., как это ни парадоксально, весьма остро поставила перед сахарной промышленностью проблему рабочей силы. Многие из вчерашних невольников, получив свободу, поспешно покидали поместья и плантации, где они долгое время находились на положении тягловых домашних животных. Большое количество бывших рабов в поисках работы направлялись в города. Возместить эту утечку рабочих рук из сахарной промышленности в значительной степени помогла система колоната, применявшаяся на Кубе в ограниченных масштабах еще в 60-е годы XIX в., но наибольшее распространение получившая после 1886 г. Суть ее сводилась к следующему: крестьянин-колон культивировал сахарный тростник на арендуемой земле, а затем сдавал владельцу инхенио весь урожай и после его переработки получал по договоренности часть произведенного сахара. Подобное разделение труда избавляло владельца инхенио от всех агротехнических работ и давала возможность сосредоточить основное внимание на модернизации технологического процесса на сахарном заводе. В то же время система колоната закабаляла крестьян, вынужденных постоянно обращаться за материальной помощью к хозяевам инхенио и брать займы под залог будущих урожаев. Большинство колонов влачили жалкое существование, внося в то же время огромный вклад в экономику острова: в 80-е они производили от 35 до 40 % сахарного тростника. По переписи 1899 г., на Кубе насчитывалось 15 тысяч колонов[A3] .

В 70-е годы Куба потеряла мировое первенство по производству сахара, уступив его Германии, которая уже в 1884 г. произвела 1 млн. т., а в 1894 г. – 1 891 461 т. На Кубе 1 млн. т. сахара впервые был получен в 1892 г., а в 1894 г. – 1 086 262 т., что составляло соответственно 16 и 14 % мирового производства[A4] .

В 80-90-е годы процесс сокращения количества инхенио на Кубе продолжался. Причин тому было несколько, но наиболее существенных – три: увеличение производства свекловичного сахара в Европе привело к катастрофическому падению цен на «сладкое золото», что вызвало новую волну банкротств кубинских сахаропромышленников; освобождение рабов без компенсации; процесс модернизации, связанный с ввозом дорогостоящего зарубежного оборудования. Эти факторы, обусловившие как резкое сокращение доходов, так и чрезмерные финансовые затраты, повлекли за собой разорение мелких и средних инхенио. В 1888 г. на острове насчитывалось 619 инхенио, в 90-х годах – немногим более 400, а в 1904 г. осталось всего 173[A5] .

После Десятилетней войны резко возросла зависимость кубинской сахарной промышленности от американского рынка. Если в 1868 г. в США экспортировались 54,18 % производимого сахара, то в 1878 г. производимого сахара, то в 1878 г. – уже 81,18 %, а в 1894 г. – 91,49 %. Подобное состояние кубино-американских торговых отношений позволило консулу США в Гаване заявить в 1886 г.: «Остров полностью зависит от рынка Соединенных Штатов». С 1883 г. американские капиталисты начали покупать на Кубе инхенио[A6] .

Другой важной отраслью кубинской экономики была табачная промышленность, в которой, как и в сахарной, процесс модернизации и концентрации производства сопровождался значительными сокращениями предприятий. В 1883 г. на острове действовало 127 табачных фабрик. Кроме того, имелось 62 винокуренных и 27 кожевенных заводов, а также 17 консервных фабрик[A7] .

По переписи 1899 г. на Кубе в конце 1899 г. проживали 1 572 797 человек, в том числе 910 249 белых (из них 129 240 испанцев). В основном самодеятельное население было занято в следующих отраслях экономики острова: сельское хозяйство – около 295 тыс. человек, торговля и транспорт – 79 247, различные промышленные предприятия – 93 034, внушительная часть самодеятельного населения находилась

на положении домашней прислуги – 141 936 человек, интеллигенция составляла 8736 человек[A8] .

Десятилетняя война не привела к ослаблению колониального гнета на Кубе. Почти ¾ бюджета Кубы в последние полтора десятилетия испанского господства предназначались на нужды испанского двора: 37 % - на оплату государственного долга Испании и столько же – на содержание испанской армии, флота, полиции и административного аппарата на Кубе, а также на финансирование деятельности министерства заморских территорий, расположенного в Мадриде[A9] . В то же время ассигнования на социальные нужды кубинцев были ничтожными, особенно на развитие образования. Например, в конце XIX в. ректор Гаванского университета оплачивал за свой счет газовое освещение и уборку его помещений.

По-прежнему разорительными оставались таможенные ограничения. Для сравнения заметим, что за 100 кг. муки, ввозимые иностранными торговцами в Испанию, взималась пошлина 6,3 песеты, а на Кубу – 27,55 песеты.

Высокий имущественный ценз лишал абсолютное большинство кубинцев возможности участия на выборах: из 1 млн. 400 тыс. кубинцев имели право голоса только 10 тыс. кубинцев, а из 129 тыс. испанцев – 42 тыс. человек[A10] . Естественно, что такое соотношение сил на выборах превратило их в фарс и сводило к минимуму возможность попадания в колониальный управленческий аппарат даже наиболее состоятельных представителей буржуазии острова.

Десятилетняя война привела к серьезным изменениям в классовой структуре кубинского общества: исчез с политической арены класс рабовладельцев, долгое время остававшийся наиболее влиятельной политической силой и всемерно тормозивший борьбу за независимость. Казалось бы, теперь кубинской буржуазии, игравшей значительную роль в событиях г., ничто не могло помешать вновь возглавить борьбу за освобождение от колониального ига и довести ее до победного конца. Но это бурное десятилетие и его события способствовали не консолидации, а политическому размежеванию буржуазии острова. Ее небольшая часть, главным образом владельцы сахарных заводов и табачных фабрик, заняла откровенно происпанскую позицию. Они требовали только реформ административного порядка, которые позволили бы Кубе стать равноправней провинцией метрополии. Большинство их проживало в Гаване, исторически сложившемся происпанском центре Кубы, что и определило в целом лояльность столичной буржуазии к «матери-родине».

Наиболее многочисленная группа кубинской буржуазии после Санхонского пакта[A11]  оказалась в плену автономистских иллюзий. Как и в предыдущие годы, центром автономизма являлась провинция

Лас-Вильяс, которую поддерживала значительная часть сельской буржуазии других восточных провинций и промышленная буржуазия западных провинций. Стремление к автономии Кубы в составе Испании разделяла также кубинская интеллигенция и средние городские слои. В экономическом плане сторонники автономии Кубы были наиболее состоятельными на Кубе. Это подогревало их амбиции и к захвату политической власти, но не посредством подрыва существующей структуры, а путем переговоров с Мадридом, в ходе которых они надеялись получить определенные привилегии.

За независимость острова выступали владельцы бывших инхенио, главным образом в провинции Ориенте (традиционном очаге антииспанских настроений), а также хозяева предприятий, работавших на нужды внутреннего рынка, и кубинцы, владевшие табачными фабриками во Флориде.

Для представителей кубинской буржуазии, обосновавшихся на этом полуострове и нашедших там благоприятную почву для своего бизнеса, было характерно лояльное отношение к США. В то же время они были напуганы мировыми экономическими кризисами 1890 и 1893 гг. породившими в их рядах боязнь быть «проглоченными» американскими табачными трестами и усилившими желание вернуться на родину. Необходимо отметить, что и две вышеупомянутые группы кубинской буржуазии занимали лояльную позицию по отношению к США в силу своей почти полной абсолютной торговой зависимости от северного соседа.

После Десятилетней войны на острове возникли две буржуазные партии – Либеральная и Конституционный союз, причем первая объединяла в своих рядах в основном кубинцев, вторая – испанцев. Обе партии выступали только за удовлетворение своих узкоклассовых экономических интересов и не ставили вопроса о борьбе за независимость.

Наличие трех противоречивых и взаимоисключающих друг друга точек зрения на дальнейшую судьбу Кубы среди кубинской буржуазии привело к тому, что в 80-90-е гг. XIX в. она выступала не как единый класс, а как ряд враждующих между собой фракций, что в конечном счете и не позволило ей возглавить борьбу за независимость острова.

Последние два десятилетия XIX в. стали важным этапом в развитии кубинского рабочего движения. Возросло число различных профессиональных организаций в Гаване, образовался целый ряд новых товариществ взаимопомощи среди сахарников и табачников, появились подлинные рабочие лидеры, такие как Энрике Ройг-и-Сан-Мартин и Карлос Балиньо. С 1887 по 1889 г. Энрике Ройг издавал газету

«Эль Продуктор», в которой впервые на Кубе начали пропагандироваться идеи научного социализма. Наряду с этой газетой большой вклад в пробуждение пролетарского самосознания кубинских рабочих внесла газета «Ла Трибуна обрера», издававшаяся во Балиньо.

Ройга и К. Балиньо способствовала тому, что на практическую основу был поставлен вопрос об организационной сплоченности пролетариата острова. Первая попытка провести всекубинский рабочий съезд была предпринята в 1887 г. Некоторые историки именно так его и квалифицируют. В действительности же съезда как такого не было, а состоялась лишь серия совещаний, проведенных Центральной хунтой ремесленников Гаваны, которая, говоря словами ее официальных документов, «сочла абсолютно необходимым обратиться к руководителям всех гремьо[A12]  с тем, чтобы, насколько это было возможно, положить конец состоянию бездеятельности[A13] ». Этот призыв столичных ремесленников нашел живой отклик среди рабочих различных профессий Матансаса, Карденаса,

Сагуа-ла-Гранде, Сатьяго-де-лас-Вегаса, Бухугаля и других населенных пунктов.

I рабочий конгресс состоялся в январе 1892 г. В Гаване, на нем присутствовали свыше тысячи делегатов[A14] . На этом представительном форуме обсуждались злободневные для рабочего класса Кубы вопросы: введение 8-часового рабочего дня и признания права на забастовку, запрещение расовой дискриминации, улучшение условий труда. На конгрессе доминировали анархисты, всячески превозносившие «революционный социализм» (так они в то время именовали анархизм) как единственно пригодную для Кубы политическую доктрину. Конгрессу не удалось завершить работу. Испанские колониальные власти арестовали его организаторов и наиболее активных делегатов, ультимативно потребовав, чтобы «подобные собрания не проводились ни под каким предлогом и ни в одном из уголков острова[A15] ». Важнейшими итогами конгресса стали решение о создании Федерации рабочих Кубы и требование о признании прав кубинцев на борьбу за освобождение от колониального ига.

Какие же силы кубинского общества могли стать союзниками пролетариата в решающем противоборстве с метрополией? Прежде всего, беднейшее крестьянство и мелкая буржуазия. Но была необходима гигантская работа по их сплочению, объединению, созданию национально-освободительной армии. Эту труднейшую историческую миссию предстояло выполнить великому сыну Кубы Хосе Марти.

Хосе Марти и национально-освободительная война гг.

«Великий человек, - писал , - велик не тем, что его личные особенности придают индивидуальную физиономию великим историческим событиям, а тем, что у него есть особенности, делающие его наиболее способным для служения великим общественным нуждам своего времени, возникшим под влиянием общих и особенных причин… Великий человек является именно зачинателем, потому что он видит ДАЛЬШЕ других и хочет СИЛЬНЕЕ других[A16] ». Таким великим человеком, видевшим дальше других остроту главного противоречия между Испанией и Кубой, противоречия между колонией и метрополией и желавшим сильнее других его разрешения, и был Хосе Марти.

Хосе Марти-и-Перес родился 28 января 1853 г. в небогатой семье, глава которого был малограмотным сержантом-надзирателем, желавшим увидеть в сыне своего последователя[A17] . К счастью, для истории и мировой культуры Хосе Марти стал антиподом своего отца, одним из образованнейших людей Западного полушария, выдающимся поэтом и публицистом, горячим патриотом, вписавшим ярчайшие страницы в историю Кубы.

Х. Марти рано начал революционную деятельность. В 16 лет – первый арест, в 18 – первая ссылка. Уже в эти годы он выступал как смелый обличитель колониальных порядков в острове. В 1873 г. вышла в свет его брошюра «Испанская республика лицом к лицу с кубинской революцией, в которой 20-летний автор прочески писал: «Куба благодаря своей несгибаемой воле по закону исторической необходимости должна добиться независимости[A18] ». В 70-80-е годы сложились идейно-политические взгляды Х. Марти. Их трудно отнести к какому-то определенному философскому учению. Он был близок к материализму, но материалистом не стал, знал некоторые труды основоположников марксизма, симпатизировал рабочему классу, понимал неизбежность классовой борьбы и необходимость пролетарской солидарности.

Огромное влияние Х. Марти на формирование мировоззрения кубинцев бесспорно. Он, как об этом говорил Ф. Кастро, был вдохновителем штурма казармы Монкада, и Кубинской революции, что видимо, и побудило целый ряд исследователей, как на Кубе, так и в других странах, подвергнуть модернизации мировоззрение Марти и провозгласить его чуть ли не марксистом. В этой связи представляет большой интерес книга «Хосе Марти – наш современник», дающая целостный анализ социальных и философских взглядов революционера. Отдавая должное гениальности Х. Марти, подчеркивая его особую роль в кубинском революционном процессе, в то же время пишет: «Марти по своим философским взглядам, скорее, решительный идеалист. Этот вывод можно сделать из его полемики с мексиканским позитивизмом… Данная позиция Марти связана Данная позиция Марти связана также связана с его очевидной религиозностью[A19] ».

Между тем кубинский историк Х. Ибарра отмечает, что в исторической литературе «существует множество различного рода предположений и догадок, будто Марти из политических соображений умолчал большую часть идей, который намеревался осуществить после триумфа революции». Отмечая у Х. Марти ряд гениальных пассажей, стоящих на уровне марксистского анализа, Х. Ибарра ставит вопрос: «Марксист ли он?» и односложно отвечает» Нет[A20] ».

В период с 1879 по 1895 г. Х. Марти называл «временем розового спокойствия». Анализируя причины, не позволившие кубинцам добиться победы в Десятилетней войне, он пришел к выводу, что проблема руководства национально освободительным движением на острове является первоочередной; возникла идея создания партии, способной возглавить борьбу против метрополии.

Сложен и долг был процесс собирания прогрессивных сил. Вместе с Х. Марти большой вклад в его осуществление внесли Антонио Масео и Максимо Гомес. Этот боевой союз прошел через множество испытаний, знал он и трудные моменты разногласий и споров по вопросам стратегии и тактики. Х. Марти, в частности, не разделял взглядов М. Гомеса и А. Масео о начале освободительной войны в гг.: слишком мал был период подготовки, узкая социальная база и неожиданны отдельные честолюбивые амбиции М. Гомеса, пытавшегося, по словам Х. Марти, «считать войну за освобождение Кубы своей исключительной собственностью[A21] ».

Последовавший затем разрыв был недолог. Причины, породившие его, оказались минутной слабостью М. Гомеса, и вскоре от них не осталось и следа. 16 декабря 1887 г. Х. Марти в письме к М. Гомесу отмечал: «Куба уже не тот бессмысленный ребенок, бросившийся на поля сражений революции Яра (Десятилетняя война – Авт.) … Кажется, пришел час. В стане врагов революции - разлад и беспорядок». Он предложил М. Гомесу объединить усилия патриотических сил на острове и в эмиграции[A22] .

Договорившись о единстве действий с М. Гомесом и А. Масео, Х. Марти, вынужденный в 80-е и

в начале 90-х жить в эмиграции в США, начал работу по созданию Кубинской революционной партии (КРП). «Революция на Кубе, - писал он, - это гигант, который только сам себе может нанести раны, как уже было однажды. Революция на Кубе – это воздух, которым дышат все… Ничто не может предотвратить ее триумфа. Трудность лишь в руководстве ею, в том, чтобы дать ей веру в себя[A23] ». Именно эти задачи и должна была выполнять КРП, основанная 10 апреля 1892 г.

социальную основу КРП составляли кубинские рабочие, находящиеся в эмиграции в США, к ней также примкнула часть кубинской буржуазии, проживавшая во Флориде. Одним из основателей был

К. Балиньо, который, однако, сделал оговорку о своей приверженности «социалистическим марксистским принципам[A24] ».

Главной целью партии являлось освобождение Кубы и Пуэрто-Рико от испанского господства. При подготовке этой, по определению Х. Марти, «необходимой войны» партии предстояло: а) сплотить эмиграцию; б) объединить сторонников независимости на острове с эмиграцией; в) проводить революционную пропаганду; г) собирать средства на нужды «необходимой войны»; д) поиски путей сотрудничества с дружественными странами. Официальным органом КРП стала газета «Патриа», издававшаяся в США и подпольно распространявшаяся на Кубе.

В многочисленных статьях, опубликованных в газете с 1892 по 1895 гг., Х. Марти наряду с разоблачением пагубности автономистских и аннексионистских идей уделял большое внимание вопросам о будущем государственном устройстве Кубы. «Счастье новой страны, - отмечает он, - будет состоять не в преобладании одного класса над другим… а в полном осуществлении прав человека». Идеалом Марти являлась «республика всех для процветания всех» и ни в коем случае «роковая империя креольской олигархии». Он отлично представлял себе, что после завоевания независимости для достижения этого идеала предстоит еще сложный и длительный процесс радикальных преобразований. «Революция, - говорил Х. Марти в беседе с К. Балиньо, - это не то, что мы начнем в сельве (т. е. национально-освободительная борьба – Авт.) а то, что сумеем провести в жизнь при республиканском строе[A25] ».

Х. Марти прекрасно осознавал, сколь реальны угрозы поглощения Кубы Соединенными Штатами Америки. Долгое время живя, по го словам, «в чреве чудовища» (в США – Авт.), он был свидетелем того, как с нескрываемой алчностью и суетливой поспешностью официальный Вашингтон стремился ускорить «вызревание плода» превратить его родину в североамериканский штат. Еще в 1892 г. лидер кубинских патриотов пророчески предсказал неизбежность столкновения Испании и США из-за Кубы: «Их интересы настолько очевидны, что примирение невозможно без катастрофы». Необходимо отметить, что в независимости Марти видел и гарантию независимости Мексики и своего рода «шлагбаум на пути дальнейшей экспансии США в Карибском бассейне и Южной Америке[A26] .

В первой половине 90-х годов все свои силы Х. Марти отдавал делу подготовки «необходимой войны». С этой целью он посетил страны Центральной Америки и Карибского бассейна, многократно встречался с наиболее влиятельными патриотически настроенными деятелями кубинской эмиграции и с представителями национально-освободительных сил, готовившихся к вооруженному восстанию на самой Кубе. «Я должен преодолеть все препятствия и убедить всех и вся. Я не могу ждать. Куба не может ждать (курсив мой – Авт.)», - писал он в 1894 г[A27] . К этому времени во всех провинциях Кубы уже действовали организации, постоянно поддерживавшие связь с руководством КРП через Хуана Гуальберта Гомеса, который по поручению Х. Марти координировал их подготовку к борьбе в масштабе острова. В Ориенте патриотов возглавляли Гильермо Монкада и Бартоломе Массо, в Камагуэе – Сальвадор Сиснерос Бетанкур, в Лас-Вильясе – Педро Диас, в Матансае – Домингес, в Гаване и Пинар-дель-Рио – Мануэль Сангили, Энрике Кальясо и .

Первоначально вооруженное восстание на Кубе было намечено на 10 октября 1894 г. Однако разразившийся в начале октября ураган весьма затруднил связь между провинциями, внеся свои коррективы. Сроки переносились, но оставался в силе план, согласно которому предполагалось начинать восстание во всех провинциях одновременно. Это должно было обеспечить успех повстанцам на начальном этапе, что, в свою очередь, позволило бы благополучно прибыть на Кубу политическим и военным руководителям Х. Марти, А. Масео и М. Гомесу (находившимся соответственно в США, на Ямайке и в Доминиканской республике). Подобная попытка могла быть предпринята в январе 1895 г., но три судна с кубинскими эмигрантами, вместе с находившимися на них оружием и имуществом, направлявшиеся

на остров из США, были задержаны и конфискованы американскими властями. Однако несмотря на тяжелый удар, 29 января 1895 г. Х. Марти, Э. Кальясо, и окончательно определили дату восстания. 24 февраля 1895 г. в 13 пунктах восточных и в 3 пунктах западных провинций вновь раздался гордый, непреклонный клич: «Независимость или смерть!»Началась вторая национально-освободительная война кубинского народа.

Большое значение для консолидации патриотических сил имел «Манифест Монтекристи», подписанный 25 марта 1895 г. в Доминиканской республике Х. Марти и М. Гомесом. Этот документ, обращенный ко всем кубинцам, пронизан глубокой верой в завоевание Кубой независимости. Диаметрально противоположную позицию заняли автономисты, принявшие 3 апреля 1895 г. свой манифест, в котором, в частности, говорилось: «Либеральная автономистская партия всегда осуждала революционные выступления и с еще большим основанием она осуждает кампанию, начатую 24 февраля[A28] ». Но оппозиция «автономистов» не смогла затормозить развития борьбы против испанского господства.

1 апреля 1895 г. А. Масео, а 11 апреля того же года Х. Марти и М. Гомес прибыли на Кубу.

Х. Марти осуществлял общее политическое и военное руководство, М. Гомес был назначен верховным главнокомандующим, А. Масео стал его заместителем и ответственным за проведение боевых операций патриотов в провинции Ориенте. Численность Освободительной армии в 1895 г. составляла 12 тыс., а

в 1896 г. достигла уже 45 тыс. человек. В основном она состояла из крестьян и сельскохозяйственных рабочих – в большинстве своем бывших рабов. Испанские колониальные войска на Кубе в гг. насчитывали 182 тыс. человек, в 1897 г. эта цифра возросла до 218 тыс. Кроме того, в распоряжении испанских генералов имелось 80 тыс. так называемых добровольцев, завербованных из проживавших на острове испанцев и происпански настроенных кубинцев[A29] . Несмотря на огромное превосходство в живой силе и технике, испанские войска терпели одно поражение за другим. Партизанская война, начатая патриотами практически во всех уголках острова, во много раз увеличивала число борцов за освобождение Кубы.

Из за большого объема этот материал размещен на нескольких страницах: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13