Выборы в учредительное собрание и диктатура пролетариата

B. И. Ленин.

ВЫБОРЫ В УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ И ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА.

В сборнике социалистов-революционеров «Год русской революции 1917—1918» (Москва, 1918, московское издательство «Земля и Воля») помещена замечательно интересная статья : «Итоги выборов во Всероссийское Учреди­тельное Собрание (предисловие)». Автор дает цифры по 54 избирательным округам из общего числа 79.

В состав обследования автора вошли почти все губернии Европейской России и Сибири. Не вошли из этого числа губернии: Олонецкая, Эстляндская, Калужская, Бессарабская, Подольская, Оренбургская, Якутская и Донская.

Мы приведем сначала основные итоги, опубликованные , а затем рассмотрим политические выводы, которые из этих данных вытекают.

I.

По 54 округам было подано всего в ноябре 1917 г.голосов. Автор при­водит цифру, распределенную по 7 областям (плюс армия и флот), но итог приводимых им цифр по отдельным партиям даст именно указанную мной цифру.

Распределение по партиям таково: с.-р. русские получили 16,5 млн. голосов, а если присоединить с.-р. других наций (украинских, мусульманских и пр.). то 20,9 млн., т. е. 58 %.

Меньшевики получили голоса, а если прибавить сюда аналогичные группы «народных социалистов» (312 тыс.), «Единства» (25 тыс.), кооператоров (51 тыс.), украинских с.-д. (95 тыс.), украинских социалистов (507 тыс.), немецких социалистов (44 тыс.) и финских социалистов (14 тыс.). то получим итог 1,7 млн.

Большевики получили 9 голоса.

Кадеты получили 1 голосов. Прибавляя к ним «союз земельных соб­ственников и землевладельцев» (215 тыс.), «правые группы» (292 тыс.), старооб­рядцев (73 тыс.), националистов: еврейских (550 тыс.), мусульманских (576 тыс.), башкиров (195 тыс.), латышей (67 тыс.), поляков (155 тыс.), казаков (79 тыс.), немцев (130 тыс.), белоруссов (12 тыс.), и «списка разных групп и организаций» (418 тыс.), получаем итог помещичьих и буржуазных партий в 4,6 млн. 1*

III

Известно, что с.-р. и меньшевики шли в блоке в течение всего периода рево­люции с февраля по октябрь 1917г. Кроме того, все развитие событий и за это время; и после него доказало определенно, что обе эти парии вместе представляют мелкобуржуазную демократию, которая так же ошибочно мнит и называет себя социалистической, как и все партии II Интернационала.

Объединяя три основные группы партий на выборах в Учредительное Собра­ние, мы получаем такой итог:

Приведем теперь данные, которые дает по областям: Число поданных голосов в тысячах

1) Автор не совсем обычно разделил Россию на районы: Северный — Архангель­ская, Вологодская, Петроградская, Новгородская, Псковская, Лифляндская, Цент­ральный Промышленный — Владимирская, Костромская, Московская, Ниже­городская, Рязанская, Тульская, Тверская, Ярославская, Поволж.-черноземный — Астраханская, Воронежская, Курская, Орловская, Пензенская, Самарская, Са­ратовская, Тамбовская, Западный — Витебская, Минская, Могилевская, Смолен­ская, Восточно-Уральск и — Вятская, Казанская, Пермская, Уфимская, Сибирский — Тобольская, Томская, Алтайская, Енисейская, Иркутская, Забайкаль­ская, Приамурская, Украина — Волынская, Екатерине слав екая, Киевская, Полтав­ская, Таврическая, Харьковская, Херсонская, Черниговская. (Прим. Н. Ленина.)

2) Цифра в скобках 62% получается Святицким при добавлении мусульманских с.-р. (Прим. Н. Ленина.)

3) Цифру в скобках 77% даю я, добавляя украинских с.-р. (Прим. Н. Ленина.)

IV

Из этих данных по областям видно, что большевики были во время выборов в Учредительное Собрание партией пролетариата, с.-р. — партией крестьянства. В чисто крестьянских районах великорусских (Поволж.-Черноземн., Сибирь, Вост.-Урал.) и украинском — с.-р. имели 62—77% голосов. В промышленных центрах большевики имели преобладание над с.-р. Это преобладание преумень­шено в тех порайонных данных, которые привел , ибо наиболее промышленные округа соединены у него с малопромышленными и вовсе непро­мышленными. Погубернские данные, приводимые Святицким для партий с.-р., большевиков, кадетов и затем «национальных и других групп», показывают, напри­мер, следующее:

В Северной области преобладание большевиков кажется ничтожным: 40% против 38%. Но в этой области соединены непромышленные округа (губернии Ар­хангельская, Вологодская, Новгородская, Псковская), где преобладали с.-р., и промышленные: Петроград (столичный) — 45% большевиков (по числу голосов), 16% с.-р.; Петроградская губерния — 50% большевиков, 26% с.-р.; Лифляндская — 72% большевиков, 0 с.-р.

Из губерний Центральной промышленной области Московская дала 56% большевиков, 25% с.-р.; Московский столичный округ—50% большевиков и 8% с.-р.; Тверская губерния — 54% большевиков, 39% с.-р.; Владимирская — 56% большевиков, 32% с.-р.

Отметим мимоходом, как смешны перед лицом таких фактов речи о том, будто большевики имели и имеют за собой «меньшинство» пролетариата. А эти речи слы­шим мы и от меньшевиков (668 тысяч голосов, а с добавлением Закавказья еще 700—800 тысяч против 9 миллионов у большевиков) и от социал-предателей II Ин­тернационала.

II.

Как же могло произойти такое чудо: победа большевиков, имевших четверть голосов, над мелкобуржуазными демократами, шедшими в союзе (коалиции) с буржуазией и вместе с ней владевшими 3/4 голосов? Ибо отрицать факт победы теперь, после двух лет помощи Антанты, — всемирно могущественной Антанты, — всем противникам большевизма просто смешно.

В том-то и дело, что бешеная политическая ненависть потерпевших пораже­ние, в том числе всех сторонников II Интернационала, не позволяет им даже по­ставить серьезно интереснейший исторический и политический вопрос о причи­нах победы большевиков. В том-то и дело, что «чудо» есть тут лишь с точки зрения вульгарной мелкобуржуазной демократии, вся глубина невежества и пред­рассудков каковой демократии разоблачается этим вопросом и ответом на него.

С точки зрения классовой борьбы и социализма, с этой точки зрения, покину­той II Интернационалом, вопрос разрешается бесспорно.

V

Большевики победили прежде всего потому, что имели за собою громадное большинство пролетариата, а в нем самую сознательную, энергичную, револю­ционную часть, настоящий авангард этого передового класса.

Возьмем обе столицы, Петроград и Москву. Всего голосов в Учредительное Собрание подано было в них 1 765,1 тысяч. Из них получили:

с.-р.......,0 тыс.

большевика...,0 »

кадеты.....,4 »

Сколько бы мелкобуржуазные демократы, называвшие себя социалистами и социал-демократами (Черновы, Мартовы, Каутские, Лонгэ, Макдональды и К°), ни разбивали себе лба перед богинями «равенства», «всеобщего голосования», «демократии», «чистой демократии» или «последовательной демократии», от этого не исчезнет экономический и политический факт неравенства города и деревни. Это — факт неизбежный при капитализме вообще, при переходе от капи­тализма к коммунизму в частности.

Город не может быть равен деревне. Деревня не может быть равна городу в исторических условиях этой эпохи. Город неизбежно ведет за собой деревню. Деревня неизбежно идет за городом. Вопрос только в том, какой класс из «городских классов» сумеет вести за собой деревню, осилить эту задачу, и какие формы это руководство города примет.

Большевики имели за собой в ноябре 1917 г. гигантское большинство проле­тариата. Конкурирующая с ними среди пролетариата партия — партия меньше­виков — была разбита к этому времени на-голову (9 млн. голосов против 1,4, если сложить 668 тыс. и 700—800 тыс. Закавказья). И притом разбита была эта партия в пятнадцатилетней борьбе (1903—1917), которая закалила, просве­тила, организовала авангард пролетариата, выковав из него действительно революционный авангард. И притом первая революция, 1905 года, подготовила дальнейшее развитие, определила практически взаимоотношение обеих партий, сыграла роль генеральной репетиции по отношению к великим событиям 1917—1919 гг.

Мелкобуржуазные демократы, называющие себя «социалистами» II Интернационала, любят отделываться от серьезнейшего исторического вопроса сла­денькими фразами о пользе «единства» пролетариата. За этим сладеньким фразерством они забывают исторический факт накопления оппортунизма в рабочем движении 1871—1914 гг., забывают (или не хотят) подумать о причинах краха оппортунизма в августе 1914 г., о причинах раскола между­народного социализма в 1914—1917 гг.

Без серьезнейшей и всесторонней подготовки революционной ча­сти пролетариата к изгнанию и подавлению оппортунизма нелепо и думать о дик­татуре пролетариата. Этот урок русской революции надо бы зарубить на носу

VI

вождям «независимой» германской социал-демократии, французского социализма и т. п., которые хотят теперь вывернуться посредством словесного признания дик­татуры пролетариата.

Далее. Большевики имели за собой не только большинство пролетариата, не только закаленный в долгой и упорной борьбе с оппортунизмом революционный авангард пролетариата. Они имели, если позволительно употребить воен­ный термин, могучий «ударный кулак» в столицах.

В решающий момент в решающем пункте иметь подавляющий перевес сил — этот «закон» военных успехов есть также закон политического успеха, особенно в той ожесточенной, кипучей войне классов, которая называется революцией.

Столицы или вообще крупнейшие торгово-промышленные центры (у нас в России эти понятия совпадали, но они не всегда совпадают) в значительной степени решают политическую судьбу народа, — разумеется, при условии поддержки центров достаточными местными, деревенскими силами, хотя бы это была не немед­ленная поддержка.

В обеих столицах, в обоих главнейших для России торгово-промышленных центрах, большевики имели подавляющий, решающий перевес сил. Мы имели здесь почти вчетверо больше, чем с.-р. Мы имели здесь больше, чем с.-р. и к.-д., вместе взятые. Наши противники, кроме того, были раздроблены, ибо «коалиция» к.-д. с с.-р. и меньшевиками (меньшевики имели в Петрограде и в Москве всего по 3 % голосов) была до последней степени скомпрометирована среди трудящихся масс. Ни о каком действительном единстве с.-р. и меньшевиков с кадетами против нас не могло быть и речи в тот момент 1). Как известно, в ноябре 1917 г. даже вожди с.-р. и меньшевиков, во сто раз более близкие к идее блока с кадетами, чем эсеровские и меньшевистские рабочие и крестьяне, даже эти вожди думали (и торговались с нами) на счет коалиции с большевиками без кадетов.

Столицы мы завоевали в октябре-ноябре 1917 г. наверняка, имея подавляющий перевес сил и самую солидную политическую подготовку как в смысле собирания, сосредоточения, обучения, испытания, закала большевистских «армий», так и в смы­сле разложения, обессиления, разъединения, деморализации «армий» неприятеля.

А имея возможность наверняка быстрым, решительным ударом завоевать обе столицы, оба центра всей капиталистической машины государства (как в экономи­ческом, так и в политическом отношений), мы, несмотря на бешеное сопротивле­ние бюрократии и «интеллигенции», саботаж и т. д., могли при помощи центрального аппарата государственной власти доказать делами трудящимся непролетарским массам, что пролетариат — единственный надежный союзник, друг и руководитель их.

1) Интересно отметить обнаруживаемое и вышеприведенными данными единство и сплоченность партии пролетариата при громадной раздробленности партий мелкой буржуазии и партий буржуазии. [Прим. Н. Ленина.]

VII

III.

Но прежде чем переходить к этому самому важному вопросу — вопросу об отношении пролетариата к непролетарским трудящимся массам, — следует еще остановиться на армии.

Армия во время империалистической войны вобрала в себя весь цвет народ­ных сил, и если оппортунистические вожди II Интернационала (не только социал-шовинисты, т.-е. прямо перешедшие на сторону «защиты отечества» Шейдеманы и Ренодели, но и «центровики») своими словами и своими делами укрепляли подчи­нение армии руководству империалистических разбойников как немецкой, так и англо-французской группы, то настоящие пролетарские революционеры никогда но забывали слов Маркса, сказанных в 1870 г.: «Буржуазия научит пролетариат владеть оружием». О «защите отечества» в империалистской, т.-е. с обеих сторон грабительской, войне могли говорить только австро-немецкие и англо-франко-русские предатели социализма, а пролетарские революционеры все внимание на­правляли (начиная с августа 1914 г.) на революционизирование армии, на исполь­зование ее против империалистских разбойников буржуазии, на превращение несправедливой и грабительской войны между двумя группами империалистских хищников в справедливую и законную войну пролетариев и угнетенных трудя­щихся масс каждой страны против «своей», «национальной» буржуазии.

Предатели социализма не подготовили за 1914—1917 гг. использова­ние армии против империалистских правительств каждой нации.

Большевики подготовили это всей своей пропагандой, агитацией, нелегально-организационной работой с августа 1914 г. Конечно, предатели социализма, Шейде­маны и Каутские всех наций, отделывались по этому поводу фразами о разложении армии большевистской агитацией, но мы гордимся тем, что исполнили свой долг, разлагая сильнейшего классового врага, отвоевывая у него вооруженные массы рабочих и крестьян для борьбы против эксплоататоров.

Результаты нашей работы сказались, между прочим, и на том голосовании по выборам в Учредительное Собрание в ноябре 1917 г., в котором (голосовании) участвовала в России и армия.

Вот главные результаты этого голосования, как их приводит (см. таблицу на следующей стр.).

Итог дает за с.-р,1 тыс., голосов, за большевиков — 1 671,3 тыс. А если добавить к последним 120,0 (приблизительно) от Балтийского флота, то получаем за большевиков 1 791,3 тыс. голосов.

Следовательно, большевики получили немногим менее, чем с.-р.

Армия была, следовательно, уже к октябрю-ноябрю 1917 г. наполовину больше­вистской.

Без этого мы не могли бы победить.

VIII

Число голосов (в тысячах), поданных в ноябре 1917 г. на выборах в Учредительное Собрание.

Но, имея почти половину голосов в армии, вообще мы имели подавляющий перевес на фронтах, ближайших к столицам и вообще расположенных не чрезмерно далеко. Если вычесть Кавказский фронт, то у большевиков в общем получается перевес над с.-р. А если взять Северный и Западный фронты, то у большевиков получается свыше 1 миллиона голосов против 420 тыс. у с.-р.

Следовательно, в армии большевики тоже имели уже к ноябрю 1917 г. поли­тический «ударный кулак», который обеспечивал им подавляющий перевес сил в решающем пункте в решающий момент. Ни о каком сопротивлении со стороны армии против Октябрьской революции пролетариата, против завоевания полити­ческой власти пролетариата не могло быть и речи, когда на Северном и Западном фронтах у большевиков был гигантский перевес, а на остальных фронтах, удаленных от центра, большевики имели время и возможность отвоевать крестьян у эсеровской партии, о чем пойдет речь ниже.

1) Цифра приблизительная: выбрано 2 большевика. В среднем счи­тает по 60 тыс. голосов на 1 выбранного. Поэтому я беру цифру 120 тыс. [Прим. Н. Ленина. ]

2) О том, какая партия получила 19,5 тыс. голосов от Черноморского флота, сведе­ний не дано. Остальные же цифры этого столбца относятся, видимо, почти целиком к украинским социалистам, ибо выбрано было 10 украинских социалистов и 1 с.-д. (т. е. меньшевик). [Прим. Н. Ленина.]

IX

IV.

Мы изучили, на основании данных о выборах в Учредительное Собрание, три условия победы большевизма: 1) подавляющее большинство среди пролетариата; 2) почти половина в армии; 3) подавляющий перевес сил в решающий момент в решающих пунктах, именно: в столицах и на фронтах армий, близких к центру.

Но эти условия могли бы дать самую кратковременную и непрочную победу, если бы большевики не могли привлечь на свою сторону большинство непролетар­ских трудящихся масс, отвоевать их себе у с.-р. и прочих мелкобуржуазных партий.

Главное именно в этом.

И главный источник непонимания диктатуры пролетариата со стороны «социа­листов» (читай: мелкобуржуазных демократов) II Интернационала состоит в непо­нимании ими того, что государственная власть в руках одного класса — пролетариата — может и должна стать орудием привлечения на сторону пролетариа­та непролетарских трудящихся масс, орудием отвоевания этих масс у буржуазии и у мелкобуржу­азных партий.

Полные мелкобуржуазных предрассудков, забывшие самое главное в учении Маркса о государстве, господа «социалисты» II Интернационала смотрят на государственную власть, как на какую-то святыню, идол или равно­действующую формальных голосований, абсолют «последовательной демократии» (и как там еще подобная ерунда называется). Они не видят в государственной вла­сти просто орудия, которым разные классы могут и должны пользо­ваться (и уметь пользоваться) в своих классовых целях.

Буржуазия пользовалась государственной властью, как орудием класса ка­питалистов против пролетариата, против всех трудящихся. Так было при самых демократических буржуазных республиках. Только изменники марксизма «за­были» это.

Пролетариат должен (собрав достаточно сильные политические и военные «ударные кулаки») низвергнуть буржуазию, отнять у нее государственную власть чтобы это орудие пустить в ход ради своих классовых целей.

А каковы классовые цели пролетариата?

Подавление сопротивления буржуазии.

«Нейтрализация» крестьянства, а по возможности привлечение его — во всяком большинства его трудящейся, неэксплоататорской части — на свою сторону,

Организация крупного машинного производства на экспроприированных у буржуазии фабриках и средствах производства вообще.

Организация социализма на развалинах капитализма.

__________

X

Господа оппортунисты, в том числе и каутскианцы, «учат» народ, в издевку над учением Маркса: пролетариат сначала должен завоевать большинство посред­ством всеобщего избирательного права, потом получить на основании такого голосования большинства государственную власть и затем уже на этой основе «по­следовательной» (иные говорят: «чистой») демократии организовать социализм. А мы говорим на основании учения Маркса и опыта русской революции:

Пролетариат должен низвергнуть буржуазию и завоевать себе государствен­ную власть, а потом эту государственную власть, т.-е. диктатуру пролетариата, использовать, как орудие своего класса, в целях приобретения сочувствия боль­шинства трудящихся.

__________

Каким образом государственная власть в руках пролетариата может стать орудием его классовой борьбы за влияние на непролетарские трудящиеся массы? За привлечение их на сторону пролетариата? За оторвание, отвоевание их от буржуазии?

Во-первых, пролетариат достигает этого тем, что пускает в ход не старый аппа­рат государственной власти, а ломает его вдребезги, не оставляет в нем камня на камне (вопреки воплям запуганных мещан и угрозам саботажников) и создает новый государственный аппарат. Этот новый государственный аппарат приспосо­блен к диктатуре пролетариата и к его борьбе против буржуазии за непролетарские трудящиеся массы. Этот новый аппарат не выдуман кем-либо, а вырастает из клас­совой борьбы пролетариата, из ее распространения вширь и вглубь. Этот новый аппарат государственной власти, новый тип государственной власти есть совет­ская власть.

Российский пролетариат, завоевав государственную власть, немедленно че­рез несколько часов объявил старый государственный аппарат (веками приспо­собленный, как показал Маркс, к служению классовым интересам буржуазии, хотя бы при самой демократической республике) распущенным и передал всю власть Советам. А в Советы допускались только трудящиеся и эксплоатируемые, при исключении всех и всяческих эксплоататоров.

Таким путем сразу, одним ударом, немедленно после завоевания государствен­ной власти пролетариатом, пролетариат отвоевывает у буржуазии громадную массу ее сторонников из мелкобуржуазных и «социалистических» партий, ибо эта масса — трудящиеся и эксплоатируемые, которых буржуазия (в том числе и се подпевалы Черновы, Каутские, Мартовы и К°) обманывала и которые, получив советскую власть, получают впервые орудие массовой борьбы за свои интересы против буржуазии.

Во-вторых, пролетариат может и должен сразу, или во всяком случае очень быстро, отвоевать у буржуазии и у мелкобуржуазной демократии «их» массы»,— т.-е. массы, шедшие за ними, — отвоевать посредством револю-

XI

ционного удовлетворения их наиболее насущных экономических нужд ценой экспроприации помещи­ков и буржуазии.

Буржуазия этого сделать не может, хотя бы она обладала какой угодно «могучей» государственной властью.

Пролетариат на другой же день после завоевания им государственной власти это сделать может, ибо он имеет для этого и аппарат (Советы), и экономиче­ские средства (экспроприация помещиков и буржуазии).

Именно так российский пролетариат отвоевал у с.-р. крестьян­ство — и отвоевал в сущности через несколько часов после завое­вания пролетариатом государственной власти. Ибо через несколько часов после победы над буржуазией в Петрограде победивший пролетариат издал «декрет о земле», и в этом декрете целиком и сразу с революционной быстротой, энергией и беззаветностью осуществил все насущнейшие экономические нужды большинства крестьян, экспроприировал, полностью и без выкупа поме­щиков.

Чтобы доказать крестьянам, что пролетарии хотят не майоризировать их, не командовать ими, а помогать им и быть друзьями их, победившие большевики ни слова своего не вставили в «декрет о земле», а списали его слово в слово с тех крестьянских наказов (наиболее революционных, конечно), которые были опубликованы с.-р. в эсеровской газете.

С.-р. кипятились, возмущались, негодовали, вопили, что «большевики украли их программу», но над с .-р. за это только смеялись: хороша же партия, которую надо было победить и прогнать из правительства, чтобы осуществить все револю­ционное, все полезное для трудящихся из ее программы. Вот этой диалектики никогда не могли понять представители II Интернационала: пролетариат не может победить, не завоевывая на свою сторону большинства населения. Но ограничи­вать или обуславливать это завоевание приобретением большинства голосов на выборах при господстве буржуазии есть непроходимое скудо­умие или простое надувательство рабочих. Чтобы завоевать большинство населе­ния на свою сторону, пролетариат должен, во-первых, свергнуть буржуазию и захватить государственную власть в свои руки; он должен, во-вторых, ввести со­ветскую власть, разбив вдребезги старый государственный аппарат, чем он сразу подрывает господство, авторитет, влияние буржуазии и мелкобуржуазных согла­шателей в среде непролетарских трудящихся масс. Он должен, в-третьих, добить влияние буржуазии и мелкобуржуазных соглашателей среди большинства непролетарских трудящихся масс революционным осуществлением их экономических нужд за счет эксплоататоров.

Возможность всего этого дана, разумеется, лишь известной высотой капиталистического развития. Без этого основного условия не может быть ни выделения

XII

пролетариата в особый класс, ни успеха его длительной подготовки, воспитания, обучения, испытания в борьбе на долгих годах стачек, демонстраций, опозорения и изгнания оппортунистов. Без этого основного условия не может быть той экономической и политической роли центров, овладевая которыми, пролетариат овладевает всей государственной властью или, вернее, ее жизненным нервом, сердцевиной, узлом. Без этого основного условия не может быть той родственности, близости, связи между положением пролетариата и положением непролетарских трудящихся масс, которые (родственность, близость, связь) необходимы для влия­ния пролетариата на эти массы, для успеха его воздействия на них.

V.

Пойдем дальше.

Пролетариат может завоевать государственную власть, осуществить со­ветский строй, удовлетворить экономически большинство трудящихся за счет эксплоататоров.

Достаточно ли этого для полной и окончательной победы?

Нет.

Только иллюзия мелкобуржуазных демократов, «социалистов» и «социал-демократов», как их главных современных представителей, может воображать, что при капитализме трудящиеся массы в состоянии приобрести столь высокую сознательность, твердость характера, проницательность и широкий политиче­ский кругозор, чтобы иметь возможность одним голосованием ре­шить или вообще как бы то ни было наперед решить без долгого опыта борьбы, что они идут за таким-то классом или за такой-то партией.

Это иллюзия. Это слащавая побасенка педантов и слащавых социалистов типа Каутских, Лонгэ, Макдональдов.

Капитализм не был бы капитализмом, если бы он, с одной стороны, не осуждал массы на состояние забитости, задавленности, запуганности, распыленности (деревня), темноты, если бы он (капитализм), с другой стороны, не давал бур­жуазии в руки гигантского аппарата лжи и обмана, массового надувания рабочих и крестьян, отупления их и т. д.

Поэтому вывести трудящихся из капитализма к коммунизму способен только пролетариат. О решении наперед со стороны мелкобуржуазной или полумелко­буржуазной массы трудящихся сложнейшего исторического вопроса: «быть вместе с рабочим классом или с буржуазией?» нечего и думать. Неизбежны колебания непролетарских трудящихся слоев, неизбежен их собственный практический опыт, позволяющий сравнить руководство бур­жуазии и руководство пролетариата.

Вот это обстоятельство и упускают постоянно из виду поклонники «последо­вательной демократии», воображающие, что серьезнейшие политические вопросы

XIII

могут быть решены голосованиями. На деле эти вопросы, если они остры и обо­стрены борьбой, решает гражданская война, а в этой войне гигантское значение имеет опыт непролетарских трудящихся масс (крестьян в первую голову), опыт сравнения, сопоставления ими власти пролетариата с властью буржуазии.

Выборы в Учредительное Собрание в России в ноябре 1917 г., сопоставленные с двухлетней гражданской войной 1917—1919 гг., чрезвычайно поучительны в этом отношении.

Посмотрите, какие районы оказались наименее большевистскими. Во-первых. Восточно-Уральский и Сибирский: 12% и 10% голосов за большевиков. Во-вторых, Украина: 10% голосов за большевиков. Из остальных районов наименьший про­цент голосов за большевиков дает крестьянский район Великороссии, Поволжско-Черноземный, но в нем за большевиков подано 16°/о голосов.

И вот именно в тех районах, где процент большевистских голосов в ноябре 1917 г. был наименьшим, мы наблюдаем наибольший успех контрреволюционных движений, восстаний, организации сил контрреволюции. Именно в этих районах держалась месяцы и месяцы власть Колчака и Деникина.

Колебания мелкобуржуазного населения там, где меньше всего влияние про­летариата, обнаружилось в этих районах с особенной яркостью.

Сначала — за большевиков, когда они дали землю и демобилизованные сол­даты принесли весть о мире. Потом — против большевиков, когда они в интересах интернационального развития революции и сохранения ее очага в России пошли на Брестский мир, «оскорбив» самые глубокие мелкобуржуазные чувства — па­триотические. Диктатура пролетариата не понравилась крестьянам особенно там, где больше всего излишков хлеба, когда большевики показали, что будут строго и властно добиваться передачи этих излишков в ссуду государству по твердым ценам. Крестьянство Урала, Сибири и Украины поворачивает к Колчаку и Деникину.

Далее опыт колчаковской и деникинской «демократии», о которой любой газетчик в Колчакии и Деникии кричал в каждом номере белогвардейских газет, показал крестьянам, что фразы о демократии и об «учредиловке» служат на деле лишь прикрытием диктатуры помещика и капиталиста.

Начинается новый поворот к большевизму: разрастаются крестьянские вос­стания в тылу у Колчака и у Деникина. Красные войска встречаются крестьянами, как освободители.

В последнем счете именно эти колебания крестьянства, как главного предста­вителя мелкобуржуазной массы трудящихся, решали судьбу советской власти и власти Колчака—Деникина. Но до этого «последнего счета» проходил довольно продолжительный период тяжелой борьбы и мучительных испытаний, которые не закончены в России в течение двух лет, не закончены как раз в Сибири и на Украине. И нельзя ручаться, что они будут окончательно закончены еще, скажем, в течение года и тому подобное.

XIV

Сторонники «последовательной» демократии не вдумывались в значение этого исторического факта. Они рисовали и рисуют себе детскую сказочку, будто проле­тариат при капитализме может «победить» большинство трудящихся и прочно завоевать их на свою сторону голосованиями. А действительность показывает, что лишь в долгой и жестокой борьбе опыт колеблющейся мелкой бур­жуазии приводит ее после сравнения диктатуры пролетариата с дикта­турой капиталистов к выводу, что первая лучше последней.

Теоретически все социалисты, учившиеся марксизму и желающие учитывать опыт политической истории передовых стран в течение XIX века, признают не­избежность колебаний мелкой буржуазии между пролетариатом и классом капиталистов. Экономические корни этих колебаний с очевидностью вскрываются экономической наукой, истины которой миллионы раз повторялись в газетах, листках, брошюрах социалистов II Интернационала.

Но применить эти истины к своеобразной эпохе диктатуры пролетариата люди не умеют. Мелкобуржуазные демократические предрассудки и иллюзии (на счет «равенства» классов, на счет «последовательной» или «чистой» демократии, на счет решения великих исторических вопросов голосованиями и т. п.) они ставят на место классовой борьбы. Не хотят понять, что завоевавший государ­ственную власть пролетариат не прекращает этим свою классовую борьбу, а продолжает ее в иной форме, иными средствами. Диктатура пролетариата есть клас­совая борьба пролетариата при помощи такого орудия, как государственная власть, классовая борьба, одной из задач которой является демонстрирование на долгом опыте, на долгом ряде практических примеров, демонстрирование непролетарским трудящимся слоям, что им выгоднее быть за диктатуру пролетариата, чем за дик­татуру буржуазии, и что ничего третьего быть не может.

Данные о выборах в Учредительное Собрание в ноябре 1917 г. дают нам основной фон той картины, которую показывает в течение двух лет после этого развитие гражданской войны. Основное силы в этой войне с ясностью видны уже на выборах в Учредительное Собрание: видна роль «ударного кулака» пролетар­ской армии, видна роль колеблющегося крестьянства, видна роль буржуазии. «Кадеты, — пишет в своей статье , — имели наибольший успех в тех же областях, где и большевики: в Северной и Центрально-промышленной» (стр. 116). Естественно, что в наиболее развитых капиталистических центрах всего слабее были промежуточные элементы, стоящие посредине — между про­летариатом и буржуазией. Естественно, что в этих центрах всего резче была клас­совая борьба. Именно здесь были главные силы буржуазии, именно здесь, только здесь пролетариат мог разбить буржуазию». И только пролетариат мог разбить ее на-голову. И только разбив ее на-голову, пролетариат мог завоевать окончательно, используя такое орудие, как государственная власть, сочувствие и поддержку мелкобуржуазных слоев населения.

XV

Данные о выборах в Учредительное Собрание, если уметь ими пользоваться, уметь их читать, показывают нам еще и еще раз основные истины марксистского учения о классовой борьбе.

Между прочим, эти данные показывают также роль и значение национального вопроса. Возьмите Украину. Пишущего эти строки некоторые товарищи на послед­них совещаниях по украинскому вопросу обвиняли в чрезмерном «выпячивании» национального вопроса на Украине. Данные о выборах в Учредительное Собрание показывают, что еще в ноябре 1917 г. на Украине получили большинство украинские с.-р. и социалисты (3,4 млн. голосов + 0,5 = 3,9 млн. против 1,9 млн. за рус­ских с.-р., при общем числе голосов на всей Украине 7,6 млн.). На Юго-западном и Румынском фронтах в армии украинские социалисты получили 30 % и 34 % всех голосов (при 40 % и 59 % за русских с.-р.).

При таком положении дела игнорировать значение национального вопроса на Украине, чем очень часто грешат великороссы (и, пожалуй, немногим менее часто, чем великороссы, грешат этим евреи), значит совершать глубокую и опасную ошибку. Не может быть случайностью разделение русских и украинских с.-р. на Украине еще в 1917 г. И, как интернационалисты, мы обязаны, во-первых, особенно энергично бороться против остатков (иногда бессознательных) велико­русского империализма и шовинизма у «русских» коммунистов; во-вторых, мы обя­заны именно в национальном вопросе, как сравнительно маловажном (для интерна­ционалиста вопрос о границах государства — вопрос второстепенный, если не десятистепенный), итти на уступки. Важны другие вопросы, важны основные ин­тересы пролетарской диктатуры, важны интересы единства и дисциплина борю­щейся с Деникиным Красной армии, важна руководящая роль пролетариата по отношению к крестьянству; гораздо менее важен вопрос, будет ли Украина отдельным государством или нет. Нас нисколько не может удивить — и не должна пугать — даже такая перспектива, что украинские рабочие и крестьяне перепро­буют различие систем и в течение, скажем, нескольких лет испытают на практике и слияние с РСФСР, и отделение от нее в особую самостийную УССР, и разные формы их тесного союза, и т. д., и т. п.

Пытаться наперед, раз навсегда, «твердо» и «бесповоротно» решить этот вопрос, было бы узостью понимания или просто тупоумием, ибо колебания не­пролетарских трудящихся масс по такому вопросу вполне естественны, даже неизбежны, но вовсе для пролетариата не страшны. Действительно, умею­щий быть интернационалистом представитель пролетариата должен относиться к таким колебаниям с величайшей осторожностью и терпимостью, обязан предоставить самим непролетарским трудящимся массам изжить эти коле­бания на собственном опыте. Нетерпимы и беспощадны, непримиримы и непре­клонны мы должны быть по другим, более коренным вопросам, отчасти уже указанным мною выше.

XVI

VI.

Сопоставление выборов в Учредительное Собранно к ноябрю 1917 г. и развитие пролетарской революции в России с октября 1917г. по декабрь 1919г. дают возмож­ность сделать выводы, относящиеся к буржуазному парламентаризму и пролетарской революции всякой капиталистической страны. Попытаемся изложить вкратце или хотя бы наметить главные из этих выводов.

1) Всеобщее избирательное право является показателем зрелости понимания своих задач разными классами. Оно показывает, как склонны решать свои задачи разные классы. Самое решение этих задач дается не голосованием, а всеми формами классовой борьбы вплоть до гражданской войны.

2) Социалисты и социал-демократы II Интернационала стоят на точке зрения вульгарной мелкобуржуазной демократии, разделяя ее предрассудок, будто го­лосование способно решить коренные вопросы борьбы классов.

3) Участие в буржуазном парламентаризме необходимо для партии револю­ционного пролетариата ради просвещения масс, достигаемого выборами и борьбой партии в парламенте. Но ограничивать борьбу классов борьбой внутри парламента или считать эту последнюю высшей, решающей, подчиняющей себе остальные формы борьбы, значит переходить фактически на сторону буржуазии против пролетариата.

4) Такой переход на сторону буржуазии совершают фактически все предста­вители и сторонники II Интернационала и все вожди германской так называемой «независимой» социал-демократии, когда они, признавая на словах диктатуру пролетариата, на деле в своей пропаганде внушают ему ту мысль, что он должен сначала добиться формального выражения воли большинства населения при ка­питализме (т.-е. большинства голосов в буржуазном парламенте) для имеющего наступить затем перехода политической власти к пролетариату.

Все исходящие из этой посылки вопли германских «независимых» с.-д. и т. п. вождей гнилого социализма против «диктатуры меньшинства» и т. п. означают лишь непонимание этими вождями фактически господствующей, даже в наиболее демократических республиках, диктатуры буржуазии и непонимание условий ее разрушения классовой борьбой пролетариата.

5) Это непонимание состоит в особенности в следующем: забывают, что буржу­азные партии господствуют в громадной степени благодаря обману ими масс насе­ления, благодаря гнету капитала, к чему присоединяется еще и самообман на счет сущности капитализма, самообман, более всего характерный для мелкобуржуазных партий, которые обычно хотят заменить классовую борьбу более или менее при­крытыми формами примирения классов.

«Пускай сначала при сохранении частной собственности т.-е. при сохра­нении власти гнета капитала, большинство населения выскажется за партию пролетариата, только тогда она может и должна взять власть», — так говорят

XVII

мелкобуржуазные демократы, фактические слуги буржуазии, называющие себя «социалистами».

«Пускай сначала революционный пролетариат низвергнет буржуазию, сломит гнет капитала, разобьет буржуазный государственный аппарат, — тогда проле­тариат, одержавший победу, сможет быстро привлечь на свою сторону сочувствие и поддержку большинства трудящихся непролетарских масс, удовлетворяя их за счет эксплоататоров», — говорим мы. Обратное будет в истории редким исключением (да и при таком исключении буржуазия может прибегнуть к граж­данской войне, как показал пример Финляндии).

6) Или, иными словами:

«Сначала дадим обязательство признавать принцип равенства или последова­тельной демократии при сохранении частной собственности и ига капитала (т.-е. фактического неравенства при формальном равенство) и будем добиваться решения большинства на этой основе», — так говорят буржуазия и се подпе­валы, мелкобуржуазные демократы, называющие себя социалистами и социал-демократами.

«Сначала классовая борьба пролетариата разрушает, завоевывая государствен­ную власть, устои и основы фактического неравенства, а затем победивший эксплоа­таторов пролетариат ведет за собой все трудящиеся массы к уничтожению классов, т.-е. к тому единственно социалистическому равенству, которое не является обманом», — говорим мы.

7) Во всех капиталистических странах, на ряду с пролетариатом или с той частью пролетариата, которая сознала свои революционные задачи и способна бороться за их осуществление, имеются многочисленные несознательно пролетар­ские, полупролетарские, полумелкобуржуазные слои трудящихся масс, которые идут за буржуазией и буржуазной демократией (в том числе за «социалистами II Интернационала»), будучи обмануты ею, не веря в свои силы или в силы проле­тариата, не сознавая возможности получить удовлетворение своих насущнейших нужд за счет экспроприации эксплоататоров.

Эти слои трудящихся и эксплоатируемых дают авангарду пролетариата союз­ников, с которыми он имеет прочное большинство населения, но завоевать этих союзников пролетариат может лишь при помощи такого орудия, как государствен­ная власть, т.-е. лишь после низвержения буржуазии и разрушения ее государ­ственного аппарата.

8) Сила пролетариата в любой капиталистической стране несравненно больше, чем доля пролетариата в общей сумме населения. Это потому, что пролетариат экономически господствует над центром и нервом всей хозяйственной системы ка­питализма, а также потому, что пролетариат экономически и политически выра­жает действительные интересы громадного большинства трудящихся при капитализме.

ХVIII

Поэтому пролетариат, даже когда он составляет меньшинство населения (или когда сознательный и действительно революционный авангард пролетариата со­ставляет меньшинство населения), способен и низвергнуть буржуазию и привлечь затем на свою сторону многих союзников из такой массы полупролетариев и мелких буржуа, которая никогда заранее за господство пролетариата не выскажется, условий и задач этого господства не поймет, а только из дальнейшего своего опыта убедится в неизбежности, правильности, закономерности пролетарской диктатуры.

9) Наконец, в каждой капиталистической стране есть всегда очень широкие слои мелкой буржуазии, неизбежно колеблющиеся между капиталом и трудом. Пролетариат для своей победы должен, во-первых, правильно выбрать момент ре­шающего нападения на буржуазию, учитывая, между прочим, разъединение бур­жуазии с ее мелкобуржуазными союзниками или непрочность их союза и т. д. Пролетариат, во-вторых, должен после своей победы использовать эти колебания мелкой буржуазии так, чтобы нейтрализовать ее, помешать ей. встать на сторону эксплоататоров, уметь продержаться известное время вопреки ее шатаниям и т. д. и т. п.

10) Одним из необходимых условий подготовки пролетариата к его победе является длительная и упорная, беспощадная борьба против оппортунизма, ре­формизма, социал-шовинизма и тому подобных буржуазных влияний и течений, которые неизбежны, поскольку пролетариат действует в капиталистической обстановке. Без такой борьбы, без предварительной полной победы над оппорту­низмом (а равно и анархизмом) в рабочем движении не может быть и речи о дик­татуре пролетариата. Большевизм не победил бы буржуазию в 1917—1919 гг., если бы он не научился предварительно, в 1903—1917 гг., беспощадно изгонять из партии революционного авангарда и побеждать меньшевиков, т.-е. оппортунистов, реформистов, социал-шовинистов.

И опаснейшим самообманом, а иногда простым надувательством рабочих являются теперь словесные признания диктатуры пролетариата вождями немец­ких «независимых» или французскими лонгетистами и т. п., которые на деле продолжают старую, привычную политику уступок и уступочек оппортунизму, примирения с ним, раболепства перед предрассудками буржуазной демократии («последовательной демократии» или «чистой демократии», как они говорят), буржуазного парламентаризма и т. д.

[Написано 16 декабря 1919 г. Напечатано в «Комм. Интерн.», № 7—8, ноябрь— декабрь 1919 г., Собр. сочинений, т. XVI, стр. 439—459.]

XIX

(Выделение слов при OCR не сохранено — А. К.)